Следовательно, принц в волшебной сказке обычно воплощает Самость in statu nascendi, которую следует извлечь из глубин коллективного бессознательного, или же она сама спонтанно оттуда поднимается. Если она скрыта под множеством кож (как в нашей сказке), это значит, что данное содержание не может появиться в своей истинной форме и сначала появляется в облике животного.
Нечто подобное можно иногда заметить у человека, испытывающего чрезвычайно сильное инстинктивное побуждение или влечение. Люди оказываются в полной власти такого влечения, но при этом возникает странное чувство, что не «оно» имеет власть над людьми. Мужчина может влюбиться в женщину и больше ничего не хотеть, но чувствуется, что мучит его не любовь, — он одержим какой-то идеей, которую не в силах осознать, а если бы осознал, то на этом закончились бы все его переживания. В таких случаях психотерапевт должен доверять своей интуиции. Люди становятся одержимыми своим желанием и готовы настаивать на том, что именно этого они и хотят, но остается подозрение, что объект их влечения — только внешнее проявление того, что за ним скрыто, а основной образ еще не нашел своего выражения.
Можно сказать, что если у пациента проявляются симптомы одержимости, болезненной зависимости, слишком сильного влечения или неумения ограничивать свои желания, то эти симптомы все же не выражают истинной причины или еще не выражают ее, В таких случаях следует принять выжидательную установку, ибо нет сомнения, что там, где проявляется такое инфантильное желание, что-то неладно. Необходимо подождать, чтобы ядро психики могло открыть свою истинную сущность, сбросив разнообразные внешние личины.
Интересно, что девушке, которая захотела избавить от заклятья принца-дракона, приходится надеть на себя много рубашек. Это значит, что она должна скрывать свою наготу, то есть не показывать свой истинный облик. Это весьма щекотливый вопрос, но иногда в процессе анализа нам приходится ощущать свою реакцию на пациента, особенно если он предъявляет какое-то совершенно нереальное требование. Его нельзя просто отвергнуть, ибо за ним есть что-то реальное; но вместе с тем нельзя быть наивным, так как, принимая всерьез требование пациента, вы подвергаете риску свою психику, или можете испытать эмоциональное потрясение, или так отреагировать на требование пациента, что эта реакция повредит вашим отношениям с ним. Оказаться под воздействием одержимости другого человека — не достоинство, а скорее глупость. Вы должны чувствовать, что именно является подлинным, и только с ним формировать контакт, одновременно отвергая все, что подлинным не является. В подобной ситуации это одна из самых сложных и тонких проблем.
По существу, в сказке девушка своими действиями говорит, что если дракон покажет свою истинную реакцию, она ответит ему тем же, но если он захочет ее раздавить, проявляя дикую и неестественную ярость, он ее не найдет. Точно так же, если вы наивно раскрываетесь в ответ на требование одержимого пациента, это может вызвать лишь разочарование, ибо пациент обязательно почувствует, что попал в ловушку. Поскольку он не был искренним, то лучшая часть его сущности надеется, что вы не попадетесь в ловушку, а если попадетесь, он от вас отвернется: лучшая его часть разочаруется, оттого что его посчитали слишком наивным.
Именно так проявляется действие комплекса в аналитических отношениях. Но такой комплекс может проявиться и у конкретного человека; это значит, что на сознательном уровне ему не следует торопиться с выводами, так как у бессознательного содержания существует много «кож» и оно не появляется в своем настоящем виде. В сновидениях оно выражается в завуалированной форме, но, наверное, вы сможете определить, что прячется за этой вуалью. Если у Эго нет достаточно искусной теории бессознательного, оно примет за истину саму вуаль и тогда не доберется до ядра комплекса.
Предположим, Эго придерживается фрейдистской теории, а ядро комплекса выражается в очень сексуальном сновидении. Если вы решили, что это как раз то, что нужно, и ошиблись, то связь с бессознательным нарушается и в вашей работе возникают трудности. С другой стороны, вам нужно убедиться, что в данном случае фрейдистская интерпретация не годится. Поэтому в такой ситуации лучшая стратегия — надеть на себя побольше рубашек (то есть использовать несколько разных установок) и сказать: «На данный момент это выглядит правдоподобно». То есть вы даете явному проявлению комплекса соответствующую теоретическую интерпретацию, но не исключаете возможности появления другой, более подходящей интерпретации. Вам неизвестно, как долго будет продолжаться «отслаивание кож» и станет ли данный уровень интерпретации окончательным. Вам придется развиваться в этом процессе так же, как и пациенту, ибо настоящий анализ одновременно включает в себя и трансформацию аналитика. Вам следует быть готовым к тому, чтобы отказаться от своего способа интерпретации и отбросить имеющиеся у вас теории и гипотезы относительно вашего пациента. Вам нужно быть готовым признать, что проблема оказалась сложнее, чем вы представляли, и ждать, пока не наступит осознание скрытой истины. В такой момент у вас может появиться вопрос: как вообще можно узнать, что наступила конечная стадия анализа, и тогда доверьтесь своей интуиции. Как правило, на окончательной стадии анализа обе стороны достигают состояния умиротворенности, а если речь идет только о внутреннем комплексе аналитика, то он чувствует: это действительно оно. Обычно это ощущение у аналитика долго не проходит, зато исчезает ощущение неловкости, которое он до сих пор испытывал.
Порой люди говорят, что у них есть одна неприятная проблема и они хорошо знают, в чем она заключается и что это значит.
Вы чувствуете: они надеются услышать от вас, что вы полностью с ними в этом согласны; и вместе с тем они не хотят, чтобы вы с ними соглашались. Иначе говоря, если у вас не проходит смутное чувство неудовлетворенности, можно быть уверенным в том, что сброшены еще не все рубашки и драконьи кожи, чтобы открылась голая правда.
В сказке «Король-дракон» неприкрытая истина предстает в виде окровавленной плоти, которую следует очистить и превратить в прекрасного принца. В этой волшебной сказке дан образ компенсаторной фигуры Самости, ибо король-дракон — именно тот аспект, которому в христианской символике не уделяли достаточно внимания. В эпоху раннего христианства человеческая плоть и потребности тела полностью игнорировались, адекватное отношение к ним совершенно отсутствовало, из-за чего многие люди в итоге отвернулись от церкви. Развитие символики Самости в какой-то мере обогатило наше религиозное воображение, поэтому оно снова может действовать, а некоторые стороны жизни снова могут сложиться в общую установку. Если Самость — это целостность человека, тогда она выражает и его плотский аспект, и нужно искать ответы, которые помогут нам воплотить эту часть нашей сущности.
Волшебная сказка сохраняется приблизительно в течение трех-четырех веков, а затем ее сюжет обычно изменяется и развивается. В этом можно убедиться, сравнив волшебные сказки христианской Европы с китайскими или античными сказками. Оказывается, человеческое сознание развивается очень медленно, и изменения в волшебных сказках следуют этому ритму. Поэтому сознательные представления необходимо время от времени заново адаптировать к живому процессу, который постоянно происходит в бессознательном и в психике в целом. По крайней мере психологу ясно, что благодаря происходящему в психике процессу постоянного изменения ни один принцип долгое время не остается неизменным.
Истинный облик, скрытый за животной или плотской формой, является мотивом, который в другой цивилизации существует в совершенно ином виде. В китайской волшебной сказке «Но Чиа» говорится об аристократе и его жене, у которых не было детей. И вот эта женщина, которая, подобно библейской Сарре, достигла преклонного возраста, однажды лежала в своей постели, когда в комнату вошел священник-даос с прекрасной жемчужиной в руке. Он велел женщине проглотить жемчужину и пообещал, что теперь у нее родится ребенок. Затем даос исчез, а спустя девять месяцев женщина произвела на свет ком плоти, который испускал ярко-красный свет и чудесный запах. Когда пришел муж и разрубил мечом этот странный ком, он сразу же превратился в маленького мальчика.