Видимо, они ждали кого-то другого, потому что напряжение с начальника милиции тут же спало.

— Вы, видимо, из налоговой? — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно спросил начальник.

— Да, меня прислал Аркадий Витальевич.

— Служили?

— В ПВО. Зенитно-ракетный дивизион, под Минском. Старший сержант.

— А образование?

— Экономфак, в СХИ.

— Очень хорошо, — задумчиво протянул подполковник. — Какая у нас есть свободная должность, вы в курсе?

— Да, разумеется. Мне сказали.

— Тут есть одна тонкость. На эту должность требуется утверждение из города. Придется поехать туда со всеми вашими документами, а также сдать физподготовку. Стометровка, три километра, и подтягивания. Сможете?

Игорь несколько смутился. Последний раз нормативы он сдавал на третьем курсе института, и после этого прошло порядочно времени. Но что-то ему подсказывало, что особо придираться к его физической форме не будут даже в городе. Начфин — это не оперативник, ему скорость ног и сила рук не так уж сильно нужны.

— Я постараюсь, — ответил Поляков. — Не боги горшки обжигают.

— Давайте Ваши документы. Вы их с собой принесли? — спросил майор.

Игорь передал всю папку. Подполковник, наконец, предложил ему присесть, и Игорь выбрал средний стул из трех, стоявших вдоль стены напротив окна. В окна было видно серые здания пятиэтажных домов, и просветы высокого голубого неба.

— Ну что же, все хорошо, — подал голос майор. — Пишите в налоговой заявление об уходе, и готовьтесь к физо. Примерно через месяц поедем в город, там будет проверка ваших документов, и сдача нормативов. И будете работать. Справитесь, надеюсь?

— Думаю, справлюсь, — сразу ответил Игорь, а сам подумал, что отсрочка на месяц — это здорово.

За это время он успеет подучить бюджетный учет, с которым раньше, честно говоря, сталкивался только в теории.

— Ну вот и славно, — подал голос начальник милиции. — А то замучили эти бабы. То месячные, то в декрет, то дети болеют, то сами… Хоть сам за них зарплату считай и в банк бегай. И по тревоге не дозовешься. Потом еще возмущаются. А чего возмущаться? Ты же в милицию на службу устроилась, а не в магазин бухгалтершей! А мужик — начфин — это хорошо. Это здорово!

Отработав две положенные по законодательству недели в налоговой, Игорь уволился. Даже проводы сотрудникам своего отдела он устраивать не стал. Не в его это было характере, да и та явная радость, (ведь одним серьезным конкурентом на сокращающиеся в отделе места стало меньше!), которую проявили бывшие коллеги, его покоробила.

После этого Поляков честно пытался хоть немного восстановить спортивную форму. Он бегал, подтягивался и отжимался, но вскоре с прискорбием осознал, что за две недели восстановить то, чем не занимался уже многие годы, практически невозможно.

Тем не менее, сдавать нормативы он отправился со спокойной душой. Его почему-то не покидала уверенность, что все обойдется. Ну, посудите сами! Не взять на работу начфина только потому, что он не силен физически? А оно ему так уж надо? Ему головой нужно думать, а не ногами.

А за свою голову Игорь был спокоен. Он еще месяц назад распечатал на работе инструкцию по ведению бухгалтерского учета в бюджетных учреждениях, прочитал ее, и понял, что ничего особо для него сложного, честно говоря, там нет.

Нормативы сдавали прямо в областном управлении.

За огромным зданием неопределенного казенного грязно-желтого цвета оказался небольшой спортивный городок. Площадка для мини-футбола, окруженная тремя рядами беговых дорожек, перекладины разной высоты, брусья, площадки для волейбола и баскетбола.

Из сдающих нормативы оказалась дюжина мужчин, и несколько женщин.

Женщины кучковались в сторонке, у шведской стенки. Как выяснилось, они начнут свои испытания после того, как покинут спортгородок мужчины. Бегать, прыгать и отжиматься в присутствии сильного пола слабый пол категорически отказался. Разумеется, начальство пошло дамам навстречу.

Ни на стометровке, ни в подтягиваниях Поляков в нормативы не уложился. Принимал тесты улыбающийся черноусый майор. Посмотрев на результаты Игоря, он нахмурился, но ничего не сказал. Только что-то пометил у себя в журнале.

На трех километрах Поляков понял, что начинать заниматься нужно было не меньше, чем полгода назад. Сердце колотилось где-то у горла, воздуха отчаянно не хватало, горькая слюна наполняла рот, и Игорь постоянно сплевывал ее прямо на дорожку. Через несколько кругов появилось острое желание плюнуть на все, и сойти с дистанции.

«Ну ее к черту, эту должность»!

Игорь бежал самый последний, и, видимо, по его лицу майор понял все его состояние. Он подошел к дорожке и крикнул Игорю:

— Добежишь до конца, зачту все нормативы!

Игорь услышал эти слова, и продолжил движение. Ноги налились острой болью, казалось, что каждым движением он преодолевает какую-то невыносимо упругую среду. Мышцы просто отказывались повиноваться. Поляков давно уже бежал через «не могу», но подозревал, что очень скоро это «не могу» закончиться, и он просто-напросто упадет на дорожку из-за отсутствия сил.

Тем не менее, он добежал, а точнее — почти дополз — до финиша.

— Молодец! Мужик! — похлопал его майор по плечу. — Я тебе все нормативы записал. Так что физические тесты ты прошел. Ну а дальше — это не моя забота.

Отплевываясь, с трудом набирая воздух в измученные легкие, Игорь все же нашел возможность задать вопрос:

— Ну а если бы я не добежал? Что не зачли бы? И на работу не взяли?

Майор посуровел лицом.

— Нет, не зачел бы. У нас не работа, у нас служба. Зачем нам люди, которые себя пересилить не могут? Пересилил — молодец, мужик! А хлюпики пусть в другое место идут работать. В милиции таким делать нечего.

Игорь уже не слушал его. Он опустился на скамейку, переводя дыхание, и ловил «отходняк». Ему казалось, что он выиграл главный забег в своей жизни.

Глава 3

Андрей Иванович Шувалов обмывал новую «десятку».

Компания была не то, чтобы большой, но шумной: собрались близкие друзья, соратники по бизнесу, (а большинство гостей было и тем и другим одновременно), веселые, удачливые, довольные жизнью и собой люди. Дети присутствовали за столом недолго: у них вскорости нашлись собственные общие интересы, и они куда-то свалили. Разговоры предков им были до лампочки.

Андрей Иванович выдохнул. Настал момент поговорить о работе. «Как ни крути», — подумал он, — «а чем больше пьешь, тем сильнее в голову лезет наболевшее: работа, неприятности, неудачи — опять же из-за нее, проклятой». И Андрей Иванович созрел для очередного тоста.

Он поднял вверх руку с вилкой, прокашлялся и произнес фразу, ставшую для него за последние несколько лет почти условной:

— А ведь как начинали!.. На одном голом энтузиазме. Сколько дорог проехали, сколько порогов обивали, сколько я под собой загнанных машин сменил! И зимой в степи мерз, и в аварии по гололеду попадал… (Андрей Иванович склонил голову). Что говорить? Сами все прекрасно знаете! Но главное — не зря! (Андрей Иванович голову поднял). Не зря! Все теперь есть: и квартира большая, и машина новая, и счет приличный. Все для детей! Вот им теперь мое дело продолжать. И слава Богу, что им не с пустого места начинать надо!

Андрей Иванович потянулся к бутылке «Гжелки», крепко уцепил пальцами, чтоб не вырвалась, поднялся грузно на ослабевших ногах и стал разливать ближайшим. Кивнул головой на тот край:

— Не сидите, гости дорогие, наливайте всем. Пить, гулять надо — наше время пришло; можно и отдохнуть от трудов праведных.

Сам себе усмехнулся. Поднял рюмку на уровень глаз, посмотрел сквозь нее на остальных, глотнул воздуха и выдохнул:

— Ну, за сказанное!

И выпил, не морщась. Стол загудел от стука вилок и ложек: гости потянулись за закуской. Все как один в строгих костюмах и деловых галстуках, на пальцах печатки золотые, а дамы дебелые и холеные: не красавицы неописуемые, нет, но ни за одну не стыдно; к любой потянись за талию и сладкий запах духов голову закружит.