Антон принялся ковырять лопаткой подтаявшей снег, а Марина сказала:

- Антош, давай поправим варежки и будешь играть. Дай мне ручку.

Он посмотрел сначала на одну свою руку, потом на другую, бросил лопатку и протянул Марине обе.

- Молодец ты какой.

- А папа?

- Папа? – Марина обернулась через плечо и отыскала взглядом Асадова с Юлей. Они как раз скатились с горки, торопливо поднялись, Юля принялась быстро отряхиваться, а Алексей оглянулся на Марину, кинул виноватый взгляд, а та ему пальцем погрозила. – Папа уже идёт, Антош. Давай с тобой поиграем.

Алексей за руки приподнял Юлю над сугробом, она громко рассмеялась, а когда он поставил её на землю, принялась отряхиваться.

- Ну что, промокли оба? – поинтересовалась Марина.

Алексей повернулся к ней с улыбкой, но в глазах застыл вопрос. Правда, Маринин голос прозвучал спокойно, и Асадов почувствовал себя увереннее. А тут ещё Антон поднял руки вверх и требовательно захныкал.

- Что такое? – Лёшка взял его на руки и заглянул в глазки. Марина наблюдала за ними зачарованно, но опомнилась и отвернулась.

- Что делать будем? – спросил Алексей немного позже. Юля играла с Антоном, водила его за руку и что-то ему рассказывала, а Антон поглядывал на новую подружку задумчиво и тянул её к сугробу, намекая на то, что лопатку ему всё-таки дали не зря. Марина внимательно наблюдала за ними.

- Он на тебя похож, Алёш.

- Похож, - согласился Асадов тихо. Очень боялся, что она сейчас снова заговорит о том, что «всё было не зря».

- Что у тебя случилось?

Он откинулся на спинку скамейки, а руки сунул в карманы куртки.

- Ничего… Ничего из ряда вон выходящего.

Марина смотрела на детей.

- Вы поругались? – Она несколько минут уговаривала себя произнести вслух этот вопрос. Сколько раз клялась себе, что не полезет в его семейную жизнь, чтобы не происходило, её это не касается.

- Не в этом дело, Марин. Ты сама знаешь, что можно ругаться, можно мириться, но если не понимаешь человека…

- И в чём ты её не понимаешь?

Он хмыкнул.

- Почему ты думаешь, что это я её не понимаю? Может она меня?

- И тебя бы это сильно беспокоило? Не думаю.

Алексей посмотрел на неё, развеселившись в одно мгновение.

- Вот как ты можешь, а?

- Ты же сам сказал – я знаю.

- Не такой уж я и чёрствый. И эгоист в меру.

Марина усмехнулась и кивнула, правда, на него так и не взглянула. А Алексей смотрел на её профиль, на волнистые пряди, которые выбивались из-под её шапки. Он смотрел, смотрел, а потом вынул руку из кармана и погладил Марину по плечу. Она напряглась и плечом повела.

- Прекрати.

Асадов сунул руку обратно в карман.

- Антон, вылезай из сугроба! Юль…

- Мы не будем больше в снег лазить! – пообещала девочка.

- Тебе не по себе?

- Почему ты спрашиваешь?

- Ты ведь расстроилась.

Она повернулась к нему.

- Тебе это очень важно?

- Да.

- Сейчас? Тебе нужно, чтобы я сейчас тебе сказала… то есть, успокоила тебя?

Стало немного стыдно, и глаза Алексей отвёл.

Он выглядел очень расстроенным и уставшим. Пользуясь моментом, Марина его рассматривала и то, что видела, ей не нравилось. Лёшка выглядел не просто измождённым, Марину напугала мелькнувшая мысль, что он вдруг постарел. За какую-то неделю. Что у них творится?

- Лёша…

Антон споткнулся и упал на колени. Оглянулся, выглядел удивлённым своей неуклюжестью, но когда увидел отца, решил пожаловаться.

- Папа!

Алексей легко поднялся, подхватил сына и вернулся на скамейку уже с ним.

- Колобок ты. Что ты падаешь всё время?

- Комбинезон велик ему потому что. – Марина мальчику улыбнулась. – Да? Вот ноги и заплетаются.

- Да, - кивнул Антон и протянул ей руку, с которой почти свалилась варежка.

Юля подбежала и привалилась к Марининому плечу.

- Устала?

- Пить хочу.

Марина посмотрела на Алексея.

- По домам?

Невозможно так жить. Расстались на стоянке, Марина держала Антона на руках, пока Лёшка складывал коляску и загружал её в багажник машины. Мальчик капризничал, куксился и даже носом шмыгал, а на Марину смотрел жалобно, полными слёз глазами.

- Тош, ну ты что? – уговаривала она ребёнка и вытирала его мокрые щёки. – Спать хочешь? Лёш, он спать хочет уже. Вези его домой быстрее.

Алексей забрал у неё сына и чмокнул его в нос.

- Не реветь, - приказал он.

- Пока. – Юля помахала им рукой. - Мам, а почему Антон плачет? – спросила она, когда они с Мариной сели в свою машину.

- Он же маленький, Юль. Спать захотел, вот и капризничает.

- Не из-за меня?

- Нет, конечно. Почему ты так подумала?

Она пожала плечами.

- Маленькие дети часто плачут, да, мам? И они такие смешные. Всё хотел снег копать, я ему не разрешала, а он всё равно.

Марина улыбнулась.

- Упрямый. Весь в папу, - тише добавила она.

Так жить невозможно. Алексей не звонил два дня, а Марина места себе не находила. Просто хотелось узнать, что с ним всё в порядке, голос услышать, чтобы вздохнуть свободнее. При последней встрече Лёшка выглядел таким опустошённым, что у Марины до сих пор, при воспоминании об этом, сердце сжималось. Понимала, что жизнь Алексея её теперь касаться не должна, а уж тем более к его семейным проблемам никакого отношения она не имеет, но на душе кошки скребли. Она за него беспокоилась. Под горячую руку он мог натворить что-нибудь и ещё больше осложнить себе жизнь.

- Что, что у них может происходить настолько серьёзное?

- Ну поругались, с кем не бывает? Ты-то что дёргаешься? – Нина её тревог не разделяла и только возмущалась, когда слышала имя Асадова. После того, как он припечатал её мечты по поводу Томилина к асфальту, она на Лёшку всерьёз злилась. – Тебя это не касается.

- Не касается, Нин. Я просто за него беспокоюсь.

- Встречайся с ним поменьше, и жить тебе будет спокойнее.

- Может быть… - пришлось согласиться Марине.

- Да не может быть, а точно я тебе говорю. Два года ты о нём не думала… по крайней мере, не жила его жизнью, а теперь всё сначала. Что ты себе проблемы ищешь? Тебе заботиться не о ком? Если не звонит, значит, нормально всё. Его жена, вот пусть сам и разбирается. А ты из головы все эти мысли выкини, слышишь?!

Сказать легко, а вот как это сделать?

Когда позвонил начальник и попросил оказать ему услугу, прервать на несколько часов отпуск и встретиться с клиентом, Марина даже обрадовалась. Хоть немного отвлечься, а то от переизбытка свободного времени, мысли в голове дурные бродят. Попросив Юлю не расстраиваться и вести себя хорошо, а заодно пообещав не задерживаться, уехала, а когда вернулась, ощущая свою вину за то, что задержаться всё-таки пришлось, в прихожей споткнулась о мужские ботинки.

- О Господи, - пробормотала она раздосадовано. Ухватилась рукой за вешалку, чтобы не упасть, и потом уже включила свет.

- Мама пришла! – отчего-то громким шёпотом выпалила, появившаяся в прихожей Юля.

- Почему ты шепчешь? – удивилась Марина.

- Тётя Лера сказала, что шуметь нельзя.

Марина нахмурилась и обратила обеспокоенный взгляд на домработницу, которая тоже вышла из кухни.

- Что у нас происходит, Калерия Львовна? Лёшка здесь?

Калерия выглядела расстроенной и только рукой махнула.

- Пришёл. Смотреть страшно на него, злой весь.

- Злой? – повторила Марина непослушными губами, а Юля удивилась:

- Он не злой. Он же не кричал.

Калерия выразительно на Марину посмотрела, глаза закатила, а девочку успокаивающе погладила по голове. Марина Юлю поцеловала, сунула ноги в тапки и всё время оглядывалась и прислушивалась, не понимая, почему Алексея не слышно и не видно.

- Вы чем занимаетесь? – отстранено поинтересовалась она.

- Я рисунок рисую про весну, нам в школе задали. Ты забыла?

- Почему забыла? Помню.

- Я сейчас ужин приготовлю и пойду, - сказала Калерия взволнованным шёпотом, - а ты с ним поговори.