Краешком глаза Мэгги заметила, как Марк Нолан вытащил запечатанный экземпляр книги с полки и положил в корзину. Она не могла не обратить внимание, какое у него литое и стройное тело, как перекатываются мускулы под древними джинсами и поношенной серой футболкой.

Чем бы Нолан не зарабатывал на жизнь, одевался он, как представитель рабочего класса: поношенные туфли, «левисы» и приличные, но не впечатляющие часы. Это была одна из тех вещей, что Мэгги нравилась в островитянах, или сан-хуанеро, как они небрежно себя называли. Никогда нельзя сказать, кто миллионер, а кто чернорабочий.

К прилавку подошла пожилая женщина, и Мэгги придвинула книгу ближе к Холли:

— Мне нужно пойти помочь покупательнице. Ты можешь смотреть книжку, сколько захочешь.

Холли кивнула, осторожно обводя кончиком пальца край вырезанной радуги.

Зайдя за прилавок, Мэгги повернулась к женщине с искусно уложенными седыми волосами и в очках с толстыми линзами.

— Упакуйте это, пожалуйста, — сказала женщина, подтолкнув через прилавок коробку с деревянным поездом.

— Это отличный стартовый набор, — заметила ей Мэгги. — Рельсы собираются четырьмя разными способами. А потом вы сможете добавить разводной мост. У него есть маленькие ворота, которые автоматически открываются и закрываются.

— В самом деле? Может, мне стоит купить этот мост прямо сейчас.

— Позвольте, я покажу его вам. Он на витрине около входа. — Ведя женщину к столу с поездом, Мэгги увидела, что Холли с дядей отошли от книжных полок и рассматривают вешалки на стене с крыльями для фей. Нолан приподнял девочку, чтобы она могла лучше разглядеть высоко висящие крылья. В груди у Мэгги что-то ёкнуло, когда она увидела, как футболка обтягивает его спину.

Оторвав от него взгляд, она вернулась к упаковке поезда. Пока Мэгги трудилась, покупательница, прищурившись, смотрела на фразу, написанную на стене за прилавком:

— Какие красивые слова, — сказала женщина. — Это стихи?

— «Пинк Флойд», — произнёс Нолан, подойдя и поставив на прилавок тяжело нагруженную корзину. — Из песни, которая называется «Учусь летать».

Мэгги встретила его взгляд и почувствовала, как заливается краской с головы до пят.

— Вы любите Пинк Флойд?

Он слегка улыбнулся.

— Любил в старших классах. Это был период, когда я одевался в чёрное и жаловался на эмоциональную изоляцию.

— Я помню это время, — подхватила пожилая женщина. — Твои родители собирались звонить губернатору и записать тебя в национальную гвардию.

— Слава Богу, они слишком любили свою страну, чтобы пойти на это. — Улыбка Нолана стала шире, мгновенно ослепив Мэгги, пусть он даже и не смотрел в её сторону.

Немного замешкавшись, она опустила упакованный подарок в пакет с верёвочными ручками.

— Пожалуйста, — весело сказала она, подтолкнув пакет к покупательнице.

Нолан потянулся к сумке.

— Он выглядит тяжёлым, миссис Боровитц. Позвольте, я отнесу его в машину.

Миниатюрная женщина улыбнулась ему.

— Спасибо, но я сама могу справиться. Как поживают твои братья?

— Сэм — отлично. Бóльшую часть времени пропадает на винограднике. Что до Алекса… В последнее время я редко его вижу.

— Он определённо оставляет свой след в Рош-Харбор.

— Да, — криво улыбнулся Нолан. — Он не успокоится, пока не покроет большую часть острова кондоминиумами и парковками.

Женщина опустила глаза на Холли:

— Здравствуй, милая. Как дела?

Девочка застенчиво кивнула и ничего не ответила.

— Ты только что пошла в первый класс, верно? Тебе нравится учительница?

Ещё один робкий кивок.

Миссис Боровитц прищёлкнула языком.

— Всё еще не разговариваешь? Пора начинать. Как люди узнают, что ты думаешь, если ты им не скажешь?

Холли упорно смотрела в землю.

В этих словах не было недоброжелательности, но Мэгги заметила, как Нолан сжал челюсти.

— Она заговорит, когда придёт время, — произнёс он будничным тоном. — Миссис Боровитц, эта сумка больше, чем вы. Вы должны разрешить мне донести её до машины, или у меня отберут скаутскую нашивку.

Пожилая женщина усмехнулась.

— Марк Нолан, я точно знаю, что ты никогда не зарабатывал нашивок.

— Это потому, что вы не позволяли мне помочь вам…

Они продолжали дружелюбно пререкаться, пока Нолан нёс её пакет к двери.

Он бросил взгляд через плечо:

— Холли, подожди меня здесь. Я вернусь через секунду.

— С ней всё будет в порядке, я присмотрю за девочкой, — заверила Мэгги.

Взгляд Нолана быстро скользнул по ней.

— Спасибо, — сказал он и вышел.

Заметив, что затаила дыхание, Мэгги выдохнула, в какой-то степени чувствуя себя так, словно только что летала на аттракционе в парке: в животе всё перебаламутилось и теперь успокаивается.

Прислонившись к прилавку, Мэгги задумчиво разглядывала Холли. На лице девочки застыло выражение настороженности, глаза яркие, но непроницаемые, словно обкатанное волнами стекло. Мэгги попыталась вспомнить побольше о том времени, когда её племянник Эйдан не мог разговаривать в школе. Избирательная немота, вот как это называлось. Люди часто считают такое поведение сознательным или намеренным, но это не так. Айдану со временем стало лучше, и он, в конце концов, начал отвечать на упорные попытки семьи и учителя.

— Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — оживлённо спросила Мэгги. — Русалочку. Ты же видела этот мультфильм? — Повернувшись, она порылась под прилавком и нашла большую розовую раковину, часть декорации на пляжную тему, которую собиралась скоро установить в окне. — У меня кое-что есть для тебя. Подарок. — Обойдя прилавок, она показала раковину Холли. — Знаю, выглядит как обычная ракушка. Но в ней есть кое-что особенное. Если ты поднесёшь её к уху, то услышишь, как шумит океан. — Она протянула раковину, и Холли осторожно прижала её к уху. — Слышишь?

В ответ девочка пожала плечами, словно это было нечто само собой разумеющееся. Вероятно, фокус с ракушкой не стал для неё новостью.

— А тебе известно, почему в ракушке звучит океан? — спросила Мэгги.

Холли с заинтересованным видом покачала головой.

— Некоторые — очень практичные люди, учёные — говорят, что раковина ловит внешние шумы и они резонируют внутри неё. Но другие, — Мэгги указала на себя и выразительно взглянула на девочку, — другие верят, что это маленькое волшебство.

Обдумав сказанное, Холли вернула ей многозначительный взгляд и коснулась своей маленькой груди.

Мэгги улыбнулась:

— У меня есть идея. Почему бы тебе не взять эту ракушку домой и потренироваться шуметь в неё? Ты можешь петь или гудеть в неё, вот так… — Она издала нечленораздельный звук в пустую раковину. — И, возможно, однажды это поможет тебе вернуть голос. Как русалочке.

Холли потянулась и двумя руками взяла раковину.

В этот момент дверь отворилась и в магазин вошёл Марк Нолан. Его взгляд упал на Холли, которая внимательно смотрела в устье раковины. Он замер, услышав, как девочка тихо гудит в ракушку. Лицо его изменилось. На какой-то момент он утратил контроль над собой, и Мэгги увидела череду сменяющих друг друга эмоций: настороженность, страх, надежду.

— Что ты делаешь, Холли? — подойдя к ним, спросил он будничным тоном.

Девочка замолчала и показала ему раковину.

— Это волшебная ракушка, — сказала Мэгги. — Я сказала Холли, что она может взять её домой.

Тёмные брови насупились, и тень недовольства омрачила лицо Нолана.

— Это красивая ракушка, — сказал он племяннице. — Но в ней нет ничего волшебного.

— Конечно же, есть, — возразила Мэгги. — Порой самые обычные вещи оказываются волшебными… если получше присмотреться.

Губы Нолана изогнулись в невесёлой улыбке.

— Понятно, — хмуро сказал он, — спасибо.

Слишком поздно Мэгги поняла, что он один из тех людей, которые не поощряют полёты детской фантазии. Разумеется, он не один такой. Многие родители верили, что их детям скорее пойдёт на пользу строгая диета реальности, и не стоит смущать их историями о придуманных существах, или говорящих животных, или Санта-Клаусе. И всё же, по мнению Мэгги, фантазии позволяют детям развивать воображение, помогают обрести покой и вдохновение. Однако, не ей принимать подобные решения по поводу чужого ребёнка.