— Уолт! — снова позвала его Эприел.

— Уже иду, дорогая, — отозвался он. — Вам еще интересно, леди? — спросил старик, возобновляя прерванный разговор.

— Да, мистер Крайсвел. Я очень внимательно слушаю.

Уолтер улыбнулся.

— Пойдем дальше, леди. Частицы побелки на коже убитой дают мне основания думать, что ее некоторое время прижимали к потолку, а характер некоторых ран — что удары при этом наносились не переставая. По-моему, подозреваемый при всем старании ничего подобного проделать бы не смог. Хотя, честно говоря, насчет этого пункта я в полной растерянности. Ума не приложу, кому и, главное, КАК удалось совершить подобное. Далее. Мне сразу бросилось в глаза, что порядок нанесения ран, исходя из характера и формы порезов, подчиняется строгой закономерности. Подобное могло бы произойти, если бы убийца имел не одну, а четыре бритвы и наносил удары всеми одновременно. При этом, на протяжении всего времени совершения преступления, лезвия не изменяли бы своего положения относительно руки убийцы.

— Ножи, прикрепленные к руке… — выдохнула девушка.

— Хм… Об этом я не задумывался, хотя, скорее всего, что-нибудь похожее. Ну и еще несколько факторов, но вам они вряд ли чем-то помогут, поскольку их понять под силу только профессионалу. Так что, леди, вашего знакомого, скорее всего, придется выпустить. Но вы можете не бояться. Я думаю, убийцу быстро найдут.

— Почему вы так уверены, мистер Крайсвел? — быстро спросила Нэнси.

— Убитая сильно оцарапала ему лицо. Царапины — это раз. В нашем городе это несложно будет выяснить. Второе — у убийцы на лице сильнейшие, уже зажившие ожоги. По крайней мере, кожа, обнаруженная под ногтями жертвы, сожжена полностью. А это, согласитесь, само по себе, достаточно яркое описание. Ну, и третье. Убийца носит довольно грязный свитер, возможно, красного цвета. Кроме того, он работает в котельной или в каком-то другом подобном месте, так как кусочек шерстяной нити, обнаруженный мной на теле убитой, пропитан угольной пылью и частицами золы. Вот так, леди. Надеюсь, что сумел удовлетворить ваше любопытство.

— Да, спасибо. Огромное спасибо, мистер Крайсвел. Вы мне очень помогли.

— Уо-о-лтер! — снова подала голос жена. — Что там случилось? Ты не уснул?

— Нет, дорогая. Я уже иду. Одну секунду! — крикнул он и обратился к Нэнси. — Ну что ж, леди. Я рад, что сумел оказаться полезным. А теперь прошу меня извинить, так как я, право, очень занят.

— Простите еще раз, что побеспокоила Вас, мистер Крайсвел. И… еще раз огромное спасибо.

— Не за что, леди. Передавайте привет отцу. Хотя, впрочем, я сам увижу его завтра. Желаю вам всего доброго, леди.

— Спасибо, мистер Крайсвел. И вам всего хорошего.

— Благодарю вас.

Старик осторожно опустил трубку на рычаг и, прихватив со стола бутылку, пошел к лестнице, ведущей на второй этаж, где его дожидался остывающий жареный цыпленок.

Нэнси откинулась в кресле.

Ну вот, все и доказано. Род не убивал Тину. Это сделал человек, обитающий в кошмаре. И хотя ясности от этого не прибавилось, появилось какое-то ощущение легкой… радости, что ли. Теперь, по крайней мере, она точно знала, чего ей следует бояться. Род окажется на свободе, а полиция сойдет с ума, разыскивая человека с ожогами и расцарапанным лицом. Только вот найти им убийцы не удастся. Потому что его нет. Он живет только в их воображении. И другие люди…

— полицейские —

ничем не смогут помочь им. Нельзя поймать воображаемое НЕЧТО и надеть на него наручники. А это, конечно, было бы здорово. Но… откуда он взялся, этот убийца? Почему он преследует только их? Младше, старше, это не причина, это — следствие. Должно быть какое-то объяснение его появлению! Нужно сопоставить то, что ей известно, и попытаться найти какую-нибудь зацепку, которая приведет ее к самому…

— НАЧАЛУ. ЧЕМУ? ПРИЧИНЕ? УБИЙЦЕ? — основанию головоломки.

КОНЦУ? СМЕРТИ? ЧЕМУ?

ГЛАААААНГ! — Что-то затарахтело на улице. Так неожиданно, что Нэнси даже подскочила. — ГРРРРРРРОУУУУМ! ГРОООООООООУУУУУММ!!!

Нэнси выбралась из кресла и подошла к окну.

Огромная желто-белая уборочная машина, словно гигантский жук-короед, медленно ползла по вечерней улице, сгоняя с асфальта пыль и заливая его тугими струями пузырящейся воды. Вскипая, покрываясь белой пеной, поток полз к водосточным решеткам, унося с собой пыль, мусор и усталость уходящего дня.

Следом за первой машиной, так же медленно, полз утилизатор. Желтые маячки освещали улицу яркими бликами вспышек, словно толпа репортеров собралась здесь, чтобы сфотографировать прибежище ужаса.

Усталый человек в желтой робе подходил к калиткам, подхватывал пластиковые пакеты с отходами и, небрежно взмахнув рукой, зашвыривал их в мусоросборник, под вращающуюся острую спираль измельчителя.

Шаг. Взмах. ГРОООООУУУММ. Рев механизмов, шум двигателя.

Нэнси вздохнула. Эта какафония мешала ей думать.

О, Господи! Ей нужно уйти, спрятаться от шума. Подумать. Где можно спрятаться так, чтобы ничего не мешало?

Нэнси продолжала смотреть в окно на огоньки машины.

Может быть, пойти вниз? Нет. Там мама. Снова начнутся «ахи» и «охи», вежливое навязчивое сочувствие. Да и шум там не меньше, а может быть, и больше. Тогда где? Ей нужно найти какой-то ответ, ключ ко всей этой страшной истории. Может быть, тогда ей удастся

ГРРРРРРРРРОУОУОУММММ!

отделаться от этого монстра.

КРРРРРРРРРРРУУУНННГГГГ!

Господи, хоть бы они убрались отсюда, наконец. Как эти люди могут собирать мусор, работать, ходить здесь. ОНИ ВЕДЬ МЕШАЮТ ЕЙ!

Прошел всего один день, а Нэнси уже начала забывать, что где-то может быть нормальная жизнь. Без крови, без страшного сгоревшего человека, являющегося к ней во сне, без жуткого, терзающего скрипа лезвий. Все застила кровавая мгла.

Девушка выпрямилась, задев стоящий на столе пузырек с клеем. Вязкая жидкость глухо булькнула, растекаясь по лакированной поверхности. Схватив какой-то ненужный лоскут, Нэнси принялась сгонять клей на лист бумаги.

Покончив с этим занятием, она зашвырнула пустой пузырек в мусорное ведро, скомкала тяжелый от клея лист и отправила следом, а затем пошла в ванную мыть руки.

Пустив теплую воду, девушка вдруг подумала: это и есть место, где можно спокойно поразмышлять, не боясь, что тебя прервет шум машин, суетливые разговоры матери или телефонный звонок. Отвернув посильнее кран, Нэнси закупорила слив, поджидая, пока горячая вода наберется до нужного уровня.

Усевшись на белый эмалированный край ванны, девушка продолжала думать.

Итак, кто он? Призрак, фантом? Откуда он появился? Если не учитывать абсурд самой ситуации, можно предположить, что этот человек появился с конкретной целью — убить их. Всех четверых. Что это? Месть? За что? Она не помнила ничего, что могло быть как-то связано со смертью другого человека. Призраки ведь не начинают преследовать кого попало, они охотятся за своими убийцами. Нет. Тупик. Почему? Почему он выбрал именно их и не трогает остальных?

Нэнси не заметила, как вода набралась до самого края. Очнулась она лишь тогда, когда тонкий ручеек с журчанием полился на пол.

Девушка вскочила, судорожно поворачивая краны. Закатав рукава, она осторожно опустила руки в горячую воду, вытаскивая пробку.

Раздевшись, Нэнси забралась в ванну, подложив под голову голубую надувную подушечку.

Горячая вода обволокла уставшее, измученное тело, расслабляя. От влажного, кружащего голову пара разболелся ожог. Нэнси положила руку на прохладный край ванны, и боль стала утихать, пока не растворилась совсем.

Теплые волны, поднимающиеся от воды, навевали мрачные ассоциации.

ПАР. НАД ТРУБАМИ БОЙЛЕРНОЙ КУДРЯВЫЕ, ОБЖИГАЮЩИЕ КЛОЧЬЯ ПАРА.

Мышцы размякли, становясь дряблыми, вялыми.

Веки отяжелели, словно к каждому из них подвесили по огромной чугунной гире.

Стук. Сквозь плотную завесу дремоты.