Я имею в виду Отто Лациса, одного из основных обозревателей «Известий». Знал ли он, во что превратился Кремль в 1992—1995 годах? Есть основания полагать, что да, знал. Тем не менее он неустанно воспевал торжество реформ в России, хотя рулевым этих реформ, вместе с Черномырдиным, был и Александр Коржаков. По правде говоря, «Известия» играли в команде с иными группировками внутри президентского окружения и не упускали случая поддеть банду Коржакова. Но полностью правды они так и не сказали. Во имя чего? Это нам объяснил сам Отто Лацис, уже после победы, в передовой статье с горьковатым заголовком «Демократия победила. Что теперь?». «Что говорить? – писал он. – Мы ничего не скрывали: в этой схватке мы старались быть честными, но не обещали быть беспристрастными. Остановить партию реванша – вот что было самой главной задачей нашей жизни«126.
Бедная чистая душа, он и в самом деле в это поверил. И именно поэтому старался быть честным. Разве мы будем упрекать его за то, что у него ничего не вышло? Он же не обещал, что будет беспристрастным. Правда, он не сказал своим читателям, что к тому же систематически будет умалчивать о весьма важных обстоятельствах. И пока в Кремле и вокруг него создавалось маленькое полицейское государство (это в центре страны, стремившейся к демократизации), он ставил во главу угла высшую цель – «остановить партию реванша». Которая проиграла еще до начала соревнования и в любом случае не питала серьезных амбиций на выигрыш. В то же время центурионы, получившие (вместе с Отто Лацисом) то же задание, развязывали в Чечне чудовищную вакханалию крови и темных дел (вопреки Отто Лацису). Вот что такое терять время, естественно, вместе с лицом.
Впрочем, он недалеко ушел от многих других оркестрантов этой «трехгрошовой оперы», непрерывно шедшей на московских подмостках с 1991 года. Даже неукротимая Валерия Новодворская, свободная мыслительница, наконец-то слившаяся с бесчисленными рядами журналистов партии Власти, в какой-то момент испытала что-то вроде отвращения: «Мы за уши вытаскивали эту власть из беды в августе, в апреле, в марте, в октябре, в июле…» Похоже, что эта власть ничего не умеет, кроме как попадать в неприятные положения, из которых «они», «демократическая» интеллигенция, вынуждена ее «вытаскивать за уши». Хороший образ. Те месяцы, что упоминает Новодворская, не просто даты. Это годы, тяжелые, как свинец. Август (1991) – путч недоумков из ГКЧП. Апрель (1993) – референдум против Верховного Совета. Октябрь (1993) – бойня в Белом доме. Июль (1996) – президентские выборы.
Вот наконец человек, не боящийся признать свою ответственность. Уши Власти, наверное, уже покраснели от бесконечных щипков Новодворской. А она теперь встревоженно восклицает: «Мы глотали обиды, прощали мелкие грубости и большие подлости (мягко сказано. – Дж. К.), вроде Чечни. Все – во имя движения вперед. Но теперь что-то иссякло. Бензин, масло, солярка. Воля, надежда. Власть наслаждается позолотой (быть может, имеется в виду реконструированный Кремль. – Дж. К.) в бездействии, увлеченная византийской казуистикой. Это не вопрос недостаточности сердечных сосудов, ни воспаления легких, ни простуды (намек, в лучшем духе гласности, на различные версии о болезни Ельцина. – Дж. К.). Это анемия, полная атрофия политической воли и мысли. Еще находящийся в стадии построения капитализм все больше «огосударствляется», валится на куски, вязнет в болоте и гниет, как и все незавершенные стройки. Беда не столько в олигархии (намек на определение, данное ельцинской власти Солженицыным. – Дж. К.). Дело в том, что мы имеем олигархию политических и моральных мертвецов«127.
Так считает Новодворская семь месяцев спустя после поражения «партии реванша», славного дела, которому Отто Лацис посвятил свою жизнь. В том же номере авторитетного «демократического» журнала Александра Пумпянского мы обнаружим комментарий другого «демократа» – Андрея Черкизова, политического обозревателя радио «Эхо Москвы», тоже перешедшего под крыло Владимира Гусинского. Черкизов возмущается в эфире и письменно «мастерами культуры, относящими себя к демократам и испытывавшими (когда-то, но не теперь) брезгливость по отношению к руководителям охранных ведомств, тем более – по отношению к фаворитам и холуям. Такого в России еще не было! Неужели вас купили, господа?»
Итак, «демократ» высшей пробы тоже начинает сомневаться в демократических качествах тех, кто минуту назад были его попутчиками. Которые, в свою очередь, сомневаются в его демократических достоинствах. А ведь речь идет о тех самых знаменитых Льве Лещенко, Владимире Винокуре, Геннадии Хазанове, Надежде Бабкиной, Александре Абдулове, многие из которых принимали участие в знаменитых гастролях «Голосуй или проиграешь», призванных напугать избирателей и заставить их проголосовать за Ельцина. Неужели вас и в самом деле купили, господа? Еще бы! В 1996 году им платил Чубайс (разве не для этого Евстафьев и Лисовский взяли из государственной казны 500 тысяч долларов?), а в 1997 году им платил Коржаков, может быть, деньгами, полученными благодаря льготам, подаренным Ельциным. Деньги есть деньги. Эти ужасные предатели на самом деле просто профессионалы, живущие своим трудом. Который в данном случае сводится к облизыванию ботинок того или иного представителя власти. Точно так же, как поступил Эльдар Рязанов в своем знаменитом телеинтервью с Ельциным и его семьей.
А потом, чья это корова замычала? Разве Андрей Черкизов в свое время не вступил в эту армию? Он, конечно, скажет, что записался добровольцем и трудился даром. Но нам-то интересна суть его логики, а не размеры возможного вознаграждения (на этот счет мы не располагаем данными) за оказанные услуги. Итак, воспроизведем его обвинительную речь, сопроводив ее краткими комментариями: «С кем вы, мастера культуры? Вы – с генералом охранки. Вы – с создателем новой монструозной спецслужбы, которая по своему проникновению в общество затмила, заткнула за пояс прежнюю, совковую «девятку». Вы – с создателем такой изощренной системы слежки и прослушки, которой не на шутку боялись сами обитатели и постояльцы Кремля.
Мало того, вы поддерживаете человека, пытавшегося использовать свои громадные полномочия и свое почти абсолютное влияние на президента в столь расширенных целях, что по праву можно говорить о должностных злоупотреблениях. Достаточно вспомнить известное письмо Коржакова Черномырдину с требованием расширить полномочия господина Сосковца128: передать ему курирование таких «денежных» отраслей экономики, как, например, ТЭК, в которых, как мы теперь знаем, наверное хватало места и криминальным методам управления«129.
Стоп, давайте поразмышляем. Андрей Черкизов утверждает, что в непосредственной близости к президенту были преступники. Что их надо обвинить в злоупотреблении властью и многом другом. Но лицензии, льготы и другие привилегии, которыми они пользовались, были установлены президентским указом. Коржаков мог бы сказать в свое оправдание, что его «громадные полномочия» были ему предоставлены официально и что иметь «неограниченное влияние» на президента – не преступление. Скорее наоборот, если президент позволяет какому-нибудь негодяю обрести «абсолютное» влияние над собой, то следует спросить – что за президента мы себе выбрали?
Но продолжим следовать за Андреем Черкизовым: «Мало и этого. Вы поддерживаете человека, который, оказавшись в отставке, не сумел остаться мужиком, а начал направо и налево «сливать» компромат – не только на президента, но и на его близких (имеются в виду ядовитые намеки Коржакова на политическую роль дочери Ельцина Татьяны. – Дж. К.). Попросту говоря – начал сводить счеты. Вам не может быть неизвестно, что Коржаковым наговорены десятки магнитофонных кассет, которые переправлены за границу, где и ищут теперь своего издателя (в настоящее время книга издана за рубежом. – Прим. ред.). У вас, видимо, скверно с моралью, если вы примирились с этим. Существуют профессии, носители которых не имеют права публиковать свои воспоминания по «горячим следами». Личный телохранитель президента относится именно к таким профессиям».