Изменить стиль страницы

Карла улыбнулась. Боже Праведный, да ведь она и в самом деле здесь совершенно одна. И тут же подумала о том, как хорошо она сделала, что взяла напрокат новую машину – все не так много шансов, что заглохнет где-нибудь посередине дороги. Что и говорить, ей никак не улыбалась перспектива голосовать у обочины, чтобы добраться до города, тем более, что в подобной местности эта процедура могла растянуться на целый день. С другой стороны, она уж точно не пропустит момент их прибытия; более того, услышит их приближение еще минут за пять до того, как сами они увидят с дороги ее дом.

Постепенно смеркалось, и ветер все ощутимее стучался в стены дома. По окнам била шуршащая листва деревьев. Карле хотелось, чтобы ребята поскорее приехали. Примерно час назад она поставила мясо в духовку, не без основания полагая, что это блюдо можно будет сохранять теплым сколь угодно долго. Хотя, естественно, намного лучше будет, если они все же поторопятся, особенно если учесть, что она снова чертовски проголодалась. Между тем в комнату с кухни проникали все более ощутимые и аппетитные запахи запекаемого мяса.

Карла уложила рукопись в папку и отнесла ее к себе в спальню. Этот вечер выдался намного более теплым, чем предыдущий, и она решила немного побыть снаружи – от мясных ароматов у нее аж все внутренности переворачивались.

Она натянула свитер, открыла переднюю дверь и ступила за порог.

Прежде чем совершить второй шаг, Карла по непонятной для себя причине глянула под ноги – и через мгновение искренне порадовалась этой предусмотрительности. Она не могла поверить собственным глазам. Боже ж ты мой, – подумала она. – Какая мерзость! И ведь надо же, ступи она хоть на полшага правее и обязательно вляпалась бы. Чуть согнувшись, она пристально смотрела на пол, испытывая небывалое отвращение и одновременно чувствуя себя в самом что ни на есть идиотском положении, как человек, с которым в канун Дня всех святых сыграли какую-то дурацкую шутку.

Похоже на то, – подумала Карла, – что где-то поблизости бродит здоровенная собака. Причем основательно накормленная. Собака, которой нравится гадить на крыльце чужих домов. Боже Милостивый.

Она присмотрелась повнимательнее. Скорее, это даже не одна, а целых две собаки, а если и одна, то чертовски странная, поскольку одна часть испражнений казалась намного темнее другой. И надо же как это у них аккуратно получилось: навалять вторую кучу прямо поверх первой. Точность-то какая. Интересно, – подумала она, – смогу ли я отыскать этих тварей?

Карла прошла в одну сторону, потом в другую, затем обошла дом вокруг. Ничего. Вот уж попались бы они ей – заживо содрала бы с них шкуру. Но откуда они пришли и куда подались после этого? Ничто вокруг не указывало на их присутствие. Надо же, эдакая парочка неуловимых пакостников.

Она вернулась в дом и стала искать, чем бы можно было убрать все это с крыльца. С края мойки свисало полотенце, оставшееся после вчерашней уборки в доме. Сложив его в несколько слоев, Карла подхватила целую пригоршню экскрементов и выбросила их в мусорный бак, который стоял позади дома. Да, одной ходкой тут явно не ограничишься, – подумала она. Затем снова прошла в дом за ведром и половой щеткой. Налив в ведро воды, добавила туда стирального порошка и принялась оттирать оставшееся пятно – сначала стоя, а потом и вовсе опустившись на колени.

Так она и стояла на четвереньках, когда к дому подкатила машина. Что и говорить, хронометраж был отменный, ибо к тому времени Карла уже успела справиться со своей яростью и отвращением, после чего вся эта история начала казаться ей даже в чем-то смешной. Первым из машины вышел Джим. Карла встала, а он подошел к ней, улыбнулся и заключил ее в свои объятия. По-прежнему стоя с половой щеткой в одной руке, она тоже постаралась обнять его.

– Вот, какая-то собачка решила пометить мое крыльцо, – сказала Карла. – Как говорится, добро пожаловать на природу.

18.40.

Питерс похлопал Ширинга по плечу и проводил его к себе в кабинет. Сняв шляпу, очки, он положил их на письменный стол, обошел его и уселся в кресло. Приятно было немного расслабиться.

– Закрой дверь, – сказал он.

Ширинг сделал так, как ему было сказано, после чего встал неподалеку от стола в ожидании дальнейших указаний. Питерс издал звук, отдаленно похожий на стон. Сейчас вид у этого здоровяка был на редкость унылый и явно усталый. Ширинг по собственному опыту знал, что может означать подобная физиономия шефа, и потому не ждал от предстоящего рабочего дня особых радостей. За дверями кабинета у него на столе лежал очередной незавершенный рапорт – на сей раз о столкновении трех машин на Первом шоссе. Глядя на Питерса, он понял, что дописывать его ему придется уже во в нерабочее время.

– Ну что ж, – сказал Питерс, – похоже, кое-что у нас уже есть. Я только что разговаривал с этой нашей Джейн Доу. Зовут ее миссис Морин Уэйнстайн; она из Ньюпорта, штат Род-Айленд; если не ошибаюсь, сорока двух лет; прибыла в наши края, чтобы навестить своего сына и невестку, которые проживают в Сэнт-Эндрюс. Машину оставила где-то между Любеком и Уайтингом – она и сама толком не помнит, где именно.

– А это не может быть черная «шеви-нова», модель семьдесят восьмого года?

– Именно она и есть.

– Примерно полчаса назад Уиллис сообщил, что нашел ее в трех милях к северу от Мертвой речки.

– Ну что ж, и машина, значит, отыскалась. Идентифицировать успели?

– Минутку.

Ширинг вышел из кабинета, подошел к своему столу и начал копаться в лежавших на нем бумагах. К столу Питерса он возвращался легкой рысцой.

– Все сходится, – сказал он. – Автомобиль зарегистрирован на имя Альберта Уэйнстайна, Ньюпорт, Род-Айленд. Уиллис не обнаружил следов кражи, хотя дверца со стороны водителя взломана. Вещи разбросаны по переднему сиденью, сумочка выпотрошена. В бумажнике остались восемьдесят пять долларов и куча кредитных карточек. Странное дело, а? Когда он мне сообщил, я сразу подумал: это именно то, что мы ищем.

– Так, ладно. Проблема заключается в том, что мы до сих пор толком не представляем, с чем имеем дело.

– Что вы хотите сказать?

– По ее словам, это были дети.

– Подростки?

– Нет, дети. Малышня, ну, там лет семь-восемь-девять-десять. Были среди них и подростки, но абсолютное большинство именно в таких пределах. Причем она говорит, дикие дети, одетые в какие-то шкуры. Ну как, Сэм, ничего тебе это не напоминает?

У Ширинга отпала челюсть. – Прошу тебя, Джордж, не надо так шутить.

– Я вполне серьезно, Сэм. Все та же дребедень, о которой полгода назад рассказывал наш землекоп. Тот самый старикан с пустой квартой пшеничной водки за пазухой. Всякая шпана в шкурах и кожах, бродящая и бегающая по берегу. Только, как мне помнится, он говорил, что среди них были и те, что заметно постарше, взрослые, возможно. Мы записали его показания?

– Джордж, да мы же его тогда в «клоповник» посадили.

– Я так и подумал. Как бы то ни было, наша миссис Уэйнстайн утверждает, что их было не меньше дюжины. Машину она остановила потому, что увидела маленькую девочку, которая в полуголом виде брела по дороге. А как вышла, тут они на нее и набросились. Отметины у нее на спине оставлены палками. Сказывается мне, что они так и гнали ее, как пастух телку, с дороги до самого побережья. Говорит, что вообще хотели убить ее, и я почему-то склонен ей верить. Вот она и решила, что даже бросившись с обрыва на скалы, сохраняла больше шансов уцелеть.

– А сама-то она как, выкарабкается?

Питерс нахмурился. – Ногу, наверное, придется отнять, а то и обе. Доктора еще не пришли к окончательному выводу, смогут они спасти ее правую ногу или нет.

Питерс встал из-за стола, прошел к настенной карте и принялся водить по ней пальцем.

– Я вот о чем думаю, – сказал он. – Помнишь тот небольшой разговор, который около месяца назад состоялся у нас в Карибу? Насчет статистики пропаж люд ей, по которой за последние несколько лет процент загадочных исчезновений в северной части побережья оказывается чуть большим, нежели, скажем, между Джонспортом и ниже, к Бар-Харбор? Ну, немного большим, чем вроде бы следовало ожидать. И это несмотря на то, что к югу плотность населения намного выше, чем у нас, города крупнее, ну и все такое прочее?