– Спасибо.

Дом отличался неровно оштукатуренными стенами, балочными потолками и прохладными кафельными полами. Во дворе журчал и брызгался фонтан. Слабый запах древесного угля предрекал барбекю на ужин. Арочный портик притенял кабинет Франчески. Через стеклянную панель Мег увидела, что женщина сидит за столом, водрузив очки для чтения на маленький носик, и просматривает бумаги. Мег постучалась. Франческа повернула голову. Разобравшись, кто явился с визитом, она откинулась на спинку кресла и задумалась.

Несмотря на восточные ковры на плиточном полу, резную деревянную мебель, предметы народных промыслов и фотографии в рамках, это был настоящий рабочий офис с двумя компьютерами, плазменным телевизором и несколькими шкафами, заваленными бумагами, папками и скоросшивателями. Франческа наконец встала и пересекла комнату, притопывая разноцветными шлепанцами. Она откинула волосы с лица и закрепила парой легкомысленных заколок в форме серебряных сердечек, которые уравновешивались учительскими очками-половинками. Облегающая футболка Франчески объявляла о преданности «Техасским аграриям»[44], а джинсовые шорты открывали все еще гладкие ноги. Но домашняя одежда не заставила ее отказаться от бриллиантов. Они сверкали на мочках, вокруг тонкого запястья и на пальцах.

Хозяйка открыла дверь:

– Да?

– Я понимаю, почему вы сделали это, – атаковала Мег, – и прошу вас вернуть прежнюю позицию.

Франческа сняла очки, но не двинулась с места. Мег на краткое мгновение подумала, что во всем виновата Санни, но это было чисто эмоциональное сомнение, не подкрепленное здравым рассуждением.

– Меня ждет работа, – защищалась Франческа.

– Благодаря вашим хлопотам, меня она не ждет. – Мег уставилась вниз на зеленые льдинки в ненавидящих глазах. – Мне нравится моя работа. Стыдно признаться, ведь это занятие едва ли можно счесть карьерным достижением, но у меня это получается.

– Очень интересно, но, как я уже упоминала, я крайне занята.

Мег не двинулась с места.

– Давайте начистоту. Я хочу вернуть свою работу. Взамен я не донесу на вас вашему сыну.

Франческа проявила первые признаки беспокойства. После короткой паузы, она отступила в сторону достаточно, чтобы дать Мег войти.

– Хочешь заключить сделку? Ладно, давай обсудим.

Семейные фотографии были повсюду. Одна из самых заметных изображала более молодого Далли Бодина, празднующего победу в турнире и оторвавшего Франческу от земли. Она зависла над героем, прядь волос спадала на щеку, серебряная серьга билась о подбородок, ноги были босы, а одна очень женственная красная сандалия балансировала на верхушке его туфель для гольфа. На некоторых фото Франческа сияла рядом с первой женой Далли, актрисой Холли Грейс. Но на большинстве фотографий был Тед в детстве. Тщедушный домашний мальчик в огромных очках, штаны вздернутые почти до подмышек, на лице торжественное, прилежное выражение. Он позировал с моделью ракеты, какими-то научными проектами и с папочкой.

– Люси любила эти фотографии, – произнесла Франческа, устроившись за столом.

– Бьюсь об заклад. – Мег решилась на маленькую шокирующую подначку: – Кстати, я получила ее разрешение прежде, чем переспать с вашим сном. И благословение. Она ведь моя лучшая подруга. Никогда не сделала бы ничего подобного за ее спиной.

А вот этого Франческа не ожидала. На секунду ее лицо, казалось, обмякло, затем подбородок дернулся вверх.

Мег продолжила:

– Избавлю вас от ненужных деталей сексуальной жизни вашего сына, но хочу заверить, что со мной он в полной безопасности. Я нисколько не стремлюсь к браку или детям, или к тому, чтобы навечно похоронить себя в Уинетте.

Франческа нахмурилась, ничуть не успокоенная наглым заявлением.

– Разумеется, нет. Ведь ты живешь одним моментом, не так ли?

– Отчасти. Не во всем. Не до такой степени, как раньше.

– Тед уже достаточно перенес. Ему не нужно, чтобы еще ты осложняла жизнь.

– До странности много людей в этом городе уверены в своих версиях того, что Теду необходимо, а чего не нужно.

– Я его мать. По этому вопросу мне абсолютно все ясно.

Теперь началась сложная часть, хотя и до сих пор не все шло гладко.

– Наверное, посторонний с непредвзятым мнением видит человека иначе, чем те, кто давно его знают. – Мег подняла фото маленького Тедди со статуей Свободы на заднем плане. – Тед невероятный, – продолжила она, – это общеизвестно. И хитроумный. Многие знают и это. У него необычайно развито чувство ответственности, которому он не в силах противиться. Но кое-что большинство людей, особенно женщины, влюбленные в него, кажется, не замечают. Тед подменяет эмоции рассудком.

– Не имею понятия, о чем ты толкуешь.

Мег поставила раритет на место.

– Он не ныряет с головой в романтические отношения, как остальные. Он расставляет плюсы и минусы в некой мысленной таблице и действует соответственно. Так произошло с Люси. Они подошли друг другу по итоговым очкам.

Возмущение сорвало Франческу со стула.

– Ты утверждаешь, что Тед не любил Люси? Что он не способен на глубокое чувство?

– Он многое чувствует глубоко. Несправедливость. Законность. Ответственность. Ваш сын – умнейший и самый нравственный человек среди всех, когда-либо встреченных мной. Но он придерживается исключительно утилитарного подхода в эмоциональной сфере. – Чем больше Мег говорила, тем грустнее ей становилось. – Вот чего женщины не в силах понять. Они надеются сбить его с ног, но он непоколебим. Решение Люси травмировало вас гораздо больше, чем брошенного жениха.

Франческа метнула убийственный взгляд через стол:

– Это всего лишь то, во что ты хочешь верить. Полная чепуха и бессмыслица.

– Я не опасна, миссис Бодин, – спокойно увещевала Мег. – Не собираюсь разбивать ему сердце или обманом вынуждать жениться. И цепляться за него не буду. Я тихая гавань для вашего сына, пока не появится более подходящая женщина. – Это оказалось гораздо больнее, чем ожидалось, но Мег как-то умудрилась беззаботно пожать плечами. – Я девушка вашей мечты, ответ на материнские молитвы. И хочу получить обратно свою работу.

Франческа снова обрела самообладание:

– Ты не можешь серьезно планировать будущее, связанное с неквалифицированным трудом в загородном клубе маленького городка.

– Но пока что мне это нравится. Кто бы ожидал, верно?

Франческа взяла со стола блокнот.

– Я устрою тебе вакансию в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Сан-Франциско... Где пожелаешь. Достойную должность. С возможностью самореализации.

– Спасибо. Но я предпочитаю всего добиваться сама.

Франческа положила блокнот и покрутила обручальное кольцо, почувствовав некоторую неуверенность. Прошло еще несколько секунд.

– Почему ты не пожаловалась на меня Теду?

– Мне нравится сражаться самой.

Краткий момент уязвимости Франчески миновал, и спина распрямилась.

– Он вынес так много. Не хочу, что бы он снова испытал боль.

– Поверьте, я не достаточно важна, чтобы это когда-либо случилось из-за меня. – Еще один болезненный укол. – Я всего лишь девочка для битья. И единственная женщина, кроме Тори, на кого он способен сердиться. Это утихомиривает его. Что до меня… Тед – приятное разнообразие после неудачников, с которыми я обычно связываюсь.

– Ты, определенно, прагматична.

– Так я ж и говорю: я девушка вашей мечты.

Мег смогла дерзко улыбнуться, но едва она покинула офис и направилась назад через двор, всякая бравада исчезала. Ее тошнило от осознания собственной никчемности.

Когда Мег появилась на работе на следующий день, никто, казалось, не помнил про инцидент с увольнением. Тед задержался у тележки с напитками. Верная слову, она не сказала о случившемся и умолчала о роли его матери.

День выдался невыносимо жарким, и вечером Мег вернулась домой взмокшей и в полном раздрае. Она не могла дождаться, когда же доберется до душа. Стянула через голову рубашку, проходя мимо шаткого старого стола, на котором были рассортированы запасы бижутерии. Одна из книг по экологии, позаимствованная у Теда, лежала открытой на продавленном диване. На кухне, в раковине, дожидалась стопка грязной посуды. Мег сбросила кроссовки и открыла дверь ванной.