— Мать твою…

Гарсиа встал из-за пульта и полез под стол, пытаясь разглядеть, куда же закатилась — эта чертова, мать ее — зажигался.

Пока он, кляня весь свет, стоял на четвереньках, шаря рукой по полу, на экране монитора что-то произошло.

Простыня, которой был накрыт арестованный, вдруг зашевелилась. Один ее угол сам собой поднялся в воздух и завис на мгновение, напоминая натянутый ветром парус. А затем она легко упала на место.

Когда Гарсиа, матерясь, выбрался из-под стола, сжимая в кулаке предмет своих поисков, все уже было спокойно, как и минуту назад, словно ничего и не произошло.

Сержант уселся на вращающийся стул, чиркнул кремнем и, прикурив, с нескрываемым наслаждением затянулся.

Подернутые серой поволокой глаза смотрели на Нэнси без всякого выражения. Бледное восковое лицо чуть наклонилось к плечу, будто Тина с интересом прислушивалась к чему-то.

Сине-фиолетовые губы дрогнули, прошептав:

— Нэнси. Помоги мне!

Из глубины сада к ним двинулась маленькая фигурка ребенка и, войдя в полосу света, падающего из окон здания, остановилась. Это был мальчик лет пяти-шести. Совершенно голый, он замер на месте, сжимая в руках красно-зеленый резиновый мячик.

— Нэнси! — весело позвал малыш. — Нэнси!

Девушка ухватилась за стену. Она с ужасом, не отрываясь, смотрела на лицо ребенка. У малыша не было глаз! Вместо них зияли две кровавые раны. Мальчик повернулся к Нэнси, и у той возникло ощущение, что он видит ее!

— Нэнси! — малыш немного шепелявил. — Приходи к нам. Я поиграю с тобой в мячик! Нэнси! Приходи! Нэнси!

— Нэнси! — снова окликнула девушку Тина. — Помоги мне! Нэнси! Помоги мне! Помоги мне! — голос ее перешел на визг, хотя лицо оставалось совершенно спокойным. — Нэнси! Нэнси! Нэнси! Помоги мне, это ведь могла быть ты, ты, ты, ты. Помоги мне!!!!

Замолчи! Ради Бога, замолчи! Ты же видишь, мне страшно! Заткнись!!!

Безумный вопль захлебнулся, словно Тине вдруг закрыли рот. В следующее мгновение между синеватых мертвых губ появилась гигантская темно-коричневая фаланга. Шевеля усиками, она пролезла к подбородку и быстро поползла вниз по холодному белому телу.

Нэнси опустила глаза. Ноги Тины были по щиколотку погружены в вонючую, склизкую, копошащуюся массу. Она шевелилась, расползаясь в разные стороны, словно тысячи могильных червей, нажравшихся гниющей плоти, торопились убраться восвояси, зарыться поглубже в теплую сырую землю.

Чувствуя, что к горлу подкатила тошнота, а рот наполнился кислой неприятной слюной, Нэнси отвернулась.

ЧЕЛОВЕКА В КАМЕРЕ НЕ БЫЛО! ОН ПРОПАЛ!

Девушка вскочила на ноги, дико озираясь. Сад был пуст. Детские фигуры снова превратились в кусты, вместо мертвой Тины покачивала ветвями яблоня. Но теперь сигнал тревоги ощущался не как легкий укол. Что-то внутри орало, корчась в приступах безумного ужаса:

ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!!!

Нэнси, задыхаясь, прижалась спиной к увитой плющом стене.

— Глен! — позвала она. — Глен! Ты здесь?

И тут же тихий шепот вполз в ночь, заполнив ее до краев затхлым гнилостным запахом.

Я ЗДЕСЬ! — Шепнула яблоня.

Я ЗДЕСЬ! — Вторили ей тополя.

Я ЗДЕСЬ! — Ехидно ухмыльнулась луна.

Я ЗДЕСЬ! — Подтвердили кусты.

Я ЗДЕСЬ! — Проревел сожженный человек, выбираясь из зарослей плюща.

Нэнси закричала. Несколько секунд она не могла двинуться с места, настолько велик был охвативший ее ужас. Сожженный согнул в локте руку и поиграл лезвиями, сгибая поочередно пальцы.

И тогда Нэнси побежала. Задыхаясь, чувствуя, что сейчас лишится сознания, она бросилась к калитке. Яблоня протянула ветви, пытаясь удержать ее, кусты выросли на пути зеленой стеной. Прорвавшись сквозь них, Нэнси выскочила из этого жуткого сада и помчалась по безжизненной спящей улице, оглядываясь каждую секунду, опасаясь погони. Черная фигура возникла посреди тротуара. Но сожженный не пытался догнать жертву. Он стоял, не двигаясь с места, глядя в спину убегающей девушке.

Почему он не идет за тобой? Почему? Почему? Почему?

И в ту же секунду хриплый, бросающий в дрожь смех настиг ее.

— Нэнси! Помоги мне! — человек передразнивал Тину. — Помоги мне! Приходи, я поиграю с тобой в мячик! Нэнси!

Человек снова захохотал, упиваясь своей силой. Ему не нужно бежать за ней!

Он чувствовал чужой страх и жил в нем. Страх был его союзником.

Нэнси взлетела на крыльцо и остановилась, задыхаясь, затравленно оглядываясь. Она вбежала в дом, захлопнув за собой дверь. Сухо щелкнул ключ, поворачиваясь в замке, клацнула щеколда.

Нэнси почти бегом направилась к лестнице.

— Нэнси… — жалобный голос Тины шел откуда-то сверху. С потолка. — Нэнси, помоги мне, пожалуйста… Спаси меня от…

— Фредди! — стекло в окошке входной двери лопнуло, и в образовавшееся отверстие проскользнула красно-зеленая рука. Стальные когти царапали дверь, стараясь дотянуться до щеколды, открыть ее.

Девушка завизжала.

А из-за двери доносился довольный злобный хохот.

Повернувшись, она побежала вверх по деревянным ступенькам. И они вдруг стали жидкими, вязкими, словно застывающий цемент. Ноги девушки проваливались в них по самые щиколотки. Лестница тоже была на стороне этого монстра. Весь дом, все, что она видела во сне, старалось убить. Ступени замедляли ее бег, казалось, они — живые существа, пытающиеся задержать, схватить, не дать спастись.

Она сходит с ума! Просто сходит с ума!

Нэнси медленно, шаг за шагом, преодолела хищную лестницу и, промчавшись по коридору, ворвалась в свою комнату, захлопнув дверь.

Девушка тут же поняла, почему не отзывался на ее крик Глен. Он… спал. Просто спал, свернувшись клубком в огромном кресле, причмокивая губами и бормоча что-то в своем сне!

— Господи, — прошептала Нэнси, сжав голову руками и поворачиваясь к огромному, висящему на двери зеркалу. — Это же не сон! Это все не сон! Все взаправду!

Поверхность зеркала помутнела, комната, отраженная в нем, исказилась, а сама Нэнси превратилась в странного коротконогого уродца. Девушка поняла, в чем дело: кто-то давил на зеркало с другой стороны.

ИЗНУТРИ ЗЕРКАЛА!

Серебристая поверхность выгнулась дугой, и на ней четко обозначались две пятерни и лицо. Широко открытый рот, крючковатый нос. Это было словно отлито из ртути. По поверхности зеркала побежали мелкие трещинки.

Амальгама растягивалась все больше и больше, и вот… Брызнув в лицо Нэнси миллионом осколков, зеркало лопнуло. И в образовавшуюся дыру ворвался ОН.

— Глееееееееееееен!!!!!!!!!!

— Это сон! — прохрипел человек. Схватив Нэнси за плечи, он швырнул ее на кровать. Лезвия сверкнули в воздухе, но в последний момент девушке удалось соскользнуть на пол, и удар, предназначенный ей, рассек матрас, пробив его насквозь. Ледяная рука схватила Нэнси за воротник пижамной куртки и резким движением рванула вверх. Девушка почувствовала, как ее ноги отделяются от пола.

КАК ТИНА!

Повернув жертву, человек притянул ее к себе, так что их лица почти касались друг друга.

— Глееееееееееееееен!!!!!

Это даже был не ужас, а что-то гораздо более жуткое, невообразимое. Та грань, за которой находится смерть.

Человек уставился на нее черными злобными глазами, хитро и довольно прошептал:

— Не сон, да? — небрежным движением он откинул Нэнси на раскуроченную постель. — Не сон, а? Нэнси?

— Глееееееееееееееен!!!!!!!!!!!

Лезвия взметнулись в воздух, и девушка поняла: на этот раз ей уже не увернуться.

Рука ее нащупала что-то мягкое и инстинктивно подняла это перед собой, заслоняясь от удара.

ШЛАС! — Когти распороли подушку, и в воздух взметнулось облако перьев. И в ту же секунду пронзительно и резко зазвенел будильник…

…Нэнси села в кровати. В ушах всё еще звучал собственный крик, скрюченные пальцы судорожно вцепились в… целую и невредимую подушку. Зеркало — абсолютно целое зеркало — отражало часть комнаты, белое от пережитого испуга лицо хозяйки и спящего в кресле парня.