— А мне казалось, что ты бросил курить, — заметила Арабелла, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Почему он замолчал, отошел от кровати? Почему вообще он сначала дразнит ее нежными словами, а потом ведет себя так отчужденно? Тени прошлого, подумала она.

     — Я и бросил — до того момента, как ты попала в аварию, — холодно согласился Итан.

     — И до того, как лопнула шина у грузовика. — Она начала перечислять, загибая пальцы: — И когда работники напились накануне начала клеймения, а еще в тот раз, когда захромала твоя лошадь и когда укусила тебя...

     — Мне не нужны никакие поводы, чтобы закурить, — оборвал ее Итан. — Я всегда курил, и ты это знала. — Он прищурился, глядя на ее нежное лицо. — Я курил и в тот день у реки. И ты не жаловалась на запах табака, когда я тебя целовал.

     Она ощутила горечь, и, должно быть, это отразилось в ее глазах.

     — В восемнадцать лет. Я пару раз целовалась с мальчиками, а ты был намного старше и опытнее. — Она опустила глаза. — Изо всех сил я старалась вести себя как настоящая женщина, но, едва ты коснулся меня, совсем потеряла голову. — Она устало вздохнула. — Такое чувство, что все это было лет сто назад. Наверное, ты был прав. Я действительно вешалась тебе на шею. Я была без ума от тебя.

     Он опять с трудом удержался, чтобы не броситься к ней. Арабелла еще чувствует себя виноватой, а ведь не прав был он, и только он один! Он обидел ее, ранил ее гордость — так же, как Мириам ранила его. Может, ее отец и не смог бы так вмешиваться в жизнь Арабеллы, если бы он, Итан, послал тогда к черту Мириам!

     — Какие сложные паутины мы плетем, — тихо сказал он. — Даже когда не хотим никого обманывать.

     — Ты не мог не любить Мириам, — отозвалась Арабелла.

     Лицо Итана превратилось в маску. Удивительно, как на него действует одно только имя бывшей жены. Он поднес ко рту сигарету и жестко посмотрел на Арабеллу.

     Их глаза встретились, и этот взгляд оказался еще более интимным и волнующим, чем тот, которым они обменялись внизу.

     — Ты предлагаешь помочь мне вернуть самоуважение?

     Казалось, прошли века, пока она пыталась понять, всерьез ли он задал свой вопрос. Нет, этого не может быть! — решила она наконец. Четыре года назад он предельно ясно описал ей свои чувства.

     — Нет. Я ничего не предлагаю, кроме спектакля, который придется разыграть, когда приедет Мириам. Я в долгу перед тобой за то, что ты привез меня сюда выздоравливать.

     — Ты мне ничего не должна, — холодно ответил он.

     — В таком случае я сделаю это в память о прошлом, — не менее ледяным тоном заявила она. — Ты всегда был для меня старшим братом. Этим я и отплачу за твою заботу обо мне.

     Она словно ударила его! Итан выдохнул дым, не сводя с нее пристального взгляда.

     — Как говорится, подойдет любая причина, — бросил он. — Увидимся утром. — Повернулся и пошел к двери.

     — А что, собственно, ты хотел бы услышать? — крикнула она вслед. — Что я соглашусь сделать все, что ты скажешь, даже убить? Тебе нужны чудеса?

     Он остановился, держась за ручку двери, и посмотрел на нее.

     — Нет, мне не нужны чудеса. — И в этот момент что-то внутри у него умерло. — Я поселил котят в конюшне. Если хочешь их посмотреть, я отведу тебя туда завтра утром.

     Арабелла заколебалась. Он ей протягивает пальмовую   ветвь?   Но если   они   хотят,   чтобы Мириам им поверила, нельзя находиться в состоянии войны.

     — Спасибо, с удовольствием! — кивнула она.

     — Не за что, — небрежно бросил он по-испански — привычка общаться с работниками-мексиканцами. Итан свободно говорил на трех или четырех языках, и это нередко удивляло приезжих, считавших его техасский акцент признаком низкого образования.

     Мэри и Мэт уезжали на следующее утро. Арабелла, сожалея, что остается без любимой подруги, нервничала — как она справится с ситуацией?

     — Да не беспокойся ты так! — ласково ободрила ее Мэри. — Итан с Кориной сумеют о тебе позаботиться. Да и Мириам здесь не остановится! Итан этого не допустит, вот увидишь.

     — Надеюсь, ты права. У меня такое ощущение, что эта женщина одним только своим языком способна угробить человека.

     — Не сомневаюсь, — скривилась Мэри. — Она может быть такой гадкой, что дальше некуда. Но если ты заведешься, то, пожалуй, и не уступишь ей. Ты весьма красноречива, когда рассердишься. — Она засмеялась.

     — У меня маловато практики. Кроме Итана, я ни на кого так не сердилась! Ну ладно, пожелай мне удачи.

     — Желаю, но вряд ли тебе это понадобится.

     Итан отвез их в аэропорт Хьюстона, чтобы не пришлось делать пересадку, добираясь самолетом из Джекобсвиля. Он вернулся раньше, чем ожидала Арабелла, и не забыл про котят.

     — Идем, если тебе еще хочется на них посмотреть. — Он взял ее за здоровую руку и потянул за собой. Его лицо не выражало никаких чувств.

     — Надо же сказать твоей маме, куда мы пошли, — запротестовала она.

     — Я с восьми лет не сообщаю матери, куда пошел. Мне не нужно ее разрешение, чтобы ходить по ранчо.

     — Я не это имела в виду, — пробормотала Арабелла.

     Но Итан не обратил на ее слова никакого внимания. Сегодня он был одет в свою, как он говорил, «городскую» одежду: черные брюки, голубую рубашку и черно-серую спортивную куртку.

     — Ты испачкаешься, — сказала Арабелла, когда они вошли в конюшню.

     Он бросил насмешливый взгляд на ее дорогие джинсы и бледно-желтый свитер.

     — Каким это образом? Очевидно, ты имеешь в виду себя? Мы можем и не ходить.

     — Нет, пойдем! — Арабелла решительно двинулась вперед по проходу.

     Она направилась туда, куда он показал, со страхом и радостью ощущая его присутствие. Замирая от ужаса, подумала, что, если бы не авария и ее покалеченная рука, она бы никогда в жизни не увидела больше Итана.

     Ее рука. Арабелла посмотрела на свою гипсовую повязку. В голове зазвучали обрывки мелодий. Она закрыла глаза и услышала «Сонатину» Клементи, которую играла студенткой. Улыбнувшись, Арабелла мысленно переключилась на изысканную «Английскую сюиту» Баха и «Финляндию» Грига.

     — Я сказал — вот котята. Ты не слышишь? — тихо произнес Итан.

     Она открыла глаза и поняла, что, возможно, ее пальцы уже никогда не воспроизведут снова эти звуки. И мелодии, которые она сыграет, будут лишь жалкой пародией на ее прежнюю игру. Она не сможет играть даже поп-музыку. Ей не на что будет жить. И рассчитывать на помощь отца никак не приходится — уже сейчас он не желает ее навестить, даже позвонить не удосужился. Хорошо, что Итан спас часть ее денег, но этого хватит ненадолго, если отец не расплатился с долгами...

     Смятение отразилось у нее на лице, и Итан заметил его. Он нежно коснулся кончика ее носа. Надо перестать поддразнивать Арабеллу. Ей и так пришлось несладко.

     — Перестань паниковать! Жизнь не кончается завтра.

     — Тебе легко так рассуждать!

     — Нет, совсем не легко, — помрачнел Итан. — А вот на это стоит посмотреть сегодня. — Он опустился на колени и жестом пригласил последовать его примеру. И все тревоги Арабеллы тут же улетучились при виде новорожденных котят. Все четверо, как и мать, были белоснежными, с темно-синими глазами.

     — Никогда не видела ничего подобного! — поразилась Арабелла. — Белая кошка с синими глазами...

     — Говорят, они встречаются довольно редко. Билл нашел их у себя в сарае, а он не большой любитель кошек.

     — И их собирались усыпить! — Арабелла даже застонала. — Если отец попробует возражать, я просто сниму для них квартиру, — твердо заявила она. Потом улыбнулась кошке и с жадностью посмотрела на котят. — А она позволит мне подержать хоть одного?

     — Конечно. Вот, бери! — Итан поднял крошечный белый комочек и осторожно положил ей на ладонь. Она нежно прижала теплое тельце к себе и потерлась щекой о крошечную головку, завороженная магией новой жизни.