– Земля висит в космосе, поддерживаемая только силой Божьей, и это одно из величайших Его чудес.

– т. е. Он единый Творец, который сотворил свет и тьму; эти слова Иова отрицают дуалистическое мировосприятие.

– от величайшего творения («великолепия неба») и до малого создания («быстрого скорпиона») всё свидетельствует о совершенстве Божественного замысла. Даже «ничтожное», на наш взгляд, существо, тем не менее, по-своему совершенно и указывает на величие своего Создателя. Кроме того, «великолепие неба» пробуждает наиболее возвышенные размышления, а вид ядовитого скорпиона вызывает страх и отвращение; однако и в том, и в другом воплотилась недоступная для человеческого осмысления мощь Божественного творчества.

Даже в Священном Писании нечасто можем мы найти такие величественные слова: «От духа Его – великолепие неба.» При этом Иов осознает, что знает о Боге ничтожно мало:

Он знает, что Бог невидим:

Он вновь и вновь говорит о Боге как о Творце в высшей степени премудром:

– т. е. совершенство человека есть плод деяния Божьего, явленного в духовном, душевном и физическом совершенстве Его творения.

Наконец, Иов неоднократно заявляет, что он не только знает, но и постоянно чувствует, что Бог вездесущ; куда он ни обратится, Бог всюду, хотя Он и недоступен физическому восприятию:

Бог всё совершает, Он повсюду скрывается, всюду находится, но невидим, и человек не может воспринимать Его своими чувствами – разве что некоей особой духовной интуицией, которая и позволила Иову произнести приведенные выше слова.

Таким образом, восприятию Иова доступен целый ряд атрибутов Божьих, из которых можно составить целый катехизис, позволяющий отчасти понять, каков же Бог. Иов ни на миг не отрекается ни от своего знания Бога, ни от своей веры:

Несмотря на все испытания, Иов верен пути Божьему. Но что же случилось теперь с мировоззрением Иова, со всей великолепной, законченной картиной бытия, в истинности которой он прежде не сомневался? Оказалось, что в мире нет справедливости, потому что беспорочный праведник страдает как никто другой, он буквально низвергнут в ад. Об этом сказано так:

– и дальше идет подробное изложение концепции, состоящей в том, что беззаконных Бог хранит, а праведников убивает и наказывает. Затем говорится:

Под «днями Его» подразумеваются дни проявления Божьей справедливости, которую Иов перестал наблюдать на земле:

Только ли о себе говорит Иов? Только ли на свои несчастья жалуется? Нет, в данном случае он вообще не имеет их в виду. Но перед его взором, в его страшных страданиях, предстала во всём своем ужасе всеобщая несправедливость: повсюду бедные и сироты угнетаемы, а злодеи благоденствуют, и Бог не защищает слабых. Именно на это Иов обращает теперь взгляд своей души. Как и должно благородному и праведному мужу, он забывает о себе и думает об общих проблемах, о бедствиях всего человечества, которые стали теперь доступны внутреннему зрению Иова, обостренному страданием.

Что остается делать Иову, чтобы сокрушить доводы сатаны, т. е. доказать свою преданность Богу и утвердить смысл и ценность жизни перед лицом всего происшедшего, не уподобиться животному, не обессмыслить само бытие из-за своих страшных мук и потерь? Ему остается одно из двух. Первая возможность: принять Бога и созданный Им мир – но без атрибута справедливости. Признать: «Да, не существует справедливости, я ошибался. Такого атрибута у Создателя нет. Однако это совсем не значит, что я отрицаю Его власть или оспариваю Его волю: я буду Ему служить несмотря на то, что атрибут справедливости оказался надуманным, изобретенным людьми. Бог – суверенный Господин вселенной, у Него свои пути управления миром, и справедливости Он не соблюдает. Но это не отменяет Его прочих атрибутов: величия, всеведения, всемогущества; того, что Он вездесущ и невидим – всё это сохраняется. Несмотря ни на что, я буду Ему служить». В следующем утверждении Иовом своей веры подобное чувство выражено, может быть, с наибольшей силой:

– «Он убивает меня без вины, но тем не менее я надеюсь, я верю Ему, я люблю Его и признаю Его величие. Да, мир может быть принят без атрибута справедливости, и вера в Бога может быть сохранена».

Для нас подобный ход мыслей чрезвычайно странен и необычен. Но Иов теперь думает именно так. Он по-прежнему любит Бога, верен Ему и говорит: «Если Ты не соблюдаешь справедливости, я всё равно верю; Ты убиваешь меня, а я надеюсь на Тебя». Иов продолжает надеяться, что Бог всё же ответит ему. С другой стороны, мы уже говорили про подход к событиям, явленный в первой речи Иова (глава 3), когда он обвиняет день, обвиняет ночь, обвиняет судьбу, но не Бога, приписывая вину в случившемся творениям, но не Творцу.

Однако друзья своими обвинениями, вопросами и утверждениями подводят Иова к тому, что подобное невозможно: как же принять, что существуют все те атрибуты Бога, о которых мы говорили, но нет справедливости? Это не представимо. Подобный вопрос был поставлен еще праотцем Авраамом, когда он молился за Содом и Гоморру:

«Если Богу свойственны упомянутые великие атрибуты, то Ему, несомненно, должен быть свойствен и атрибут справедливости, – как бы говорят в один голос друзья Иова, – только мы не всегда понимаем, как он проявляется».

Итак, перед Иовом открылась вторая возможность оправдать деяния Божьи. Первая, как мы сказали, – это принять Бога и мир без справедливости, признать, что дом мироздания может устоять, хотя бы его центральный столп и рухнул, – он стоит, поддерживаемый иными столпами, т. е. всеми прочими великими атрибутами Божьими. А другая возможность, к использованию которой как бы подталкивают Иова речи друзей, – неотступно искать и умолять Бога, призывать Его на суд, вести с Ним тяжбу, доколе не обретется, не обнаружится в мире справедливость – существующая в действительности, но сокрытая ныне. Ее следует допытываться, требовать, взыскивать и не отступать. Справедливость должна быть! При всех остальных совершенствах Создателя ее просто не может не быть. Бог всесовершенен в Своих деяниях – и, значит, справедлив. Вот к чему приходит Иов, и все остальные его речи на этом сосредоточены и к этому сводятся.