— В том-то все и дело. Он пытается купить меня, а мне нужна любовь. А раз он меня не любит, я должна уйти.
— Ты ошибаешься, Мэт. — Фрэнки вздохнул. — Вспомни, как мы жили. Ты такой судьбы хочешь своему малышу в то время, как у тебя есть возможность дать ему намного больше?
— Не преувеличивай. Кроме того, моя работа…
— А как долго ты сможешь работать? — Он посмотрел на нее задумчивым взглядом, затем опустил глаза в явном смущении. — Тебе некуда деваться, Мэт, разве что вернуться в мой дом… Я бы и рад тебе помочь, но тут такое дело…
— Фрэнки, жалуясь тебе, я вовсе не имела это в виду… — Но тут любопытство одолело Мэтти. — А в чем дело?
— Твой Доминик — не единственный, кто собирается стать отцом. — У Фрэнки был смущенный и одновременно радостный вид. — Понимаешь, Мэт, еще до того, как мы расстались, я начал встречаться кое с кем. Ее зовут Шэнон. Я ненавидел себя за то, что приходится обманывать тебя, но и сказать не мог, зная, что тебе некуда уйти. Прости меня, малышка… — Он виновато вздохнул и взъерошил пятерней свои волосы. — Теперь она переехала ко мне и вряд ли обрадуется, если я предложу пожить у нас своей бывшей девушке.
Удивление, запоздалая обида и радость за Фрэнки, который был определенно счастлив, — все смешалось в душе Мэтти. Радость победила, и, подойдя к нему, она обвила его шею руками.
Фрэнки тоже обнял ее, и в этот момент входная дверь распахнулась. В квартиру стремительно вошел Доминик.
Глава десятая
— Что, черт побери, здесь происходит?!
Мэтти и Фрэнки отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох любовники. Но, несмотря на испуг и на то, что гневное выражение лица Доминика не сулило ничего хорошего, Мэтти охватило чувство огромной радости оттого, что он вернулся.
Фрэнки вскочил с высокого табурета и воинственно уставился на Доминика с тем упрямым, бычьим выражением, которое она хорошо помнила. Он ни разу не поднял на нее руку, но поучаствовал во множестве уличных потасовок, поэтому Мэтти сразу узнала его решимость вступить в кулачный бой.
Но она знала также, что у него нет ни единого шанса победить мужчину, который сейчас гневно взирал на них, поэтому поспешила встать между ними.
— Ничего не происходит, Доминик, — холодно ответила она, хотя была очень напугана. Еще ни разу она не видела его в такой ярости — было видно, что он жаждет крови.
— Ты Фрэнки, не так ли? Если ты хочешь остаться целым, убирайся из моего дома, или я спущу тебя с лестницы.
— Рискни, парень. — Но голос выдал его неуверенность. — Между прочим, я как раз собирался уходить, когда ты вломился.
— Ты сама его позвала? — Пылающий взгляд Доминика впился в бледное лицо Мэтти.
Она кивнула.
Доминик снова перевел взгляд на Фрэнки, а затем на его кожаную куртку, небрежно брошенную на стул.
— Убирайся. Сейчас же. И не смей больше показываться здесь. Еще одного приглашения тебе не дождаться. Не так ли, Мэтти?
Мэтти сначала даже не осознала, что кивает, а когда пришла в себя, Фрэнки уже ушел, а Доминик сверлил ее взглядом черных глаз с другого конца гостиной. Она немедленно очнулась от столбняка и пришла в ярость.
— Тебе обязательно надо было вести себя таким образом? — Ей не стоило говорить таких слов и злить его еще больше. В мгновение ока Доминик оказался рядом с ней.
— Он должен быть благодарен, что я вообще не свернул ему шею! — рявкнул он, взбешенный. — О чем ты только думала, приглашая сюда своего бывшего любовника? Кот из дому, мыши в пляс? Только я за порог, ты схватила трубку и позвала его?
От этих яростных нападок Мэтти онемела и в замешательстве смотрела на Доминика. Бросив ей в лицо последнее обвинение, он резко отвернулся и ушел в свою спальню.
После минутного раздумья Мэтти поняла, что не в силах оставить все как есть и ринулась вслед за ним. Она ворвалась в спальню в тот момент, когда Доминик с треском срывал с себя рубашку.
— Я думала, что ты уехал… — начала она.
— Извини, что сорвал твои планы, дорогая.
— Доминик, я знаю, что ты подумал…
— Я не слепой! — Доминик расстегнул пояс брюк, резко выдернул его из петель и швырнул к рубашке.
— Вот поэтому мы и не можем пожениться!
— Потому что ты не можешь и дня прожить без своего бывшего?
— Потому что ты — высокомерная свинья!
— Я вправе был рассчитывать, что ты не станешь приглашать в мой дом бывшего любовника, и высокомерие здесь ни при чем.
— Мне нужно было… поговорить с кем-то.
— Тогда почему не со мной? Поговорила бы со мной! — продолжал бушевать Доминик. Он сам понимал, что каждое слово, вылетающее из его рта, — ошибка, но справиться с собой не мог. Мэтти никогда не узнает, чего ему стоило не кинуться на ее жалкого неудачника и не избить его до потери сознания. Ему будто нож всадили в сердце, когда он увидел их в объятиях друг друга.
Доминик направился в ванную, но на пороге резко повернулся и снова рявкнул:
— Ты хотела поговорить? Говори!
— Только не сейчас, когда ты в таком настроении. — Мэтти отвернулась, и Доминик едва не застонал, заметив слезы в ее глазах. Если он сейчас уйдет в ванную — конец всему. Он знал это точно так же, как и то, что конец их отношений означает его собственный конец. Глубоко вздохнув, он подошел к Мэтти, готовый к тому, что она оттолкнет его, что не позволит прикоснуться к себе.
Вместо этого она повернулась и с всхлипом приникла к его обнаженной груди. Она слышала, как гулко стучит его сердце, а когда прижала ладонь — почувствовала его биение.
— Да, я не в настроении. — Он запустил пальцы в ее волосы и еще крепче прижал ее голову к своей груди. — Вернее, в отвратительном настроении. Я не могу выносить, когда ты думаешь о нем, говоришь о нем, видишься с ним, а уж вынести зрелище, когда вы с ним обнимаетесь…
— Ты ревнуешь? — ошеломленно спросила Мэтти. Доминик коротко хохотнул.
— Я?! Ревную?! К Фрэнки?! Ты видела, как он начал пятиться, когда я пригрозил ему? Видела? Он знал, что я его за секунду разорву на части. — Он помолчал, затем сердито добавил: — Да, я ревную.
Сердце Мэтти растаяло, как льдинка на солнце. Она не могла не понимать, что означает для такого мужчины, как Доминик, признать свою слабость. Впрочем, для нее это не было слабостью. Ее душа воспарила в небеса и никак не реагировала на призывы здравого смысла вернуться на землю.
Мэтти пошевелилась в его объятиях и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Что ты пытаешься сказать, Доминик?
— Ничего, — буркнул он, покраснев, и отвернулся.
— Понятно… Просто я надеялась… Ладно, неважно. — Мэтти отошла и села на краешек кровати.
— Надеялась? На что? — быстро спросил Доминик. Он подошел к кровати, но не сел, а остался стоять, нависая над Мэтти. — Ты сказала…
Мэтти поняла, что он не отстанет.
— Я не люблю Фрэнки, если это тебя беспокоит.
Губы Доминика стали помимо воли расползаться в улыбку облегчения. Он быстро отвернулся, чтобы Мэтти не заметила ее, затем снова посмотрел на нее.
— Конечно, нет, — с таким важным видом произнес он, что теперь уже Мэтти захотелось улыбнуться.
— Но это не означает, что я одобряю твое поведение… Впрочем, могу тебя понять. Мне не стоило приглашать его сюда. Это было глупо с моей стороны. — Мэтти прилегла поверх пухового одеяла, сердце ее было готово петь от радости.
— Это он не должен был приходить. Полагаю, он был убит известием, что ты ждешь от меня ребенка.
— Наоборот. Он был рад, тем более что и сам скоро станет отцом. — Мэтти запрокинула руки за голову и стала смотреть в потолок, но краем глаза все равно следила за реакцией Доминика. — Еще когда мы жили вместе, у него появилась девушка…
— Вот ублюдок! — выругался в сердцах Доминик. Он не представлял себе, как мужчина в здравом уме может завести интрижку на стороне, если ему выпало счастье иметь рядом такую женщину, как Мэтти. — А как ты восприняла эту новость? — Он присел на кровать рядом с ней.