- У тебя есть телефон?

 - В прихожей, стоит на тумбочке. И приходи завтракать.

 - Угу.

 Значит, ему, все–таки, не приснилось. Да и кто бы сомневался…

 Когда он вошел в кухню, она сидела за столом. На пластиковых тарелках — по два жареных яйца с кусочками соевой колбасы. Яйца! Тоже редкость, не меньшая, чем мясо. Спекулянты из Центра завозят их раз в одну–две недели и продают аж по пятьдесят баксов за штуку.

 - Ты хотел позвонить, — напомнила она.

 - Передумал, — буркнул Кит, садясь напротив, внимательно рассматривая ее лицо, будто увидел в первый раз.

 - Что–то не так? — она взяла стоящее на подоконнике зеркальце, посмотрелась.

 - Что–то не так… — повторил он.

 - Что?

 Он не ответил, принялся за яичницу.

 Пожалуй, все–таки, он погорячился, собираясь уже убивать всех и вся и эту девочку в том числе.

 - Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Кит с набитым ртом.

 - Пф–ф–ф! — Джесс чуть не подавилась от удивления. — Привет, мой хороший! А какое тебе дело до моих планов?

 - Ну–у–у… Мы все–таки… В смысле… Может быть, мы встретимся сегодня? Часов в шесть?

 Она с любопытством уставилась на него.

 - Зачем? — спросила через минуту.

 - Ты мне понравилась.

 Это было правдой. И она знала, что это правда.

 Прежде, чем Джессика нашла, что ответить, ему пришла в голову одна мысль.

 Кит быстро поднялся и вышел в прихожую. Взял с тумбочки телефонную трубку. Потыкал в кнопки, чтобы их мелодичные отзывы подтвердили, что он набирает номер. Нажал кнопку вызова. Когда булькающий звук вызова угас, тут же, прежде чем пошли гудки, дал отбой.

 - Алло! — произнес в молчащую трубку, возвращаясь в кухню. — Сэнди? Привет, красотка. Эрджили рядом?.. Дай–ка мне его…

 Сел на свое место напротив Джессики. Она с аппетитом поедала яичницу, не обращая на него внимания.

 - Эрджили? — продолжил он спектакль. — Бахтало, моро. Сар сэ тро дживэн?.. (Привет, друг. Как жизнь?) Мандэ саро сэ шумрэ эджа, наис. (У меня тоже все хорошо, спасибо) Слушай, Эрджили, нужно встретиться сегодня… Давай в три, у бывшей автостоянки, на сорок восьмой, ну ты знаешь… Да… Да, есть новости… Угу… Давай, друг, са лачо тукэ, пацим… Ага.

 Кит убрал трубку от уха, демонстративно удалил из памяти номер, который набирал.

 В три часа он придет к автостоянке и посмотрит. Сорок восьмая улица — это не то место, где появляются люди. Нормальные там, кажется, вообще не появляются. Сорок восьмая — это царство гуимов. Там давно нет ни магазинов, ни контор, ни кафешек — ничего; все заброшено еще лет пять тому назад. Так что любого, кто около трех часов дня окажется на сорок восьмой, да еще поблизости от бывшей автостоянки, можно смело считать или снукером или врагом. Если этот любой будет один, значит Кит отоварит его кастетом, утащит в какой–нибудь из ближайших подвалов и там побеседует с ним по душам. Если не один… Ну, в любом случае он будет хотя бы иметь представление о том, кто его враги.

 Отложив трубку, он принялся за яичницу. Джессика, кажется, совершенно игнорировала устроенное им представление.

 - Ну, так что? — спросил он.

 - Что? — невинно произнесла она.

 - Насчет встретиться сегодня.

 - А… Нет, в шесть не получится.

 - А во сколько получится?

 - Кит… — она выбросила в мусоропровод пустые тарелки, налила в пластиковые стаканы ароматизированного пойла, разбавив его соевым молоком. — Кит…

 - Ну да, это мое имя, — улыбнулся он.

 Она не ответила улыбкой, не усмехнулась даже. Она была совершенно, пугающе, серьезна.

 - У нас нет никаких шансов, — сказала она. — То есть, совершенно никаких. Я знаю, ты хороший парень, но… Но у нас ничего не получится.

 - Попытка не пытка, м?

 Она покачала головой. Серьезно так покачала и чуть грустно.

 - Нет, Кит.

 - Ну и ладно, — кивнул он, внутренне кусая губы от досады.

 В кои то веки попалась девочка, с которой можно замутить что–нибудь серьезное, и даже хотелось бы замутить… Ну и ладно. Тем легче будет ее убить, если окажется, что она действительно в числе его врагов, врагов Эрджили и мамы.

 - Ладно, — повторил Кит, едва пригубив вонючий «чай», — мне пора.

 Он сунул в карман кастет, который она выложила вчера, прежде чем отправить его штаны на просушку, неторопясь набросил ветровку, размышляя, стоит ли пытаться поцеловать ее на прощанье.

 Наверное, все–таки, не стоит. Пока.

 - Будь осторожен, — напутствовала она его у двери.

 - Угу, — буркнул он.

 Коснулся ладонью ее щеки, погладил большим пальцем черноту ее волос у виска.

 - Ты классная девочка! Жаль, что… В общем, жаль.

 - Пока.

 

 Он вышел на улицу, осмотрелся у подъезда.

 Давно уже рассвело. Стелящийся меж домов густой туман скрывал дорогу, видимость была не более пятнадцати метров. Туман — это плохо, конечно; но в такое время гуимов опасаться особо не стоит. С одной стороны, у тех, что проснулись, сейчас как раз упадок и они очень агрессивны, а с другой — абсолютное большинство еще дрыхнет. Встают гуимы поздно, потому что повышенная сонливость — один из симптомов у пользователей снука. Под них уже и рабочий день давно изменили; теперь он начинается в десять, а где и в одиннадцать.

 Для охоты время тоже было не самое подходящее. За дозой те из гуимов, которые не запаслись ею с вечера, двинут не раньше девяти. А значит, надежда оставалась или на случайного снукера, или на фарцовщиков, потому что магазины тоже еще закрыты. Впрочем, у Кита был один вариант, но не факт, что в такой ранний час он сработает…

 После того, как мама будет обеспечена дозой, нужно сходить предупредить Эрджили, что о нем стало известно корпорации. Наверное, лучше будет, если он на всякий случай перенесет лабораторию, да и сам поменяет место пребывания. И фамилию.

 Он прошел через всю четырнадцатую, так никого и не встретив, если не считать труповозки, которая медленно двигалась по улице, выискивая и собирая тела. Водитель и два его помощника были снукерами, судя по следам безмятежных улыбок на лицах.

 На двадцать седьмой, у подъезда, через два здания от дома, где жил Роб, толкались пятеро хмурых гуимов. Наверное, собирали на дозу, потому что пересчитывали деньги. Кит немедленно нацепил на лицо идиотскую улыбку, сделал тупо–пустые глаза, принял типично гуимовскую шаркающе–развальную походку. С пятерыми он может не справиться. Можно, конечно, сразу было рвануть бегом, но в таком тумане легко уже на десятом шагу зацепиться за что–нибудь ногой; а лежачего гуимы уделают быстро.

 - Эй, брат! — услышал он, поравнявшись с гуимпленами. — Сюда!

 Не глядя на них, Кит продолжал брести вперед, изо всех сил заставляя себя сохранять неторопливый шаг и равнодушную улыбающуюся маску.

 - Эй, брат! Сюда! Эй, брат!

 Тот, который звал, давно уже заядлый снукер, судя по повторяющимся фразам и невыразительному голосу.

 - Он не хочет делиться, — произнес другой.

 - Эй, брат! Сюда!

 Впереди возник остов когда–то давно сожженной машины. Кит ударился в него — намеренно, для сохранения похожести. Потом, заставив себя постоять несколько секунд, двинулся боком вправо. Хорошо, что ему встретилось препятствие. Теперь, зайдя за эту развалюху, он по крайней мере имеет больше шансов на победу, если они сейчас бросятся на него.

 - Эй, брат! Сюда!

 - Иди сюда, сука!

 Кажется, двое отделились и направились в его сторону. Но Кит не был уверен, потому что по сценарию ему не полагалось оборачиваться.

 Но когда он зашел за остов, обернуться пришлось, потому что шаги действительно звучали за спиной и совсем рядом.

 Двое гуимов шли к нему. Агрессивные, хмурые, пустоглазые. За ними потянулись и трое оставшихся.

 И все–таки, драться ему сейчас было не с руки. Если бы за дозу, то — да, конечно, а так просто… Он наклонился, поднял какую–то железяку, зло запустил ею в ближайшего гуима. Попал хорошо, в лицо. Тот подался назад, повалился на землю, захрюкал от боли. А Кит не дожидаясь, что будет дальше, побежал в сторону тридцать второй, изо всех сил вглядываясь в туман, успевая огибать кучи мусора, поломанные скамьи, разбитые машины. Ему повезло: он только один раз завалился, споткнувшись о чье–то мертвое тело, а гнавшиеся за ним гуимы отстали довольно быстро, поминутно натыкаясь на что–нибудь и падая. Минуты через три они окончательно потерялись и, кажется, прекратили погоню.