– Оставайся здесь, – сказал он. – Я сейчас вернусь.

Он вышел из комнаты, направляясь в кабинет.

Пять минут спустя он вернулся с полными руками, и когда Мария-Тереза увидела, с чем он пришел, то открыла рот, намериваясь возразить.

Вин покачал головой, прерывая ее. – Ты сказала, что платишь по своим долгам. – Одну за другой, он положил на стол пять пачек стодолларовых купюр. – Ну, я уверен, ты позволишь мне заплатить по своим.

– Вин…

– Пятьдесят тысяч долларов. – Он скрестил руки на груди. – Возьми их. Используй, чтобы заплатить свой долг и пожить на них пару месяцев.

Мария-Тереза встала со стула. – Я рассказала правду, и не нужно делать мне услугу…

– Прости, этот спор тебе не выиграть. Я должен тебе за свою защиту, и я твердо уверен, что цена вопроса – пятьдесят тысяч. Тебе остается просто согласиться.

– Да черта с два. – Она взяла сумку со стола и водрузила на плечо. – Я не…

– Ханжа? Позволю не согласиться. Думаешь, у тебя одной есть гордость? Говоришь, что мне не позволяется чувствовать себя признательным? Чертовски ограниченно.

– Ты переиначил мои слова!

– Да? – Он кивнул на деньги. – Я так не думаю. И я также не думаю, что ты выжила из ума, чтобы удрать из города без средств. Используешь свою кредитку, вот и след. Снимешь деньги с банковского счета, опять след.

– Будь ты проклят.

– Меня терзают смутные сомнения, что я уже себя проклял, спасибо большое. – Наклонившись, он сдвинул пачки в ее направлении. – Возьми деньги, Мария-Тереза. Возьми их и знай, что это безо всяких условий. Никогда не захочешь увидеть меня, пускай. Но не уезжай с пустыми руками. Ты не можешь поступить так со мной. Я не смогу с этим жить.

Наступило напряженное молчание, и Вин осознал, что впервые с того момента, как он начал зарабатывать деньги, отдавал их просто так. Ну, по крайней мере, пытался. Все эти годы он никогда не поддерживал благотворительные организации… когда деньги покидали его карман, он должен был получить что-то материальное взамен, причем большей ценности.

– Ты возьмешь их, – прошептал Вин. – Потому что сейчас не время для рыцаря в сияющих доспехах. Я не пытаюсь спасти тебя. Я возвращаю свой долг и даю тебе один из инструментов, чтобы построить лучшее будущее.

Когда она не ответила, он постучал по одной пачке. – Думай об этом как… будто я помогаю тебе купить своего собственного белого коня… Гретхен, ради бога, ты должна взять эти деньги.

***

Ублюдок использовал ее настоящее имя. Сволочь.

Боже… ее так давно не называли «Гретхен». Для Робби она была «мама». Для всех остальных – Мария-Тереза. Однако ей всегда нравилось ее настоящее имя, и, услышав его сейчас, ей захотелось вернуть его назад.

Гретхен… Гретхен…

Мария-Тереза уставилась на деньги. Вин был прав: взяв их, она сможет вздохнуть спокойно. Но… чем данная ситуация отличалась от прошлого? Ее опять спасал мужчина. Все казалось таким неправильным.

Она подошла к нему и ладонями обхватила его лицо.

– Ты замечательный, замечательный мужчина, Винсент ДиПьетро. – Она потянула его вниз для поцелуя. Он покорно поддался, слегка положив руки на ее плечи, когда их губы встретились. – И я хочу поблагодарить тебя. – Радость вспыхнула на жестких чертах его лица. Лишь на мгновение. – Я всегда буду помнить твой поступок, – прошептала она.

– Ты не должна идти тернистым путем, – ответил он, нахмурившись. – Ты…

– Но, понимаешь, вот, что я выучила. Для меня сейчас все сложно потому, что в начале я попыталась пойти легким путем. – Мария-Тереза улыбнулась ему, думая, что запомнит на всю жизнь обращенный на нее взгляд. – Вот она, проблема с белыми конями. Либо платишь за них сам, либо всю жизнь пользуешься чужими поводьями.

Вин очень долго смотрел на нее. – Ты на самом деле разбиваешь мое гребаное сердце на части. – Его руки напряглись на ее плечах, потом он расслабил их и сделал шаг назад. – Будто… Я могу протянуть руку и прикоснуться к тебе, но тебя уже нет рядом.

– Мне жаль.

Он посмотрел на деньги. – Знаешь… Я никогда не понимал этого раньше. Но деньги на самом деле всего лишь бумага.

– Со мной все будет в порядке.

– Да? – Он покачал головой. – Прости, это плохо звучит.

Правильно, что он беспокоился. Черт, ей тоже следовало. – Я буду на связи.

– Я бы хотел этого…. Есть идеи, куда отправиться?

– Не знаю. Не особо думала об этом.

– Ну... что, если я скажу, что у меня есть пустующий дом, который я мог бы сдать тебе? В другом штате… – Он поднял руку, когда она собралась возразить. – Подожди минутку. Он в Коннектикуте, рядом с лошадиной фермой. Домик деревенский, но расположен близко к городу, значит, ты не будешь изолирована. Можешь переночевать там пару дней, почувствуешь землю под ногами, решишь, что делать дальше. Там лучше, чем в гостинице, потому что не придется использовать кредитку. Ты можешь съехать из своего дома завтра, после наступления темноты, и доберешься туда меньше, чем за два часа.

Мари-Тереза нахмурилась, будто обдумывала предложение.

– Никаких подачек, денег и обязательств, – добавил он. – Просто место, где ты со своим сыном сможешь передохнуть. И когда будете готовы отправиться в путь, просто закроешь дом и почтой отправишь мне ключ.

Мария-Тереза подошла к окнам столовой и взглянула на изумительную панораму города, словно пытаясь продумать план действий на следующий день, неделю, месяц…

Ничего не пришло на ум. Ни зацепки.

Вполне очевидный знак, что ей нужно безопасное место, чтобы хорошенько все обдумать. – Хорошо, – тихо сказала она. – Я воспользуюсь твоим предложением.

Она услышала, как Вин подошел сзади, и когда он обнял ее, Мария-Тереза развернулась, чтобы обнять его в ответ.

Долго, очень долго они стояли в объятиях друг друга.

Было сложно сказать, когда все изменилось для нее… когда она начала замечать не только уют его широкой груди, но и тепло его тела, силу его мускул, пряность дорогого одеколона.

Но он был теплым.

И очень сильным.

И таким…

Мария-Тереза скользнула руками по его спине, чувствуя мягкость его шелковой рубашки, но концентрируясь на твердом мужчине под тканью. Словно вспышкой, она увидела его отражение в зеркале, в той старой спальне, он был обнажен, вздымался над ней, мускулы бугрились на его спине.

Вин отодвинул бедра.

– Думаю… нам, наверное, стоит… – Она выгнулась, прижимаясь к нему, и почувствовала эрекцию, которую он пытался скрыть. – Будь со мной. Прежде, чем я уеду… займись со мной любовью?

Все его тело задрожало. – Боже, да.

Вин взял ее за руку, и вместе они быстро взбежали по лестнице. Повинуясь инстинкту, Мария-Тереза направилась к черно-золотой спальне с огромной кроватью, но он потянул ее в противоположную сторону.

– Не туда.

Он завел ее в другую спальню, которая была меньше по размерам и выполнена в красных и желто-коричневых тонах. Упав на укрытый атласом матрас, они прижались друг к другу бедрами, сливаясь губами, встречаясь языками. Их руки пытались справиться с замками, пуговицами и пряжками на ремнях.

Мария-Тереза сорвала с него рубашку и, обнажив грудь, скользнула руками по гладкой коже и напряженным мускулам. Чуть сдвинувшись, она помогла снять джинсы и кофту и потом сосредоточилась на избавлении его от брюк.

– Милостивый боже, – прохрипел Вин, когда она стянула брюки до середины бедер и обхватила его эрекцию через брифы.

Слившись в поцелуе, посасывая его язык, Мария-Тереза ласкала его сквозь тонкий, эластичный хлопок белья, пока головка члена не начала рваться из-за пояса брифов. В мгновение, когда девушка коснулась его кожи, Вин оторвался от ее губ и, выдохнув, зашипел сквозь стиснутые зубы.

Его Армани повторили судьбу брюк – были жестко сдернуты, и девушка начала прокладывать дорожку вниз по его груди, целуя и прикусывая, позволяя волосам щекотать его кожу.