Это хорошо.

Когда разум контролирует тело, это Летани.

Но знание своих пределов это тоже Летани.

Лучше остановиться, когда ты еще можешь бежать, до того, как ты упадешь.

- Что, если не падение требует Летани, - сказал я не подумав.

Моя голова все еще чувствовалась легкой, как лист на ветру.

Он озарил меня редкой улыбкой.

- Да.

Ты начинаешь видеть.

Я вернул ему улыбку.

- Твой Атуранский стал очень хорош, Темпи.

Темпи моргнул.

[Беспокойство.]

- Мы говорим на моем языке, а не на твоем.

- Я не говорю... - я начал протестовать, но тогда я услышал слова, которые я использовал.

Скеопа тейяс.

Моя голова закружилась на мгновение.

- Пей еще, - сказал Темпи и хотя он тщательно контролировал свое лицо и голос, я мог сказать, что он был заинтересован.

Я сделал еще один глоток, чтобы успокоить его.

Затем, как будто мое тело вдруг поняло, что ему необходима вода, меня обуяла жажда и я сделал несколько больших глотков.

Я остановился, прежде чем я выпил слишком много и наполнил мой живот.

Темпи кивнул, утверждая.

- Значит, я хорошо говорю? - сказал я, чтобы отвлечь себя от жажды.

- Ты говоришь хорошо для ребенка.

Очень хорошо для варвара.

- Только хорошо?

Я коверкаю слова?

- Ты слишком много касаешься глаз. - Он расширил глаза и не мигая многозначительно посмотрел в мои собственные.

- Также, твои слова хорошие, но простые.

- Тогда ты должен преподавать мне больше слов.

Он покачал головой.

[Серьезность.]

- Ты уже знаешь очень много слов.

- Очень много?

Темпи, я знаю совсем чуть-чуть.

- Это не слова, а их использование.

У Адем есть искусство ведения разговора.

Есть такие, кто может объяснить множество понятий одним понятием.

Моя Шейн такая.

Они говорят какую-то вещь на одном дыхании, а другие ищут смысл в нем в течении года. - [Нежный упрек.]

- Слишком часто ты говоришь больше, чем нужно.

Ты не должен говорить на адемском так, как ты поешь на атуранском.

Сотню слов, чтобы похвалить женщину.

Очень много.

Наш разговор меньше.

- Поэтому, когда я встречаю женщину, я должен просто сказать: вы прекрасны?

Темпи покачал головой.

- Нет. Ты просто должен сказать "прекрасна" и дать женщине догадаться, что ты имел в виду.

- Разве это не... - Я не знал слов "неясно" или "непонятно" и вынужден был начать сначала, чтобы пояснить свою точку зрения.

- Разве это не приведет к путанице?

- Это приведет к задумчивости, - строго сказал он.

- Это деликатно.

Всегда должно быть беспокойство, когда один говорит.

Чтобы было слишком много разговоров. - Он покачал головой.

[Неодобрение.]

- Так и есть... - Он остановился, подыскивая слова.

- Грубо?

[Отрицание.]

[Разочарование.]

- Я иду в Северен и там есть люди, которые воняют.

Есть люди, которые этого не делают.

Все они люди, но те, кто не воняют - серьезные люди. - Он крепко постучал двумя пальцами по моей груди.

- Ты не пастух.

Ты ученик в Летани.

Мой ученик.

Ты должен разговаривать, как серьезный человек.

- Но что насчет ясности?

Что, если ты построишь мост?

Тебе понадобится много частей к нему.

Все они должны быть названы ясно.

- Конечно, - сказал Темпи.

[Согласие.]

- Иногда.

Но в большинстве вещей, важных вещей, деликатность лучше.

Меньше лучше.

Темпи протянул руку и твердо схватил меня за плечо.

Затем он поднял глаза, встретился с моими глазами и удерживал их на короткое время.

Такая редкость для него.

Он коротко и тихо улыбнулся.

- Гордый, - сказал он.

***

Остаток дня ушел на восстановление.

Мы хотели пройти несколько миль, выполнить Кетан, обсудить Летани, затем снова идти.

Мы остановились в придорожном трактире, где в тот вечер я ел за троих и легли в постель прежде, чем солнце покинуло небо.

На следующий день мы вернулись к циклам, но только два до полудня и два после.

Мое тело горело и болело, но я уже не был вне себя от истощения.

К счастью, с небольшим умственным усилием, я мог скользить назад в эту странную упреждающую ясность в голове, которую я использовал, чтобы отвечать на вопросы Темпи за день до этого.

В течение следующих нескольких дней я пришел к мысли о том, что это странное умственное состояние похоже на "вращающийся лист".

Казалось, что это дальний родственник "каменному сердцу", умственному упражнению, которое я узнал много лет назад.

Тем не менее, между ними было мало сходства.

"Каменное сердце" было практичное: оно лишало эмоций и сосредотачивало мое внимание.

Это позволяло легче ломать мой разум на отдельные части или поддерживать все важные Алары.

С другой стороны, "вращающийся лист" казался в значительной степени бесполезным.

Оно расслабляло, чтобы мой разум становился четким и пустым, затем всплывая и падая слегка от одного к другому.

Но помимо того, помогало мне вытаскивать ответы на вопросы Темпи на пустом месте, оно, казалось, не имело практического значения.

Это было психологическим эквивалентом карточного фокуса.

К восьмому дню в дороге, мое тело больше не болело постоянно.

Это случилось, когда Темпи добавил что-то новое.

После выполнения Кетан мы боролись вдвоем.

Было так трудно, как это случилось, когда я был наиболее уставшим.

Но после борьбы мы всегда сидели, отдыхали и обсуждали Летани.

- Почему ты улыбался, когда мы сражались сегодня? - спросил Темпи.

- Потому что я был счастлив.

Ты наслаждался борьбой?

- Да.

Темпи излучал неудовольствие.

- Это не Летани.

Я задумался на мгновение над своим следующим вопросом.

- Должен ли человек получать удовольствие от боя?

- Нет. Ты насладишься правильными действиями и последуешь Летани.

- Что, если следование Летани требует от меня сражаться?

Должен ли я отказывать себе в удовольствии от этого?

- Нет. Ты должен получать удовлетворение, следуя Летани.

Если ты хорошо сражаешься, ты должен гордиться тем, что делаешь эти вещи хорошо.

Для борьбы с собой ты должен чувствовать только долг и печаль.

Только варвары и сумасшедшие получают удовольствие от сражений.

Тот, кто любит сам бой, оставил Летани позади.

***

На одиннадцатый день, Темпи показал мне, как включить мой меч в Кетан.

Первое, что я узнал, было то, как быстро меч становится свинцово-тяжелым, если держать его на расстоянии вытянутой руки.

С нашим спаррингом и добавлением меча, каждый цикл теперь занимал около двух с половиной часов.

Тем не менее, мы сохраняли наш график каждый день.

Три цикла до полудня, три цикла после.

Пятнадцать часов на все.

Я чувствовал, как мое тело закаляется, становится быстрым и худым, как у Темпи.

Таким образом мы бежали, я учился, а Хаерт приближался все ближе.

Глава 110

Красота и ветви.

Пока мы путешествовали, мы быстро проходили города, останавливаясь только для пополнения запасов воды и пищи.

Местность по сторонам размывалась в движении.

Мой разум был сосредоточен на Кетане, Летани и языке, который я учил.

Дорога стала узкой, когда мы шли в предгорьях Штормвальских гор.

Земли становились скалистыми и неровными, и дорога змеилась взад и вперед, как бы избегая просветы долин, становилась крутой и заваленной кучами щебня.

Воздух менялся, становясь холоднее, чем я ожидал летом.

Мы закончили путешествие через пятнадцать дней.

По моей лучшей догадке, мы покрыли почти триста миль за это время.

Хаерт стал первым городом Адем, который я когда-либо видел и на мой неопытный глаз вряд ли показался городом вообще.