ЕЛЕНА МУРАВЬЕВА   Азбука мести   роман   Полтора года назад   Две чашки кофе, дым сигарет, беседа в полголоса. -Я хочу наказать одного типа, – сказал Дмитрий. – Хочу превратить его жизнь в ад. Круглов кивнул: бывает. -Светиться не могу, поэтому ищу помощника. Если ты согласишься, то получишь жилье, ежемесячное содержание, премиальные. Сработаемся – перепишу на тебя квартиру. Круглов Валерий Иванович – пятьдесят лет; три судимости, ни кола-ни двора, ни дома, ни родни, ни перспектив – задумался. Если он скажет «да», то появится крыша над головой, кусок хлеба и мяса, теплая постель. Отказ даст свободу. Иди, куда глаза глядят. Твори, что душе угодно. Круглов уже находился, натворил. Он хочет покоя. Но предложение Дмитрия ему не нравится. Не хочется ему превращать жизнь незнакомого человека в ад. -Что за квартира? -Отдельная. Восемнадцать квадратных метров. В хорошем месте. -С балконом? -А как же. Отдельная квартира, восемнадцать квадратных метров, с балконом! Не гостинка с сидячей ванной, в которой невозможно вытянуть ноги. Не комнатенка в коммуналке, с общим туалетом, склочными соседями и злобным младенцем за стеной. Круглов подался вперед: – Я твой с потрохами, но при одном условии. Убивать не буду. «Мокруха» – не для меня. -Договорились. -Когда начнем? -Скоро. Дмитрий протянул Круглову конверт. – Здесь адрес и деньги на первое время. Устраивайся, привыкай к месту, городу, воле. Я позвоню через несколько дней. -Хорошо. Буду ждать. – Подбросить тебя домой? – спросил Дмитрий. – Я на машине. Домой! Круглов от волнения облизал пересохшие губы. -Да, если не трудно. Они сели в бордовый «Жигуль». В молчании добрались до блочного девятиэтажного дома. -Квартира двадцать девять. До встречи. -Пока. А как зовут этого …которому мы будем превращать жизнь в ад? -Виктор Осин.     Осин Наши дни   -Виктор, сколько можно повторять, ужин на столе! –Марина замерла в дверях, в глазахнедовольство, губы поджаты. -Отстань, потом,– буркнул Осин, не поворачивая головы. По телевизору футбольный матч, не до до ужина.Тем более не до церемоний. Марина – любовница, сожительница.С нейможно не деликатничать. Галке, бывшей жене, в подобных ситуациях, Виктор, еще улыбался виновато.Впрочем … он улыбнулся и заорал тот час: -Бараны! -Иди немедленно ужинать?Все стынет! -Отстань, ну, отстань, пожалуйста. Хозяйские замашкиМарины Осин терпел исключительно из благодарности. Прошлой осеньюВикторзапил.Похоронил Азефа-любимого пса и запил по-черному.Сначала горевал, потом поминал, утешался, успокаивался, втянулся и, вдруг оказалось, неможетостановиться.ЧерездвамесяцаГалина-законная супруга Осинасбежала.Ее место тот час занялаМарина. И сделала то, что не смогла жена. Вылечина Виктора. Мало того, Марина из своих средств оплатила реабилитационный курс у лучшего в городе психотерапевта, а когда Виктор, придя в себя, попытался вернуть деньги, наотрез отказалась принимать их. «Ты мне ничего не должен. Я спасала тебя, потому что люблю…Мне ничего не надо. Лишь бы быть с тобою рядом». В другое время Осин не поддался бы на дешевую манипуляцию и указал Марине на дверь. Но ослабевший, раздавленный, тогда лишь махнул рукой. Черт с тобой, живи. Марина рада стараться – перебралась к нему окончательно, обосновалась, даже, наглая баба, выгнала Галину, когда та явилась выяснять отношения. Скандал начался у порога. Галка, побледнев от ярости, потребовала: – Виктор, уйми эту шлюху, иначе я за себя не ручаюсь. Бывшая супруга была, как обычно, красива до умопомрачения. От горькой обиды, что теперь эта шикарная женщина принадлежит другому у Осина даже заболело сердце. Давясь злобой, он впечатал в карие глаза: – Ты предала меня. Бросила меня в трудную минуту. -Ублюдок! Ты валялся в луже собственной мочи, как бесчувственное бревно! Алкаш! Тварь! -Не смей оскорблять Виктора! – Взвилась Марина. – Эгоистка! Убирайся вон! -Убирайся! – приказал Осин. Галка будила в нем чувство вины, ощущение, которое он не желал испытывать. -Я ухожу, – пригрозила жена, – но ты пожалеешь об этом! – Палец с точеным маникюром уперся в грудь Виктора. -Вали отсюда! – он оттолкнул руку жены. -Да, да, вали отсюда! – вставила пять копеек и Марина. Уже на следующее утро Осин выл от отчаяния и обрывал телефон супруги. Напрасно. Роман Алексеев – Галкин бойфренд оказался умным парнем и увез Галку в Египет. Через две недели, когда парочка вернулась, у Осина не осталось шансов. Супруга вычеркнула его из жизни и своего сердца. Еще сильнее Осин пожалел о своей ошибке, когда Галка заявила, что выходит из общего бизнеса. Причем не одна, а с Андреем. Это был удар ниже пояса. Учредителей у компании по производству металлоконструкций было трое. Гале принадлежало оборудование, ее отец сумел по знакомству приобрести списанные станки. Андрей Круль – институтский приятель Осина – был собственником производственных помещений. Виктор в фирме, которой отдал десять лет жизни, ничем не владел. Потому мог претендовать только на бренд и арендованный офис. «Побойтесь Бога, – взмолился Осин. – Фирма развивалась за счет беспроцентных кредитов, которые добывал я. Станки поддерживались в рабочем состоянии, помещения ремонтировались на деньги моей бабки. Так нельзя». «Можно, – парировала Галя и ошарашила еще одной новостью, – мы открываем свой бизнес». Андрюха, как водится, отмолчался. А Галка уколола напоследок: «Сам учил, в бизнесе нет друзей и любимых. Есть только выгода. Вот и получай». Он получил. Загибающуюся на корню компанию и Марину в доме. «Тьфу…– чертыхнулся Осин. О рабочих проблемах он старался не думать. Слишком там все было плохо. И пытался не вспоминать про Галю. Слишком болела душа. Тем паче шел футбол. И можно было с полным правом расслабиться. Неожиданно нервную скороговорку комментатора перебил телефонный звонок. Осин ожидал услышать голос соседа, Михаила Ильича – обычно они обменивались впечатлениями во время матча – однако наткнулся на густой незнакомый баритон. -Виктор Петрович? -Да, – подтвердил Осин. -Хочу огорчить вас. Марина – развратница. И что особенно мерзко, за свои удовольствия дамочка расплачивается вашими деньгами -Что? – взревел Виктор. -Не стоит сердиться, – посоветовал баритон – обычная история. Короче, – голос утратил вежливые интонации, погрубел, – хочешь знать правду, смотайся к почтовому ящику, диск возьми, посмотри, как люди развлекаются. -Пошел ты…– конец фразы утонул в коротких гудках. -Гол, – машинально отметил Осин. И даже крикнул. – Ура! Гол! Получилось невесело. Без энтузиазма и куража. -Кто кому забил? – в дверях возникла Марина. -Ваши нашим! Тебе какая разница?! – сказал Виктор чуть раздраженнее, чем следовало бы. -Что-то случилось? – Марина тот час учуяла неладное. -Нет. -Вот и хорошо. Я в ванной. Водные процедуры занимали обычно минут двадцать. Осин выскочил в коридор; спустился на первый этаж к почтовому ящику, повернул ключ в замке. В темной нише лежал, завернутый в шелковистую бумагу, плоский пакет. Виктор сорвал обертку. Действительно, диск. Едва Марина отправилась спать, он включил запись. На мониторе замелькали южные пейзажи. Кипучая зелень деревьев, ядреная синь небес, бескрайнее море. Белое здание отеля, гостиничный номер. Мужчина и женщина в ворохе простыней. Женщина – Марина. Мужчина – молодой красивый темноволосый парень лет целует ее грудь. Крупным планом: набухший сосок, сжатая в крепких пальцах расплывшаяся бесформенная мягкая чаша; вздернутый подбородок, бессмысленная и нежная улыбка на губах. Голос за кадром. Знакомый баритон. -Обратите внимание на дату. Осин послушно перевел взгляд в левый нижний угол. Восемнадцатое июля. -Это Турция. Отель «Матадор». Нынешнее лето. Парнишка наш, отечественного разлива. Подрабатывает по пляжным гостиницах. Разводит на «бабки» заезжих матрон. Смотрим дальше. К Марине и красавцу на экране присоединился статный блондинчик. Марина в легком замешательстве, пытается возразить. Но ребята настойчивы. И умеют убеждать. На их телах блестит пот, мышцы напряжены. Желание горит в глазах, страсть прорывается в каждом движении. Марина тоже возбуждена. Нет, Марина взбудоражена до крайности. У нее закушена губа, ноздри дрожат, как у породистой кобылы, сиплое дыхание вперемежку со стонами рвется из груди. Камера аккуратно зафиксировала каждый штрих. Лицо Марины в гримасе сладострастного восторга. Физиономии мальчишек в хищном оскале упоения. Ритмичные движения. Сплетение рук, ног. Визгливые всхлипы, чавкающие аккорды совокупления. Осин закрыл глаза. Он не думал, что будет так больно. Марина не Галя. Марина полежала не под одним мужиком, прежде чем досталась ему. -Доступные женщины – удел слабых мужчин, – посочувствовал баритон. Пристально вглядываясь, как Марина на экране монитора беснуется в экстазе, Виктор выматерился. -А вот и расчет за удовольствие. – Баритон обошелся без дополнительных комментариев. Зеленые бумажки поплыли из рук в руки. Двести баксов, подсчитал Осин. Хорошая такса. Марина ласково улыбнулась блондину. -Завтра приходите. Часа в три. -Конечно, – раздалось в ответ. – В три. Снова на экране эротические упражнения и даты. Девятнадцатое июля, двадцатое, двадцать первое. Осин насупился. Марина вернулась тридцвтого. Загорелая, довольная. -Цены нынче сумасшедшие. Турки дерут с бедных туристов за любую мелочь три шкуры. Кошмар. Три шкуры и кошмар равнялись…Осин умножил двести на двенадцать дней и застонал от ярости. Он сидел в пыльном, вонючем городе, дышал потом и гарью, улыбался инспекторам налоговой, предлагал взятки. А Марина развлекалась. Стерва. . Дрянь. Скормила наглым выблядкам три тысячи баксов. С экрана лучезарно ухмылялись похотливые морды мальчишек. Виктор выключил комп. Подавил страстное желание броситься в спальню и избить Марину. Нет, он сдержит эмоции. И выгонит ее утром. Сегодня пусть спит. Эту малость Марина заслужила. Сам Осин не сомкнул глаз. Он лежал в кабинете на диване, думал. Он – не ангел. Не пренебрегал женским вниманием. Не избегал контактов. Иногда случайных. Иногда рискованных. Но что дозволено Юпитеру, не позволено быку. Тем паче корове. «Я за свои деньги получаю удовольствие, не за чужие», – больше факта измены бесила Виктора мысль, что Марина платила пацанам из его кармана. Он маялся, работал, а она, тварь, трудом и потом нажитое, спустила на ретивых жеребцов. Утром, Осин разбудил любовницу небрежным тычком в плечо. -Одень халат и выйди в гостиную, – приказал хмуро. -Что? Что случилось? – всполошилась Марина. Вопросы разбились вдребезги о дверь спальни. Виктор покинул комнату, даже не обернувшись. -Что случилось? – Уже сердито спросила Марина спустя мгновение. – Ничего. – Виктор включил видео и отвернулся к окну. – Смотри. Он не желал наблюдать за реакцией Марины. Его не интересовало: выдержит ли она характер и промолчит. Или начнет оправдываться и лгать. Или струсит и заплачет. Марина для Осина перестала существовать. Осталась только назвать вещи своими именами. -Хватит, – раздалось за спиной. Виктор обернулся. На экране монитора два здоровых самца пристраивались одновременно к одной самке. -Жаль, нет третьего, – протянул насмешливо, – было бы как в «Эммануэль». Марина молчала. -Я так не умею, – с сожалением продолжил Осин. Блондинчик действовал с акробатической ловкостью. Марина на экране тряслась от возбуждения. У нее дрожали лихорадочно губы, немного косили глаза. Марина в гостиной плотнее запахнула халат, спросила: – Где ты взял эту гадость? -Вчера в почтовый ящик подбросили. По телефону пообещали яркие впечатления. Не обманули. Все-таки Осин волновался. Рубил фразы, как дрова. – Кто звонил? – Мужчина, – Виктор пожал плечами. – Он не представился. – Зачем меня снимали? Осин подивился женской логике. Как разница зачем? Важнее, за каким занятием. – Ты хочешь, чтобы я ушла? – Да. – Именно сейчас? – Да. – Но ведь и ты мне изменял. Осин не ответил. Кто платит, тот девушку и танцует. Правила Марине известны. К чему лишние слова? – Возможно, позднее ты пожалеешь… -Нет. Два года коту под хвост, думала Марина. Опять все сначала. -Я вытянула тебя из могилы. Ты бы спился, – ей не стоило опускаться до упреков. -Я тебе благодарен, – поморщился Осин, – потому и не выгнал вчера. В чем мать родила, на ночь глядя. За окном вьюжил декабрь. Голой, на морозе было бы холодно. В июле было жарко. Жаркое солнце, жаркое дыхание, жадные жаркие руки. Красивый стройный брюнет присел перед Марининым шезлонгом на горячий песок, обжег голодным взглядом и, словно ни к кому не обращаясь; словно самому себе, выдал: -Ты красивая, чувственная. У тебя соски торчат, как горошины. И попа шикарная. Я люблю красивые задницы, это большая редкость. От грубого напора, от бесцеремонности, Марина опешила. Ее давно никто так откровенно не «клеил». -Тебя когда-нибудь трахал профессионал? – спросил парень. Марина отрицательно мотнула головой. Нет. -Хочешь попробовать? Наверное, она перегрелась на солнце. Или перекупалась в море. Или передышала пряным соленым воздухом. – Хочу, – сказала вдруг. – Сколько? -Проба за счет заведения, – красавец плотоядно облизал губы и приказал, – пошли. К двдцати шести годам Марина многое повидала, многое перепробовала и полагала: в постели удивить ее нечем. Но, открылась истина в объятиях «солнечного» мальчика, есть на белом свете чудеса. Красавчик старался исключительно ради Марины. Он, как музыкант, играл на ее теле виртуозные пассажи, складывая из поцелуев, поглаживаний, укусов-нот страсти, прекрасную музыку экстаза. Спустя час взбудораженная, воодушевленная, восторженная Марина готова была платить за следующее свидание. Брюнет стоил того. -Тебе понравилось? – игриво поблескивая карими глазами, спросил он. -Да, – не вдаваясь в подробности, ответила она. -Тебе мало одного мужчины. Ты очень напряжена. Марина, далеко не ханжа и пуританка, только ахнула. -В следующий раз я приду с напарником, – парень не спрашивал, утверждал. – У тебя хватит денег? Марина кивнула. -Завтра ты свободна? Какие дела на курорте? Ешь, спи, загорай. -Свободна. -Отлично. – Парень ушел, одарив белозубой улыбкой. Она осталась и начала ждать завтра. Волны блаженного покоя окутывали тело. Никогда Марине не было так хорошо. Никогда Марине не было так плохо. – Мне кажется, – Марина пристально вглядывалась в лицо Осина, – тебя волнует не столько моя измена, сколько выброшенные на глупое развлечение деньги. У Виктора дрогнул уголок губы. -И еще мне кажется, ты боишься, что не выдерживаешь сравнения с этими кобельками. Я права? – Марине хотелось диалога, скандала. Холодное равнодушие Виктора лишало отношения всякой перспективы. – Я не желаю содержать шлюху, – едва ли не по слогам процедил Осин. – Через час, чтобы ноги твоей не было в моем доме! Ясно? – Ясно, – кивнула Марина. – Более чем.     Круглов Полтора года назад   Круглов старался побольше проводить времени дома. Отправляясь на прогулки или за покупками, вышагивая по людным улицам, выбирая продукты в магазине, он спешил скорее вернуться в родные стены и ловил себя на радостной мысли: у меня есть дом! Никогда прежде он не жил сам. Всегда рядом были другие, с которыми приходилось делиль кров. Другие хищно вторгались в его жизнь. Крали тишину, покой, отдых. Другие лишали его возможности выбора. Пятьдесят лет Круглов прожил, обреченный терпеть толпу, коллектив, стаю. Сейчас он впервые наслаждался одиночеством. Круглов не скучал. Подолгу спал, читал газеты, стряпал. В повседневной суете таяло напряжение, ставшее, казалось, привычным за долгие годы заключения. Взамен напряжению в сердце пробуждалось ожидание: что впереди? Комо глядеши? Куда он идет? Свернув с проторенной колеи, судьба разворачивала новый необычный сюжет. Какой? – хотелось бы знать. Вот бы хороший. Старые и плохие давно набили оскомину. В городе полыхала золотым пожаром осень, бабье лето дарило последнее тепло, воздух пах умиротворением и покоем. Мир и покой – страшная отрава, мир и покой заставляют человека строить планы на будущее. Какое у меня будущее, отмахивался Круглов. Он привык жить одним днем. Не планировать, не загадывать, не ждать. А тут …Хорошее, у тебя хорошее будущее, шептали листья. У тебя замечательное будущее, ворковали голуби, купаясь в лужах. У тебя все впереди, обещало солнце. Господи! Круглов не узнавал себя. Думал, по лагерям, пересылкам, тюрьмам растерял умение и, главное, желание чувствовать прекрасное. Думал, измученная душа очерствела, закалилась, отвердела. Нет. Паутинками бабьего лета, звонким цокотом утренних дождей, улыбками детворы утверждалась в сердце надежда. На что, ужасался Круглов. Не верь, не бойся, не проси – он привык к волчьим законам. И, нарушая их, тянулся сердцем к коварным слюнявым иллюзиям. Каникулы, отведенные на обустройство закончились быстро. Дмитрий позвонил, пригласил Круглова в кафе и сразу приступил к делу: -Нужна винтовка с оптическим прицелом. Достанешь? -Наверное. Но стрелять не буду. -Сначала выслушай задание. Надо грохнуть одного пса. Сможешь – сделаешь сам. Нет – найдешь кого-то посмелее. Цена вопроса – пятьдесят баксов. -Разве что пса…– преступая свои правила, Круглов согласился. Полтинник казался ему огромной суммой. – Следующий пункт: подбери пяток веселых ребят, которые втянут нашего Осина в запой. -Ты что с ума сошел?! -Давай-ка, без комментариев. Моя задача – отомстить Осину. Твоя – обеспечить исполнение планов людьми, техникой, информацией. Обсуждать мои планы не надо. Не твоего это ума дело. Вопросы есть? – Да, – задиристо ответил Круглов. – Как и когда ты переоформишь квартиру на мое имя? Восемнадцать квадратных метров тепла, уюта, уверенности. В первую очередь следовало побеспокоиться об этом. Дмитрий кивнул. – Завтра мы заключим договор у нотариуса. Каждый месяц, в зависимости от твоих стараний, я буду ставить подпись, подтверждая нашу договоренность. Если все пойдет по плану через полтора года квартира автоматически перейдет к тебе. В общем, каждая моя закорючка вроде оценки твоей работы. А каждая премия – стипендия. Как в институте. Помнишь? -Помню. Хоть это и было, кажется в другой жизни. Оба замолчали, просчитывая схему. Где ловушка, искал Круглов. Все ли учтено, прикидывал Дмитрий. Он и нарушил тишину. – Я отдам квартиру, честно расплачусь. Не сомневайся. Понимаешь, я должен отомстить. Я не могу, не хочу иначе. Должен! Не могу! Не хочу! Бывает так: переклинит на идее, и хоть стой, хоть плачь! Зачем мне квартира и деньги, если он живет и радуется? Ну, зачем? Действительно, зачем? Круглов пожал плечами. Он не верил Дмитрию. «В принципе я ничего не теряю, – подумал Круглов. – Я всегда успею слинять вовремя». Чего-чего, а чутья ему хватало. Беду он всегда ощущал загодя. Сейчас на душе было спокойно.     Осин Наши дни   – Странное стечение обстоятельств, – сказал Осин. – Нет, – Ольга перебросила через плечо русую косу. – Нет, это заговор. Ушли в прошлое воспоминания о Марине. Исчезла горечь обиды. Будущее поманило романтикой. В жизни Виктора появилась Ольга. Она пришла на собеседование, пробоваться на место уволившейся секретарши. Виктор взглянул: стройная блондиночка, корона русой косы, серые выразительные глаза – и поплыл. В резюме было написано: Ольга Литвинова: 28 лет, образование высшее гуманитарное; свободно: английский, компьютер, деловой этикет, телефонный маркетинг. Виктор удивленно приподнял брови: -Вы не ошиблись? Мне нужен обычный секретарь! -Нет, – соискательница была кратка. -Сколько вы получали на прежнем месте? Ольга назвала цифру. -У нас оклады пониже. -Меня это устраивает, – ответила девушка. -Зачем же, – Виктор ткнул пальцем в резюме, – при таком образовании и профессиональной подготовке вы претендуете на место не соответствующее вашему уровню? Осин впился цепким взглядом в красивое лицо. Высокий лоб, чуть коротковатый, аккуратной формы носик, аппетитные пухлые губки. Шея! Без комментариев! Такие белые, налитые шеи бывают только у настойщих блондинок. Кроме эффектной внешности девушка обладала безусловным очарованием, шармом! И достоинством! Поза, движения, ответы отличала уверенная сдержанность. Девушка не пыталась понравиться. Не старалась подчеркнуть плюсы и скрыть минусы. Она почти отстраненно позволяла делать выводы о себе. -Есть причины. Достаточно веские, которых я бы не хотела касаться. -И все же. Сделайте одолжение, – настоял Осин. Серый взгляд потвердел. -Я не привыкла откровенничать с незнакомыми людьми. Виктор снисходительно согласился. -Как вам угодно. Он искал повод продолжить беседу. Он не хотел, чтобы Ольга уходила. Кстати зазвонил телефон. -Простите. – Осин поднял трубку, развалился в кресле повольготнее, и, не спуская с симпатичной посетительницы настойчивый взгляд, повел разговор. В голове кружились восторженные мысли: «Какие ножки! Какая грудь! Талия!» Девушку не смущало бесцеремонное любопытство. Она внимательно и серьезно смотрела на Виктора, и, казалось, не замечала мужского игривого интереса. «Краля, – думал Виктор, – королевна» Легкая улыбка, чуть приподнятые уголки губ, искорки в глазах… «С такой не стыдно показаться у бабушки в Отрадном. Вот бы на такой Оле жениться! – явилась неожиданная идея. – Галка лопнула бы от злости» -Вы замужем? – Он продолжил интервью. -Нет. В разводе. -Дети есть? -Нет. -Что вы делаете сегодня вечером? -Ничего особенного. Виктор приободрился, ответ поощрял к дальнейшему флирту. -Пойдемте в ресторан. -Это – непременное условие при приеме на работу? – безучастным тоном спросила Ольга. То ли в шутку, то ли, проверяя, Осин подтвердил: -Да! – Он представил, как пользует блондиночку на рабочем столе. Надрывается телефон, дрожащим светом играет компьютер, за окном снуют машины и прохожие. Красота! – Это – основной критерий. Ольга поднялась. -Извините, я ошиблась. Вакансия, действительно, не соответствует моему уровню. Встал и Осин. -Я всегда открыт для личных контактов с такой женщиной, как вы. А в качестве секретаря желал бы видеть, что-нибудь попроще. -Что-нибудь или кого-нибудь? -Какая разница? – отмахнулся Виктор. -Перечитайте мои характеристики еще раз, – посоветовала блондинка, – пожалуйста. Она кивнула на прозрачный файл, который перед началом беседы положила на стол. -Зачем? -Пожалуйста. Показалось или нет, серые глазищи взволнованно повлажнели? Едва захлопнулась дверь, Осин достал бумаги. «Виктор, не удивляйтесь моему письму. Заодно и поведению. Я люблю вас, простите. Ольга» От неожиданности Осин закашлялся. Признания в любви он ожидал в последнюю очередь, но едва придя в себя, помчался вдогонку за судьбой. Это она – проказница Фортуна изволила навестить его. Она, поблескивая серыми очами, попросила-приказала: «Перечитайте мои характеристики еще раз, пожалуйста». Зачем, спросил, он. Чурбан и тупица. «Пожалуйста», – повторила Судьба. Некоторым приходится повторять дважды. С первого раза до некоторых не доходит. «Я люблю вас, простите». Осин схватил куртку, помчался по указанному в заявлении адресу. Чурбан! Тупица! Но не полный же идиот! Барышни с русыми косами до пояса встречаются не каждый день. Сероглазые королевны, кому ни попадя, не признаются в любви. Такие, как Оля, выбирают лучших. Или делают лучшими своих избранников. -Ольга, – он остановил ее у дверей парадного. И, балагур, бабник, замолчал растерянно. Следовала сказать что-то значительное, важное; он искал слова, чувствовал их банальность и фальшь и не смел произнести ни звука. – Ольга…Хорошо, что ты пришла ко мне. Хорошо когда к мужчине приходит любовь. Плохо когда уходит жена. Отвратительно когда изменяет любовница. Ужасно когда проститутки кажутся лучшими представитльницами прекрасного пола. -Я не могла иначе. -Я понимаю. -Я люблю тебя. –Я хочу тебя любить. Через тридцать дней Ольга сказала: – Это заговор! -Какой к черту заговор?! – вспылил Виктор. Мало того, что рожа разбита, под глазом синяк; куртку сперли, так еще слушай бабьи глупые бредни. –Чушь! -Обыкновенный заговор! – Ольга обиженно отвела взгляд. Он спохватился. Не стоит кричать, Оля ни в чем, ни виновата. -Не болтай ерунду! – добавил мягче и поднялся с кухонной табуретки. – Просто неудачное стечение обстоятельств, – миролюбиво повторил. Часом ранее Осин зашел в лифт. И едва протянул руку к пульту управления, как услышал: -Подождите, не уезжайте, – в кабинку ввалился, запыхавшийся немолодой мужчина в кепке, надвинутой на глаза. -Вам какой? – спросил Виктор, подразумевая этаж. Дверь, шипя и поскрипывая, закрылась. -Вот какой! – Мужик замахнулся. Под градом ударов Виктор потерял сознание. Очнулся он от озноба, на верхнем девятом этаже, в темном, вонючем, пыльном закутке рядом с мусоропроводом. Кожаная куртка и пиджак исчезли, карманы брюк были вывернуты. -Что с тобой! – испугалась Ольга, увидев окровавленное лицо. Виктор со стоном перешагнул порог и отправился прямиком на кухню. – Помоги мне! – приказал сдавленным голосом, – тащи вату, спирт, бинт, перекись. Что найдешь. Ольга нашла заговор. -Не болтай ерунду. Просто стечение обстоятельств. -Нет! – Ольга не собиралась уступать. -Ладно, ладно, – Виктор погладил русую макушку, – не боись, прорвемся. Где наша не пропадала?! Он устроился на диване в гостиной. Кружилась голова, подташнивало. -Может быть скорую вызвать? – спросила Ольга. – Или милицию? -Отлежусь, оклемаюсь, не надо докторов. И ментов не надо. Я этого ублюдка даже не разглядел толком. – Виктор закрыл глаза. -Я свет потушу. Комната утонула в темноте. -Витенька, не злись. Тебе вредно сейчас. Послушай, ты просто не замечал прежде…Ты ведь рассказывал … События прошедших полутора лет в Ольгиной редакции обретали логическое и трагическое звучание. -Давай коснемся главного. Сейчас февраль. Когда умерла твоя собака? Каким образом? Осин поморщился. Азефа – угольно черного широкогрудого ротвейлера он обожал. Оттого и не выдержал удар. Пес вернулся с прогулки вялый, скучный. Ночью начал скулить. К утру сдох. Ветеринары развели руками, бывает. Большие собаки порой дохнут как мухи. Раз и готово. -Осенью позапрошлого года. В начале октября. -Потом ты запил? -Не надо об этом, – попросил Виктор угрюмо. -Три месяца ты не просыхал, – отметая возражения, повела дальше Ольга. – Один? Или в компании? -Я познакомился в ресторане с ребятами и загулял. Такое с мужиками иногда случается. -У тебя раньше были запои? -Нет, никогда, – испугался Осин, что его примут за алкоголика. -Кто платил за выпивку? -Сначала я, потом ребята. -Какие добрые и щедрые ребята! Поить малознакомого человека три месяца кряду! Не удивительно ли?! Осин пожал плечами. Он плохо помнил то время. Но знал наверняка: раз Галка не выдержала и сбежала; значит, страшен был Виктор Осин, безнадежен, отвратителен. Будь хоть какая-нибудь надежда, жена не бросила бы его, не оставила. Допек, паразит, бабу. Верную, преданную, любимую. С которой в пир и в мир. В огонь и в воду. В жизнь, смерть, разведку. Осин сжал губы. Галочка, Галина – не заживающая рана. Ноет, болит, точит сердце печалью. -Итак: в октябре умерла любимая собака, в декабре ушла жена. Когда угнали твой автомобиль? -В начале марта.