Да, именно это и запомнила Джез. Там находился ребенок…
– Смотри! – указал на экран Моргед.
Объектив камеры резко передвинулся вверх, показывая пламя крупным планом. Пламя уже добралось до третьего этажа, к окну в розово-коричневой бетонной стене. Вся эта часть здания выглядела слишком опасной, чтобы приблизиться к ней.
Репортерша все еще продолжала говорить, но Джез уже не слушала ее. Она наклонилась ближе к экрану, не спуская глаз с окна.
Как и все окна в этом доме, оно было наполовину забрано железной решеткой с ромбическим узором. Но, в отличие от остальных, к его подоконнику была прикреплена пара пластиковых ведер с хилыми, грязными растениями.
А из-за растений виднелось лицо. Лицо ребенка.
– Вот, – сказал Моргед.
Репортаж продолжался:
«Регина, пожарные говорят, что на третьем этаже этого здания точно кто-то остался. Они ищут возможность приблизиться к этому человеку… к маленькой девочке…»
Пламя освещалось мощными прожекторами, только в их свете можно было разглядеть ребенка. Но даже при этом Джез едва различала девочку – фигурка казалась маленьким размытым пятнышком.
Пожарные пытались подвести к зданию лестницу. Повсюду метались люди, то появляясь, то исчезая в клубах дыма. Все казалось каким-то жутким и неестественным, почти потусторонним.
Джез вспомнила все… вспомнила едва сдерживаемый ужас в голосе репортера и тяжелое дыхание сидевшей рядом Клэр.
«Там ребенок!.. – воскликнула Клэр, вцепившись в руку Джез, на миг забыв, как она «любит» свою кузину. – О господи, ребенок!»
«И я произнесла что-то вроде: «Все обойдется…» – вспомнила Джез.
Камера снова переключилась на крупный план, и тогда до Джез дошло: они собираются показать, как ребенок горит заживо.
Пластиковые ведра уже стали плавиться. Пожарные все еще возились с лестницей. И вдруг – ослепительная оранжевая вспышка, будто огненный взрыв, и языки пламени взметнулись вверх с неистовой силой. Они были настолько яркими, что, казалось, вобрали в себя весь окружающий свет. Они поглотили окно, за которым находилась девочка.
Голос репортера прервался.
Джез вспомнила, как Клэр выдохнула: «Нет…», до крови впившись ногтями в ее руку, и как в этот момент ей захотелось закрыть глаза.
Экран телевизора внезапно замерцал, и из здания выкатилась огромная волна дыма. Черный, потом серый, затем бледно-серый, почти белый дым… В этом дыму ничего нельзя было разглядеть. И когда он наконец немного рассеялся, журналистка с неподдельным изумлением уставилась на здание, забыв повернуться лицом к камере.
«Это поразительно… Регина, это совершенно невозможно… Потрясающе! Но пожарные… или вода, или что-то еще… погасили огонь!»
Сейчас изо всех окон здания валил белый пар. Казалось, что все вокруг как-то поблекло, побледнело, тьма больше не озарялась ярко-оранжевыми языками пламени.
Огонь просто исчез.
«Я действительно не понимаю, что произошло, Регина… Но можно с уверенностью сказать, что все здесь благодарны…»
Камера резко пошла вверх, нацеливаясь на лицо ребенка в окне. Разглядеть его все еще было трудно, но Джез смогла заметить кофейный цвет кожи и, как ей показалось, невозмутимое выражение лица девочки. Затем показалась рука, которая осторожно взяла одно из полурасплавившихся пластиковых ведер и втащила его внутрь.
Кадр застыл: Моргед нажал на кнопку «Пауза».
– Они никогда не узнают, что остановило пожар. Огонь исчез сразу же и везде одновременно, будто кто-то его языком слизнул.
Джез поняла, куда он клонит.
– И ты считаешь, что пожар погасила какая-то Сила? Не знаю, Моргед… это слишком смелое предположение. И связывать его с Неукротимой Силой…
– Ты пропустила главное. – Голос Моргеда прозвучал самодовольно.
– Пропустила что?
Он отмотал пленку, вернувшись к тому моменту, когда огонь должен был погаснуть.
– Я сам не заметил, когда смотрел первый раз. Но, к счастью, я записал репортаж на пленку. Когда я просмотрел это снова, то смог ясно увидеть все.
Сейчас кадры двигались медленно. И Джез снова, кадр за кадром, увидела разраставшийся взрыв оранжевого пламени. Она видела, как пламя ползет вверх, чтобы поглотить окно.
А затем – вспышка.
При нормальной скорости пленки она выглядела просто как блик, который можно было принять за небольшой дефект съемки. Но сейчас, при медленном просмотре, Джез не могла ошибиться.
Вспышка была синего цвета.
Она была похожа на молнию или пламя, серебристо-синее пламя с ореолом более интенсивного синего оттенка. И она увеличивалась. Вначале у самого окна появилось небольшое округлое синее пятно. В следующем кадре оно уже стало гораздо больше. Пятно распространялось во всех направлениях, и его лучи уже достигали пламени пожара. И вот синее пламя уже заполнило весь экран, похоже, поглотив огонь.
В следующем кадре его уже не было. Вместе с ним исчез и огонь. Из окон повалил белый дым.
Джез не могла оторвать взгляд от экрана.
– Богиня… – прошептала она. – Синее пламя…
Моргед снова отмотал пленку назад, чтобы еще раз просмотреть эту сцену.
– «Синее пламя разгонит последнюю тьму. Кровью оплачена будет последняя дань». Если эта девочка не Неукротимая Сила, Джез… тогда кто же она? Ответь мне.
– Не знаю. – Джез медленно закусила губу, следя, как на экране вновь расцветает странный огненный цветок. Значит, синее пламя из этого пророчества означает новый вид энергии. – Кажется, я начинаю верить. Но…
– Послушай, все прекрасно знают, что одна из Неукротимых Сил находится в Сан-Франциско. Одна старая карга из круга ведьм – Бабушка Харман или кто-то еще – увидела это во сне. Она увидела синий огонь, кажется, перед башней Койт. И это был знак того, что настало время проявиться всем четырем Неукротимым Силам. Я думаю, девочка сделала это впервые, когда поняла, что сейчас умрет, когда ее охватило отчаяние.
Джез могла хорошо представить себе, что почувствовала эта малышка; она сама, охваченная ужасом, в первый раз смотрела фильм о пожаре. Она ощутила, каково это… оказаться в подобной западне и при этом осознавать, что никто тебе не поможет, что в следующее мгновение ты почувствуешь невообразимую боль. И волосы твои сейчас вспыхнут, как факел, и тело начнет гореть… и что прежде чем весь этот ужас закончится и ты умрешь, пройдут бесконечно долгие несколько минут.
Как же тут не отчаяться? Понимая, все это, можно было высвободить из себя Силу, неистовый взрыв какой-то новой энергии – наподобие того, как из самой глубины твоего естества исторгается дикий, бессознательный вопль.
Но все же одно не давало Джез покоя.
– Если этот ребенок – Неукротимая Сила, почему ее Круг этого не заметил? Почему она не похвасталась им: «Эй, смотрите! Я теперь умею гасить огонь!»?
– О чем ты говоришь? Какой ее Круг? – раздраженно спросил Моргед.
– Ну… ведь она ведьма? Ты же не сказал, что эта новая Сила появилась у вампиров или оборотней.
– А кто вообще говорит о ведьмах, вампирах или оборотнях? Этот ребенок – человек.
Джез моргнула. А потом моргнула снова, пытаясь скрыть, насколько она поражена. В какое-то мгновение она подумала, что Моргед дурачит ее, однако его зеленые глаза излучали просто раздражение и в них не было ни капли лжи.
– Неукротимые Силы… могут быть людьми?
Моргед внезапно улыбнулся – на этот раз самодовольно.
– Ты действительно не знаешь… Ты не слышала все пророчество до конца?
Он стал в пародийную позу оратора.
– Это звучит так:
«Дневной мир, – подумала Джез. – Не Царство Ночи, а мир человеческий. По крайней мере, одна из Неукротимых Сил должна быть человеком. Невероятно… Но почему бы и нет? Неукротимые Силы, возможно, и должны быть чем-то необычным».