Хакеры переглянулись.

– Ты слышишь его? – с удивлением спросил Жан.

– Да, – подтвердил спутник, но Лекс решил удостовериться еще раз:

– Спутник, ты меня слышишь?

– Да.

– А меня слышишь? – влез Андерс.

– Да.

В течение нескольких секунд вслед за Андерсом этот вопрос задали все сидящие в комнате. Спутник слышал всех и каждому отвечал на родном языке. Положительно, разумеется.

Более того, по приказу любого, находящегося в комнате, он готов был обработать любой запрос. И тут же доказал это, обработав запросы Андерса и Индевять.

– Спутник, назови уровень моего доступа, – попросил Лекс.

– Статус пользователя – рут, – ответил спутник.

– А мой? – сразу же воскликнул Жан.

– Статус пользователя – рут, – бесстрастно повторил спутник по-французски.

– А мой?

У всех был админский уровень доступа. Более того, когда Индевять спросил у спутника, кто еще обладает таким уровнем, оказалось, что он есть у любого человека, обратившегося к спутнику.

Что делать дальше, Лекс сообразил первым.

– Режим паузы. Резервное копирование текущего кода на диск Е.

– Выполняю, – отозвался спутник.

– Если копия заработает на другой тачке… – пробормотал Индевять. – Господи, это столько денег…

Копию запустили на другом компьютере, и она заработала. Это был тот же самый спутник, и он мог работать одновременно на нескольких машинах. Точнее, не на нескольких, а на скольких угодно.

– Мы хакнули его, – громко сказал Индевять и похлопал Жана по плечу. – Теперь спутник будет работать на благо всего человечества, а не отдельно взятого французского буржуа.

Жан криво усмехнулся. Кажется, он единственный из всех пока не до конца понимал, что произошло и что надо делать – радоваться, или огорчаться.

– Эйзентрегер будет доволен, – хрипло сказал Словен и почему-то пристально посмотрел на Лекса.

– Кажется, это немного не то, что хотел Эйзентрегер, – заметил тот.

– Вот именно. Ты будешь ему докладывать о том, что мы взломали спутник?

Наступила тишина. Все понимали, что Словен имеет в виду. То, что у них получилось, – стоило много денег. Куда больше, чем платит Эйзентрегер.

Соблазн велик.

– Сначала надо проверить… – Лекс осекся, услышав приближающиеся к комнате шаги.

На пороге показался охранник со спутниковым телефоном в руке. Знаками показал, что на связи главный босс и ответить ему надо как можно быстрее.

– О дьяволе вспомнишь… – пробормотал Индевять.

– Протестируйте спутник, каждый пусть одновременно его запросами грузит. И выясните, что он там про антивирус говорил, – негромко сказал Лекс и вышел из помещения.

На улице начинало темнеть. От промозглого ветра не спасала даже пуховая куртка. Адовая погода, менявшаяся в последние дни чуть ли не каждые несколько часов, вызывала омерзение и стойкое желание не выходить на улицу. Но, как и другие девайсы, спутниковый телефон работал неидеально – для того чтобы вместо хрипа и треска в трубке звучал голос собеседника, надо было выйти из помещения.

Набросив на голову капюшон, Лекс прижал к трубке переходник от наушников и отошел в сторону от тамбура, где с фонариком и винчестером в ожидании замер охранник.

– Да?

– Как продвигается работа со спутником? – спросил Эйзентрегер.

– Изучаем ошибку, – ответил Лекс. – Подозреваем, что ее вызвала Алина. Ждем, когда она вернется, чтобы продолжить изучение в более полном объеме.

Почему-то ему показалось, что Эйзентрегера в данный момент не очень волновали результаты работы хакеров.

И это предположение оказалось верным. Выслушав где-то там у себя перевод этой казенной фразы, Эйзентрегер спросил:

– Эта девушка, Алина… ты раньше никогда не встречался с ней? До того как поселился в соседней квартире?

– Нет, – ответил Лекс. – Никогда.

– Может быть, с ее тетей?

– И с тетей не встречался. А что?

Ответ Эйзентрегера был неожиданным.

– Они въехали в эту квартиру за несколько дней до того, как в ней поселился ты. Мне кажется, для тебя это новость.

Для Лекса это действительно было новостью.

– Я думал, они там жили по меньшей мере шесть лет. После того как случился пожар, в котором Алина пострадала.

– Девушка пострадала не от пожара.

– Да, я знаю. От пожара только ожоги, а еще была взрывная волна, угарный газ, шок от гибели родителей…

– И нейротропные вещества.

– Что? – переспросил Лекс.

– Химические соединения, влияющие на психику человека. Организм человека вырабатывает такие вещества, но наши специалисты не исключают, что их ввели девушке искусственно и в очень большом количестве.

Лекс стоял неподалеку от блока и заметил, как в окне появилось лицо Жана. Он смотрел в сторону Лекса, через пару секунд рядом с ним возникло лицо Андерса. Лекс махнул им, чтобы они отвалили и не раздражали своим любопытством, после чего спросил у Эйзентрегера:

– Вы про наркотики говорите, что ли?

– Нет, я говорю не про наркотики, – ответил тот. – Пептиды. Адренокортикотропные гормоны, например. Эндорфины. Некоторые соединения обладают свойствами затормаживать развитие человека, погружая его разум в летаргический сон. Некоторые воздействуют на центральную нервную систему. Если пожар был, то в это время Алина получила одну или несколько доз подобных веществ.

– Что значит, если пожар был? – не понял Лекс.

– Возможно, никакого пожара не было. Мои люди не нашли никаких упоминаний о нем, хотя искали очень тщательно.

– Плохо искали ваши люди, – ответил Лекс с некоторой долей злорадства. – Дачный поселок Полушкино под Москвой. В пожаре погибли ее родители. Несчастный случай, взорвался баллон с газом. Можете проверить.

– Ты купил эту информацию у «Синдиката Д»? – спросил Эйзентрегер.

– Да.

Несколько секунд в трубке была тишина. Лекс даже заподозрил сначала, что связь разорвалась, но штурмбанфюрер снова заговорил:

– Те, кто торгует информацией, рано или поздно начнут ее подделывать. Скажи, Алексей, это ведь их агенты посоветовали тебе эту квартиру?

– Ну да. – Лекс кивнул, хотя Эйзентрегер этого не мог видеть. – И что? В чем дело?

– Дело в том, что последние шесть лет Алина находилась в одной швейцарской клинике недалеко от Женевы. Она выписалась оттуда незадолго до твоего приезда в Москву. Клиника, к слову говоря, очень дорогая. И мы подозреваем, что один из ее владельцев, возможно, имеет непосредственное отношение к высшему руководству «Синдиката Д».

Для Лекса, убежденного, что девушка была просто соседкой, которой не повезло в жизни, услышанное показалось абсурдным. Выдумкой Эйзентрегера, внезапно решившего подшутить над одним из своих работников.

Конечно же, Лекс понимал, что Эйзентрегер не из тех людей, кто тратит свое время на глупые розыгрыши.

– Вы считаете, что Синдикат специально подсунул ее мне?

– Возможно, не тебе, – ответил Эйзентрегер. – Так или иначе, она сейчас там, где и должна находиться. Ты когда-нибудь слышал о веществе под названием меланин?

– Который на цвет глаз влияет?

– Не только. Суть в том, что у Алины очень низкий уровень меланина. Такой обычно бывает у альбиносов, но она не альбинос.

– И что это значит?

– Ничего. – Эйзентрегер осекся и вдруг резко сменил тему. – Что с той ошибкой спутника, про которую ты говорил? Удастся ее как-то использовать?

Если Лекс и сомневался до этого разговора, стоит ли рапортовать о возможных успехах, то теперь у него не было никаких сомнений в том, что спешить не стоит. Черт его знает, что за игру ведет Эйзентрегер… лучше повременить с признаниями.

– Пока нет. Возможно, в ближайшее время что-то разъяснится.

– Хорошо. Завтра увидимся, расскажешь лично.

Лекс вздрогнул.

– Вы завтра будете здесь?

– Да, ближе к вечеру. Со мной приедут еще несколько специалистов, работавших над спутником… в другом проекте. Возможно, вместе у вас получится быстрее. Конец связи.

Лекс отдал телефон охраннику, поджидавшему неподалеку, потом вернулся к друзьям.