* * *
Ах, к дому моему не отыскать дороги,
Тропинки прежние травою заросли
За долгий срок,
Когда бы ты могла прийти,
Когда я ждал тебя, жестокую, напрасно!
Бунъя Ясухидэ[57]
На травах, на деревьях, на кустах
Меняются цветы и увядают…
Но вот смотри:
На пенистых волнах
Цветы расцветшие — осенних дней не знают!
Цураюки[58]
Прилечь я собирался ночью летом,
Но голос плачущий кукушки услыхал…[59]
И вдруг — уже заря!
Сменилась ночь рассветом,
Пока в тиши кукушке я внимал.
* * *
Туман весенний, для чего ты скрыл
Цветы вишневые, что ныне облетают
На склонах гор?
Не только блеск нам мил,
И увяданья миг достоин восхищенья!
* * *
Осенний вид не привлекает взора.
В горах сейчас не встретишь никого
Цветы осыпались…
И только листья клена
Как ночью золотистая парча.
* * *
Ты стал другим, иль все такой же ты?
Ах, сердца твоего никто не знает!
Прошло немало дней,
Но вот зато цветы…
По-прежнему они благоухают!
* * *
Да, сном, и только сном, должны его назвать!
И в этом мне пришлось сегодня убедиться:
Мир — только сон…
А я-то думал — явь,
Я думал — это жизнь, а это снится…
* * *
О, набегай, волна прибоя, с новой силой!
И пусть вода затопит берега!
Забвенья раковины
Чтоб забыть о милой,
Быть может, я тогда на берегу найду!
* * *
Подует ветер — и встает волна.
Стихает ветер — и волна спадает.
Они, должно быть,
Старые друзья,
Коль так легко друг друга понимают!
* * *
Узоры пестрые на ряби волн
От тени, брошенной зеленой ивой.
Чьи ветви тонкие
Сплелись красиво,
Как будто выткали их на воде!
* * *
Волна у берега одета белой пеной.
Снег седины на волосах моих.
Из нас двоих
Кто кажется белее?
Ответ мне дай, страж островов морских!
* * *
Любовь таю в себе… Однако в те мгновенья,
Когда никак мне не сдержать тоску,
Любовь является вдруг взору твоему,
Так из-за гребней гор в низинах, здесь простертых,
Луна восходит, разгоняя тьму!..
* * *
Как сквозь туман, вишневые цветы
На горных склонах раннею весною
Белеют вдалеке,
Так промелькнула ты,
Но сердце все полно тобою!
* * *
Ах, для меня любовь — не горная тропинка
В местах, не познанных доселе мной,
И все равно,
Какой полно тоской
Мое блуждающее сердце!
* * *
Стоит зима — и вдруг, совсем нежданно,
Между деревьями увидел я цветы,
Так показалось мне…
А это — хлопья снега,
Сверкая белизной, летели с высоты!
* * *
Мое, не знавшее любви доныне, сердце
С тех пор, как полюбил тебя,
Менять свой цвет не будет никогда.
И никогда ты думать не должна,
Что это сердце может измениться!
* * *
Весною раннею, когда благоухают
Цветы душистых слив,
Ночной порой в горах,
Бывает, не увидишь слив впотьмах,
Но где они — по аромату знаешь.
* * *
Если сожалеешь о разлуке,
Значит, не прошла еще любовь,
Только знать хочу: когда навек уйдешь
Облаком в чужую даль, какие муки
Ты оставишь сердцу моему?
* * *
И днем и ночью
Любовался я…
О сливы лепестки, когда же вы успели.
Не пожалев меня, так быстро облететь,
Что не заметил я печальной перемены?
* * *
Наверно, в Касуга — прекрасную долину,
Чтобы собрать весенние плоды,
Спешит красавица…
И машет в отдаленье
Широким белотканым рукавом…
* * *
То, верно, ветер, прилетевший ныне,
Дохнул весной
Лед тонкий растопил…
И, воду пригоршнями черпая, невольно
Речною влагой я наполнил рукава.
* * *
Весной, когда зеленой ивы нити
Все сплетены в узоре меж собой,
Цветы соседние раскроют вдруг бутоны
И, нити разорвав у ивы молодой,
Покажутся среди листвы зеленой…
вернуться
57
Бунъя Ясухидэ (IX в.) — известен также под именем Фумия Ясухидэ. Один из «шести бессмертных» поэтов. До нашего времени сохранилось незначительное количество его произведений.
вернуться
58
Цураюки (X в.; полное имя — Ки-но Цураюки) — известный поэт, критик, автор первого трактата о поэтическом искусстве (см. «Предисловие к „Кокинсю“. — Н. И. Конрад, Японская литература в образцах и очерках», Л. 1927, стр. 100), составитель классической антологии X в. «Кокинсю». Вошел в «список тридцати шести бессмертных поэтов» средневековья («сандзюроккасэн»).
вернуться
59
…голос плачущей кукушки услыхал. — Кукушка — один из постоянных образов лета. Кукование ее вызывало такое же восхищение, как пение соловья.