Ни кто не смеет натравливать Тьму на её Князя!

— Р-ррр!

Частичная трансформация, рывок вперёд. Уклоняюсь от толстого щупальца, перерубаю его когтями, прыгаю дальше. Где-то позади раздается победный вой оборотня. Значит, рыцарь освобождён. Можно возвращаться. Оборачиваюсь и вижу страх в глазах эльфийки. Герион уже вернулся в нормальный облик и напряжённо наблюдает за каждым моим движением.

Думает, я не сумею удержать на грани? Тьма, схватка, страх и снова тьма. Она зовёт меня, простит… Да, наверное, я не смог бы. Частичная трансформация опасна даже для меня. Вот только от эльфийки ко мне тянется тонкая еле заметная ниточка Света. Осторожно дёргаю её. Больно.

Видимо, со стороны выглядит неправильно, что монстр водит лапой по воздуху. Глаза оборотня сужаются. Готовиться напасть? Но ведь я только частично монстр. Глубокий вздох, трансформируюсь обратно. Надеюсь, на нас не нападут, пока я буду приходить в себя.

Проваливаясь в мою родную темноту, а не в это её подобие, кажется, я забываю про тонкую светлую нить.

— Герион, что с ним? — Анабель, забыв про все опасности, бросилась к свернувшемуся в позе эмбриона тёмному. — Что это с ним было?

— Чуть большее, чем частичная трансформация. — сухо ответил старый оборотень, проверяя пульс с рыцаря, который в бессознательном состоянии был прислонен к стенке.

— ?

— Ну, он же не совсем простой тёмный. — В голосе Гериона слышалось нешуточное сомнение. Но он всё-таки продолжил. — Естественно и способности у него необычные. Я плохо, если честно, разбираюсь в устройстве демонов. Проблема в том, что полная трансформация не изменят сознание, а частичная замещает часть разума — зверем. Короткие отрывочные мысли, жажда. Не знаю, почему именно так, а не иначе. Ведь по логике, полная должна быть опаснее, но как есть, так и есть. В общем, неважно. Важно то, что он тёмный, а значит подданный Тьмы. Видишь, что нас окружает?

Анабель обернулась, только теперь понимая, что Тьма могла влиять на Габриэля.

— Значит, он мог…

— Мог, — согласился оборотень, поудобнее устраивая Алира, после чего подошёл к тощей фигурке проводника. — Но вернулся.

— А почему он полностью не трансформировался? — Нахмурившись, леди установила парочку пищалок — заклинаний оповещающих о приближении как живого существа, так и неживого. Подумав, добавила пищалку на сущности. — Герион, я задала вопрос?

Оборотень усмехнулся, посмотрев на преобразившеюся эльфийку, вышедшую из роли весёлой девочки. Осанка, властные движения, холод в суженных глазах. Ни капли привлекательности. Такой красотой можно любоваться издалека, но никак не любить.

— Леди, вы должны знать, что теневой облик высших — не самое приятное зрелище. Смею предположить, что Габриэль просто не хотел показывать вам свою вторую ипостась. — Эльфийка покачала головой. Что-то в словах оборотня насторожило её. Дети леса не умеют точно определять, когда собеседник честен, а когда он врёт. Но сейчас она услышала во фразе Гериона двойственность. С одной стороны он сказал правду, и это грело её, что Габриэль… Но с другой, была и ещё одна правда, о которой оборотень умолчал. А значит, Герион сказал не главную причину. И это настораживало.

— Нам надо развести огонь. И почему мы сразу этого не сделали? — Она огляделась в поисках горючего материала, но такого естественно не оказалось, пришлось вспоминать заклятье для «огня без всего». Да, на светлых землях магия была запрещена, но только в людских поселениях. На остальных запрет не распространялся, так как Орден считал их Дар светлым.

Язычок зеленоватого пламени лениво лизнул зашипевший мох, окружая небольшую команду очистительным контуром. Эльфийка довольно оглядела своё творение, наконец чувствуя себя нужной. До этого могло показаться, что сиятельная леди выполняет исключительно декоративную функцию, тогда как она была сведуща как в магии леса, так и людей.

— Ты, понятно, видишь в темноте, Габриэль тоже. Вам свет и не нужен. Я специально заклинание перенастраивающее зрение нашла ещё полвека назад. Поэтому и не обратила внимания, что тут на самом деле сплошная темень. А Алир почему не сказал ничего?

Прислонившись к холодной стене и вытянув изящные ножки в аккуратных замшевых сапожках, эльфийка прикрыла глаза, чувствуя себя не то, чтобы в безопасности, но, по крайней мере, хоть немножко защищенной он неизвестно напасти со звонким детским голоском.

— Неужели сиятельная леди до сих пор не знает о том, что бок о бок с ней путешествует природный интуит? — Старый оборотень тоже позволил себе расслабиться. Он подтянул мешок Алира, который каким-то чудом остался при рыцаре. — Итак, что у нас есть?.. — пробормотал он, начиная оживленно копаться по многочисленным карманам.

— Интуит… — эльфийка попробовала слово на вкус и покачала головой: — Не знала этого. Так вот почему он так легко принял Габриэля и Лин. Знал, что опасности они не представляют.

— А я?

— А с тобой даже чувствовать ничего не надо. Ты нас тогда вывел, ни о чем не спрашивая. В общем-то странно. Мы шли на Чёрные земли, думая, что там обитают сплошь одни кровожадные монстры. А вот сначала встретили Габриэля, потом вампирку. Тебя. Сложно менять свои представления, но, надо сказать, мне это даже нравиться. Возможно, после того, как мы освободим мир от Князя Зла, то сможем даже наладить между нашими землями дружеские отношения. — Анабель мечтательно улыбнулась, наблюдая, как Герион извлекает на свет две фляжки с водой, кусок вяленого мяса, два пакета сухарей и несколько плиток прессованного сахара.

— Умеешь создавать подобия? — осторожно поинтересовался он, протягивая ей сухарь.

— Умею. Был бы материал, — тридцать секунд и на ладони эльфийки появился сухарь идентичный первому. Ещё тридцать — ещё один.

С мясом было сложнее, и эльфийка порядком выдохлась, пока смогла создать правильный кусок мяса.

Наконец ужин был готов, и они с оборотнем принялись за еду. Анабель за сухари, Герион, соответственно, за мясо.

— Знаешь, а ведь князь тоже не чудищё невиданное. У него совершенно обычный облик. Даже привлекательный. И ест он не руками, чавкая и пачкая скатерти кровью младенцев. Да, и собственно младенцев он не ест, — неожиданно начал оставленную эльфийкой тему мужчина.

— Он — Зло, — упрямо произнесла Анабель.

— Он не человек. Очень могущественно существо, опирающееся на Тьму. Ты ни когда не слышала фразу: «Тьма не есть Зло»?

— Он — и Тьма, и Зло. Если с тьмой можно мириться, со злом нет. И я не собираюсь начинать сейчас философский спор на тему «что такое зло», — резко ответила эльфийка. — Ты не слышал про клан Лин? Если да, советую замолчать.

Старый оборотень пожал плечами и отцовской заботой покосился на Габриэля.

— Хорошо, я не стану продолжать разговор. В конце концов, я на вашей стороне. И просто хочу, чтобы вы свыклись с мыслью, что будете убивать вовсе не ужасного монстра, а очень миловидного мужчину. Можете спать, леди. Я покараулю.

— Спасибо. — Анабель закуталась в надорванный местами плащ и уже через пять минут тихо засопела.

Герион осмотрел импровизированный лагерь, потом покосился на наплывающую тьму и, отколов от стены небольшой камушек, кинул его за очистительный контур.

Во тьме что-то хрустнуло, раздался топот маленьких ножек и затем где-то в отдалении довольный смех.

— Не сегодня, — отрезал оборотень и приготовился к долгой ночи.

Как же хорошо я выспался. Я чувствовал, что кто-то заботливый укрыл меня плащом и положил под голову что-то мягкое. Даже просыпаться не хотелось.

— Милорд, я бы вам больше не советовал частично трансформироваться. Вы подвергаете нас опасности, что кто-нибудь нападёт, пока вы будете находиться в целительном покое.

Герион… Значит остальные спят, раз он спокойно обращается ко мне.

Я довольно потянулся и выбрался из-под тёплого плаща, оглядев зеленоватый круг пламени. Молодец, Анабель!