Павел Александрович, конечно, несколько преувеличил — они пригубили.

— Вы знаете, — медленно произнес Грачев, — судя по вкусу, это действительно армянский коньяк. Самый настоящий. Даже удивительно.

— Ну я же не зря вас именно сюда пригласила… Между прочим, Гюнтер, вы его не знаете, он уже после вас преподавал, очень любил сюда приходить. И меня пару раз приглашал.

На Нину Ивановну коньяк подействовал самым благоприятным образом.

— Почему меня уволили? — сказала она. — Потому что в поездку в Германию немцы взяли именно меня, а не завкафедрой.

— Это седовласый?

— Да, именно он. Ему было жутко обидно, тем более он считает, что знает немецкий значительно лучше меня. Он там что-то пытался пробить через ректора, но немцы уперлись, и поехала именно я. Курилович мне намекал, что у меня по возвращении могут быть неприятности, но я не рассчитывала, что немцы так скоро нас покинут, и думала, что еще долго буду с ними работать… Но случилось то, что случилось. Соответственно, на кафедре я не смогла больше работать. Знаете, если вы начальству не нравитесь, причем активно не нравитесь, то лучше быстро уйти самому.

— Да, наверное, вы правы, — поддакнул Грачев. — А чем вы сейчас занимаетесь?

— Сейчас? Переводами. Письменными переводами. Заказов не слишком много, но заработок стабильный. Натренировалась на технической документации, да и по сельскому хозяйству, сами понимаете, опыт уже не малый.

Павел Александрович совсем слегка усмехнулся, но собеседница уловила это движение в уголках рта, и оценила его правильно.

— Да, вам, конечно, немного не повезло с переводом, в первой группе. Я не слишком хорошо разбиралась в ваших специфических терминах… Но потом пошло значительно лучше. Я быстро освоилась.

— Это очень хорошо, потому что ваша возможная будущая работа будет очень тесно связана с сельскохозяйственной и экономической тематикой. Вы, я думаю, догадываетесь.

— Пока не очень, — честно призналась Нина Ивановна, — но уверена, что вы мне все объясните.

— Да, я вижу, пока вам все не объяснишь, вы решительно ничего не скажите о паролях, явках, адресах. Но мне скрывать нечего. Я хочу заняться экспортом зерна. А для этого мне нужны контакты за границей. Другими словами — напрямую. Без посредников.

— Почему именно в Германию?

— Ну… Это-то, кстати, элементарно. У меня нет никаких связей за границей, за исключением этой тонкой ниточки бераторов. Зато они занимаются именно тем, что мне нужно… Точнее, по крайней мере, в этой области. Хотя бы могут посоветовать, порекомендовать…

— А какова моя роль?

— И это очень просто. Чтобы вести переговоры, мне нужен переводчик. А вы не просто переводчик, вы, как сейчас говорится, полностью «в теме».

Нина Ивановна пожевала губами, пригубила кофе, и стараясь быть мягкой, сказала:

— Простите, Павел Александрович, но… В качестве кого вы будете вести переговоры?

Грачев полез во внутренний карман, достал свою старую визитку и протянул даме. Она внимательно ее изучила. Павел Александрович не стал вводить собеседницу в заблуждение, а сразу расставил все точки над «i»:

— Я уже там не работаю. По многим причинам… Но у меня, естественно, остались связи и есть деньги.

Насчет денег и связей Павел Александрович слегка преувеличил: денег у него было не столь уж и много, а что касается связей, то после увольнения о большей части из них можно было смело забыть. Но и всякая откровенность должна иметь вполне определенные пределы.

Нина Ивановна вздохнула, раскрыла маленькую дамскую сумочку, и достала небольшую кожаную визитницу.

— Кстати, подарок Ольгерда, — нашла она нужным пояснить.

Визитницу она протянула Грачеву. Тот бережно взял ее, и начал неторопливо просматривать. Часть из визиток была двусторонней — на немецком и английском языках, а также на немецком и русском. Карточек было довольно много, заметно больше, чем он ожидал.

— Как вы думаете, — сказал Грачев. — К кому из них лучше обратиться по поводу экспорта зерна? Для кого эта тема ближе?

Нина Ивановна задумалась. Она забрала визитницу из рук Грачева, и также вдумчиво приступила к перелистыванию карточек. Пока она думала, Павел Александрович заказал еще коньяка и кофе.

Нина Ивановна кивнула, одобряя его выбор.

Они оба никуда не торопились. Нина Ивановна, вполне очевидно, действительно нуждалась в работе, а Грачев — в ее знаниях и связях.

— Франц Браун, — наконец сказала она, вытягивая карточку из визитницы, и протягивая ее Павлу Александровичу, — кажется, именно он занимается оптовой торговлей.

Звонить в Германию по обоюдному согласию было решено из квартиры Павла Александровича. Для этого они высчитали, чтобы в Германии было 11 часов утра, к этому времени к Грачеву приехала Нина Ивановна.

Она набирала номер, она слушала гудки, и она попросила к телефону господина Брауна.

— Он у телефона, — кивнула она Грачеву.

Тот немедленно подсунул ей под руку заранее написанный текст для ведения переговоров. Она взяла бумагу одной рукой, бегло взглянула на нее, и перешла к приветствиям.

— Говорит, что очень рад меня услышать, и что мы давно не виделись, а жаль, — успела шепнуть переводчица напряженному Павлу Александровичу.

Затем она полностью перешла на немецкий язык, изредка заглядывая в переданную ей инструкцию.

Вот что написал Павел Александрович.

Все остальное он планировал выяснять и разъяснять уже по ходу телефонной беседы. Нина Ивановна говорила довольно долго, потом она отложила трубку и начала объяснять:

— Я ему сказала, что вы окончили здесь курсы бераторов и были одним из лучших выпускников. (Грачев благодарно кивнул). Он сказал, что их фирма рассматривает предложения из России очень осторожно, у нас в России сейчас много мошенников, но ваше рассмотрит, хотя и сразу предупреждает, что их поставки начинаются от тысячи тонн. (Грачев понимающе кивнул еще раз). И он говорит, что если мы хотим приехать на переговоры, то нас, конечно же, примут. Но чтобы ускорить получение визы, вам нужно получить от него вызов на коммерческие переговоры. А для этого ему нужно знать кому и на адрес какой именно фирмы высылать вызов.

— Спросите у него, как с ним лучше связываться в дальнейшем, — быстро произнес Павел Александрович.

Нина Ивановна снова взялась за телефонную трубку. Затем она взглядом показала Грачеву на карандаш, тот немедленно подал его, и переводчица быстрым мелким почерком начала строчить что-то по лежащей перед ней записке.

— Он говорит, что можно по электронной почте, вот по этим телефонам, или письменно по этому адресу. Еще что сказать?

— Передайте, что мы перезвоним в течение ближайшего месяца.

— Хорошо.

Нина Ивановна снова заговорила по-немецки, причем все время улыбалась. Наконец, она положила трубку на телефон и выдохнула.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Павел Александрович.

— Что — что? Я же, вроде бы, все пересказала.

Павел Александрович заерзал в кресле:

— А интонация? А общее впечатление? Как он настроен? Все очень и очень важно! Поймите.

— Понятно… К вашему счастью, он настроен очень благожелательно. Но, в конце концов, насколько я их изучила за время тесного общения, выгода для них имеет решающее значение. Если вы им предложите что-то выгодное, то они не откажутся. А если вы покажите себя достойным партнером, то можете рассчитывать на долгосрочные отношения. И возможно, какие-то мелкие привилегии.

— До этого еще далеко, — мрачно ответил Грачев.

— А что-то вы не очень веселы, Павел Александрович, — удивленно и осторожно заметила переводчица.