— Понимаю, Чарлз. Я тоже очень занята. Надо подготовить дом к переезду и взяться наконец за свои планы осенних занятий с детьми. По правде говоря, сегодня вечером я хочу раскрасить воск. Я оставила его плавиться на медленном огне…

— Ты оставила что-то на огне? — Чарлз нахмурился.

— Ох, совсем маленьком. Воск едва ли даже кипит. Честно. Кастрюля большая, и никакого риска…

— Риск всегда есть, Аврора, — нетерпеливо перебил ее Чарлз.

— Всегда есть риск чего? — вмешался в разговор Кейн; сетчатая дверь слегка заглушала его слова.

— Мы сейчас вернемся, Кейн. Аврора оставила включенной плиту. — Чарлз схватил ее за руку и фактически выволок из комнаты. В полном отчаянии Рори с порога смущенно оглянулась на Кейна.

Тысяча чертей! Что-то с ними неладно. Чарли относится к ней будто к мебели из своего офиса или к ребенку, который не умеет себя вести.

А она, что видит в нем она? Может, ее привлекает его банковский счет? Кейн мог бы объяснить ей, что Чарли все будет вкладывать в гарантированные государством ценные бумаги, с которых ежегодного дохода получится меньше, чем шерсти с короткошерстной собаки.

Нет, черт возьми, дело не в деньгах. Кейн не знал, что ее привлекает, но ее-то он уже хорошо знал. И не сомневался, пробыв здесь меньше двадцати четырех часов, что Чарли сумеет вытравить из Рори Хаббард все нежное, радостное, смешное и непосредственное.

А что она с ним сделает, одному Богу известно. Наверно, выжмет его в постели досуха, как лимон. За ее забавной пылкостью и странным чувством юмора скрывается сексуальная леди, которая только ждет, когда подожгут фитиль. Но способен ли Чарли поджечь его? Поразмыслив, Кейн пришел к выводу, что этого еще не случилось. И по какой-то причине почувствовал облегчение.

— Ох, черт, — с отвращением пробормотал он. Если не держать себя в узде, то из-под пера у него вместо триллеров будут выходить любовные романы. Чем раньше он покончит с этим свадебным делом и вернется к подпольному возрождению КГБ, тем лучше для всех заинтересованных лиц.

Глава третья

Пока Чарлз разбирался с причудами какого-то инспектора, который посчитал нужным раз двенадцать съездить на побережье, чтобы оценить один-единственный коттедж, Кейну пришлось замещать жениха. Рори, очевидно, основательно увязла в стрессе, а у него был по этой части хороший опыт.

— Прежде всего, я предлагаю найти ваши списки и начать с того, что необходимо закончить. В ноль часов начнется отсчет одиннадцатого дня.

Рори рухнула на кухонный стул и запустила в волосы пальцы, измазанные чем-то зеленым.

— Не напоминайте мне, — простонала она. Кейн нашел такой ответ весьма курьезным в устах женщины, которая собирается замуж за мужчину, выбранного ею по собственной воле.

— Я потеряла свои записи. Я никогда ничего не теряю, но…

— Не имеет значения. Перед вами талантливый молодой специалист по розыску затерявшихся записок. Я делал наброски всех книг на обратной стороне конвертов, на салфетках, спичечных коробках и прочих легко теряющихся предметах.

Рори засмеялась, но духом не воспрянула. Она провела еще одну беспокойную ночь. Это уже становилось привычкой.

— Конечно, вы ведь писатель, правда? Чарлз сказал, что у вас есть опубликованные вещи. Это так мило.

Кейн без скулежа принял удар по своему самолюбию. Фактически это вроде бы даже освежило его. Надо же, от этой Авроры даже пощечина действует благотворно. Если не быть настороже, то рано или поздно обнаружится, что она вскружила ему голову.

— Спасибо, — сказал Кейн, — вы очень добры. А сейчас, если вы мне дадите общее направление, я пойду вынюхивать ваши листочки.

Рори закрыла глаза. Десять минут спустя она сказала:

— Посмотрите под верхним каталогом на нижней книжной полке. Если там нет, посмотрите под телефоном. Ох, еще можете заглянуть под табуретку в ванной.

— Прекрасно. Вот видите, есть множество мест, где их можно найти. Вам не нужна помощь, чтобы смыть с рук эту бяку? Кстати, что это такое?

— Это воск. Для лепки моих детей.

Глаза у него сверкнули, и он мрачно кивнул головой:

— Правильно. Вы с Чарли готовитесь экспериментировать с новым способом деторождения.

— Ой, не моих детей, а моим детям. Моим ученикам, понимаете? Это вроде глины для лепки, только лучше пахнет и не крошится. Вообще-то я использую воск как введение в урок элементарной биологии.

— Птицы и пчелы?

Она окинула его уничтожающим взглядом, но потом улыбнулась.

— Пчелы и цветы. Мы не добавляем птиц к пчелам и цветам до третьего класса.

Кейн занялся поисками исчезнувших списков, а она прикидывала, как ей отчистить восковую пленку от кастрюли из нержавеющей стали, и думала о Кейне. Чарлз говорил, что вырос вместе с Кейном, а потом тот стал каким-то писателем. Но у Рори было совсем мало опыта в общении с такими людьми. Никогда она и вообразить не могла бы человека, похожего на Кейна Смита. Ребенком она видела нескольких поэтов. В колледже устраивались встречи с авторами ученых книг, но ни один из них не имел ни малейшего сходства с этим писателем, другом Чарлза. Кейн такой… он какой-то такой…

Ладно, сказала она себе, пустив обжигающе горячую струю в кастрюлю и стараясь не думать, что случится потом в раковине с жиро-уловителем. Так какой он? Сексуальный, и привлекательный, и милый, и с ним легко разговаривать. Но таких мужчин наверняка наберется еще с полмиллиона. По крайней мере Кейн не похож на тех литераторов, каких она встречала. Он вроде бы твердо, двумя ногами стоит на земле.

Конечно, он не Чарлз Бэнкс. У Чарлза надежная жизнь бизнесмена, главы фирмы, которую основал его отец. Чарлз серьезный, трудолюбивый, преуспевающий человек, весьма в своем кругу уважаемый. Он делает свой вклад в любую законную благотворительность. Он джентльмен, которого бабушка искренне бы одобрила.

Рори взглянула на свои голубовато-зеленые ногти и состроила гримасу. Жидкость для мытья посуды совершенно не помогла. А у Чарлза ногти всегда с безукоризненным маникюром, виновато подумала она.

— Пойми это, — пробормотала себе под нос Рори, — чистые ногти, и все тут, без чистых ногтей Чарлз все равно, что сандвич без ломтя ветчины.

— Что вы сказали? — спросил Кейн из гостиной.

— Ничего! — крикнула в ответ Рори, ужаснувшись направлению, какое в последнее время слишком часто принимают ее мысли. Это предсвадебное напряжение нервов. Свадьба должна быть. Все остальное не имеет смысла. В Чарлзе есть все, что она хотела видеть в мужчине… разве нет? Сколько раз бабушка предупреждала ее, в какую беду попадают глупые девушки, которые уходят из дому за первым симпатичным прохвостом, попавшимся на глаза.

— Я раскопал несколько листков, но не думаю, что это те. — Кейн стоял на пороге с зажатыми в руке заметками на обрывках бумаги, на кассовых чеках и на оборотах конвертов. В этом Рори была неисправима. Делать пометки на любом подвернувшемся клочке бумаги — это часть ее личности, так она устроена. — Начнем с верха этой стопки? — С подозрительно серьезным лицом Кейн прочитал первую запись: — «Муравьи и вода из-под посуды».

— Ох… — Бабушка когда-то говорила, что вода из-под посуды не даст муравьям пролезть в хризантемы. Рори испытала этот способ и обнаружила, что если мыло, каким пользовалась бабушка, действовало удивительно, то на спиртовой жидкости для мытья посуды муравьи процветали. — Это не нужно. Переходите к следующей. Или лучше дайте мне. — Рори забрала килу своих записей, вовремя вспомнив о записке, которую ей меньше всего хотелось бы объяснять.

Просматривая клочки бумаги, она бормотала себе под нос: «Сделано. Сделано». А потом: «Ух, слишком поздно» или «Может быть»… Один листок она быстро скомкала и бросила в корзину для мусора.

Глядя на ее покрасневшее лицо, Кейн готов был пожертвовать годовым авторским гонораром, лишь бы узнать, что было в записке. Она выглядела так же, как та, где он прочел: «Позвонить гнк. насчет пр!!!»