— Должен же кто-то оставаться с Джейми, — сказал Дейв, когда жена уселась напротив него. — У ребенка стали проявляться бандитские наклонности… — Джейми улыбнулся на шутку отца. — Ему нравится разбивать грузовики.

— Не-е, — закричал Джейми, — я их спасаю.

— Сначала готовишь аварию, а потом спасаешь.

— Главное, что он все-таки их спасает, — сказала Челия мужу. — Кстати, как насчет чашки кофе для женщины, вернувшейся с войны?

— Конечно, дорогая. — Он встал и отправился на кухню.

Сержант сыскной полиции Дэвид Уилсон Питерс был высок, но несколько худощав, чтобы считаться крепким парнем. Он имел привычку немного сутулиться, когда разговаривал с теми, кто был ниже его ростом. Впрочем, заглянув ему в глаза, можно было понять, что этот человек способен доставить вам неприятности, даже если вы гораздо тяжелее его. Эти глаза были не столько жесткими, сколько бескомпромиссными — глаза человека, имеющего собственный кодекс чести, в котором каждое правило тщательно отобрано, проверено и не подлежит сомнению. И если закон на вашей стороне, вы найдете в нем человека, на которого можно положиться. Если нет — перед вами будет страж порядка, которого можно избить до полусмерти, но он все равно поднимется с пола и будет драться как черт.

В отличие от него Челия Питерс была маленькой и хрупкой, с глазами котенка или пантеры — в зависимости от того, в каком настроении вы ее заставали. У нее было семь братьев и три сестры — такие же маленькие и хрупкие, как она. Все они жили в Мехико. Челия познакомилась с будущим мужем, когда Дейв был там в отпуске, и через три недели они поженились. Братья и сестры навещали их время от времени, и, к большому облегчению Дейва, всегда поодиночке. Это были симпатичные ребята, но когда собирались вместе, выводили Дейва из себя своей испанской болтовней. Иногда ему нравился этот язык — когда они с Челией занимались любовью, она что-то шептала ему на своем родном испано-мексиканском. Это возбуждало его. Он никогда не рассказывал ей об этом. Тогда, наверно, она станет контролировать себя.

— А вот и кофе, — сказал он, входя в комнату с чашками в руках.

— Джейми, а ты что хочешь? Лимонад?

— Коку.

— Никакой коки, — возразила его мать, — там слишком много кофеина. Неужели ты хочешь стать таким же, как твои мама с папой, готовые хлестать кофе, пока оно не закапает у них из ушей? Иди налей себе лимонада.

— Ну ма.

— Давай сделаем ему коктейль, — предложил Дейв. — Половина на половину.

Челия бросила на него испепеляющий взгляд, всем своим видом показывая решимость стоять до конца, но внезапно сдалась и согласно кивнула. Джейми побежал к холодильнику, раздался звон бутылок. Челия не выносила жестянок за то, что их делали из алюминия — она верила, что этот металл, скопившись за всю жизнь в организме, вызывает старческое слабоумие. Она пользовалась только стальными кастрюлями, покупала зубную пасту в пластиковых тюбиках и никогда не заворачивала сандвичи в фольгу. Она увлекалась нетрадиционной медициной вроде гомеопатии и акупунктуры, была противницей красного мяса, белого хлеба, сахара, шоколада и не пускала в свой дом курильщиков. Впрочем, и у нее были свои слабости. Она галлонами поглощала кофе и обожала ночное ТВ.

— Не пойти ли нам сейчас в кино? — прихлебывая кофе, предложил Дейв.

— Пойдем. А по дороге будем делать упражнения на дыхание, пока дорожная гарь со всего Фриско не заполнит наши легкие.

— Смешно. Ну хорошо, сначала сходим в парк «Золотые ворота», дадим мальчику побегать, а в кино — вечером.

— Отличная идея.

Выйдя из дома, они услышали рев сирен. Снова пожар, подумал Дейв. Когда же все это кончится? Конечно, все в природе движется по кругу, и рано или поздно волна пожаров должна пойти на убыль. Но это длится уже больше шести месяцев, и не только в Сан-Франциско, но и в других городах тоже. Год назад пожары были серьезной проблемой для европейских столиц: Лондона, Парижа и Рима. Они случаются там и сейчас, но уже не так часто, как в городах Америки. Похоже, проблема во всей своей полноте пересекла океан и обосновалась в Америке.

Дейв полагал, что главная проблема преступлений такого рода в том, что они стали модными. Один-два поджога — и вот уже у всех психов в стране в глазах появился огонь, а продажа зажигалок и спичек резко пошла вверх. Если бы Дейв был азартен и имел лишние деньги, он удачно сыграл бы на бирже.

Теперь все эти психи повылазили из своих нор и превратили Нью-Йорк, Сан-Франциско и многие другие города в пылающие факелы. Были среди них и просто любители поиграть со спичками — объект внимания психиатров, а не полицейских. Но были и другие, ненавидящие весь род человеческий, — настоящие социопаты. Люди, которые помешались на мести и сводят старые счеты. Люди, желающие получить страховку за свое прогоревшее дело. Люди, устраивающие поджоги, чтобы потом беспрепятственно заниматься грабежом в других районах города. Страшный алый цветок распустился над городом. Пожарные команды работали день и ночь, теряя в огне своих людей и совершая невозможное. Полицейские тоже работали сверхурочно, задерживая подозреваемых, допрашивая их, строча отчеты и получая от политиков очередную порцию дерьма.

В кино шла неплохая комедия на семейную тему с неизбежным для этого жанра счастливым концом. Дейв вышел из кинотеатра с хорошим, теплым чувством. Он взял Челию и Джейми за руки. Они почти бежали по мостовой. Челия весело смеялась, а Джейми со светящимся от удовольствия лицом поглядывал на родителей. Он знал, что все очень хорошо.

Когда они вернулись домой, Джейми решил попытать счастья и стал проситься еще часок побыть с родителями, но Челия была непреклонна.

— Юноша с дурными наклонностями, у вас был хороший длинный день, не пытайтесь его испортить. Сейчас придет ваш папа и немного вам почитает.

Хотя Джейми уже умел читать, он по-прежнему любил послушать отца, которому (Дейв сам охотно признавался в маленькой слабости) очень нравился звук собственного голоса. Он любил изображать различные голоса и акценты: английский, французский, итальянский или смешное произношение жителей южных штатов. К этому моменту они уже прочли половину книги Харпера Ли «Убить пересмешника». Книга была слишком взрослой для Джейми, но он мог воображать себя Скаутом или каким-либо другим мальчиком из романа, и Дейв надеялся, что антирасистская идея, заложенная в книге, будет воспринята Джейми хотя бы подсознательно. Он не сомневался в том, что должен внушать своему ребенку непреходящие духовные ценности.

На половине главы Джейми уснул, и Дейв уже про себя дочитал ее до конца. Затем он поцеловал сына, погасил свет и вышел в гостиную.

— Чертовски хороший у тебя мальчишка, — сказал он Челии.

— Благодарю. У тебя тоже, — ответила жена, взглянув на него поверх книжки. — Будешь смотреть телевизор или как?

— Нет, хочу пораньше лечь спать. Завтра нам с Дэнни предстоит большая работа. Мы можем не увидеться с тобой пару дней.

Челия наморщила брови и спрятала ноги под юбку.

— И тебя не сменят?

— Конечно, сменят со временем. Ты же знаешь, какая сейчас ситуация со всеми этими пожарами. Мои ребята бегают круглые сутки, а людей у нас…

— О Боже, — прошептала она.

— Нет, ты послушай, если все будет хорошо, я вернусь во вторник утром. Два дня — это в худшем случае.

Челия опустила голову на плечо мужа.

— Чертов Питерс, — улыбнулась она и добавила: — Не думай, что я не знаю, почему ты так рано собрался спать. Тебе ведь известно, что я не люблю оставаться одна.

Дейв напустил на себя самый невинный вид.

— Не понимаю, о чем ты? Если ты хочешь лечь спать вместе со мной, — это замечательно, но у меня нет никаких тайных намерений. Взгляни мне в глаза. Что ты там видишь? Полную невинность.

— Тайные намерения, — шепнула она.

Челия первой отправилась в спальню. Она любила делать вид, будто сразу же собирается спать. Она надевала длинную ночную рубашку и тщательно укладывала свои черные, как вороново крыло, волосы, отлично зная, что через пять минут рубашка будет брошена на ночной столик, а распущенные волосы в беспорядке разметаются по подушке.