V.

Допрос А.Т. Васильева

Заседание 22 марта 1917 г.

Председатель (обращаясь к Васильеву). – Прошу вас присесть. Вы перед лицом Чрезвычайной Следственной Комиссии. Я вызвал вас сюда затем, чтобы вы изволили передать Следственной Комиссии то заявление, которое вы написали – помните, – тогда, по моему указанию… Оно у вас готово?

Васильев. – Приблизительно готово… Дело в том, что его у меня в понедельник взяли.

Председатель. – Вы не дописали его?

Васильев. – Приблизительно… Потом, если будут вопросы, я могу дописать.

Председатель. – Позвольте его просмотреть (просматривает документ). Оно довольно обстоятельное. Вы здесь дали объяснения приблизительно по тем вопросам, которые я вам здесь проставил?

Васильев. – Да, да… Они здесь отмечены.

Председатель. – Если вы захотите сделать еще какое-нибудь дополнительное сообщение, – пожалуйста, сделайте через крепостное начальство. А затем, в следующем заседании мы вас вызовем и по существу этого сообщения поставим вам дополнительные вопросы.

Васильев. – Надо будет написать?

Председатель. – Может быть, вы напишете… Значит, пока, всего хорошего.

VI.

Допрос Б.В. Штюрмера

22 марта 1917 г.

Содержание. Вызов Штюрмера в Ставку перед назначением его премьер-министром. Его политическая программа. Штюрмер – министр внутренних дел, министр иностранных дел. Вопрос о диктатуре. Штюрмер председатель Совета Министров, министр иностранных дел и диктатор. Программа Штюрмера, как министра внутренних дел. Программа его, как министра иностранных дел. Уход Штюрмера в отставку.

Председатель. – Борис Владимирович Штюрмер?

Штюрмер. – Да.

Председатель. – Пожалуйста, садитесь. Вы находитесь перед лицом Чрезвычайной, по первоначальному наименованию – Верховной Следственной Комиссии. Комиссия эта пользуется правами первого департамента Государственного Совета, т.-е. правом требовать объяснения у высших должностных лиц, потому что задачей этой Комиссии является расследование противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих должностных лиц. Таким образом, отвечать на вопросы Комиссии является не только вашим правом, но и вашей обязанностью. Комиссия имеет вам задать целый ряд вопросов, так что вам, вероятно, предстоит довольно продолжительный допрос. Но сегодня, за недостатком времени, мы остановимся только на двух-трех вопросах. Мы сегодня поставим вам следующие частные вопросы: при каких обстоятельствах вы были назначены председателем Совета Министров? При каких обстоятельствах вы заняли пост министра внутренних дел? И каким образом произошло то, что вы заместили, приняв портфель министра иностранных дел, уволенного в отставку министра Сазонова? Благоволите остановиться на обстоятельствах назначения вас на эти три высоких должности.

Штюрмер. – Первый вопрос: как я был назначен на должность председателя Совета Министров… – 17-го января… виноват: кажется, это было 17-го января 1913 г…[*] – я получил от императора записку, в которой он вызывал меня в Царское Село. На другой день (как я помню, это было 18-го января) – государь мне сказал: то, что случилось в последнее время, он не считает возможным… Или, по крайней мере, он спрашивал мое мнение: как я отношусь к тому вопросу, который был поставлен в последнее время? Речь шла о том, что первый министр, бывший тогда, полагает, что Государственная Дума должна быть ограничена в своих работах исключительно только рассмотрением бюджетов, и что должен быть назначен ее занятиям срок. Извините, пожалуйста: я всех подробностей не помню… В общих чертах, это было так, что в две-три недели Дума должна рассмотреть бюджет и затем ее закроют. Вот как стоял вопрос.

Председатель. – Т.-е. у вашего предшественника?

Штюрмер. – Я понял так… Я ведь не был знаком со взглядами моего предшественника.

Председатель. – Вашим предшественником был?…

Штюрмер. – А.И. Горемыкин.[*] Я понял так, что речь идет о назначении определенного срока для рассмотрения бюджета. Если бюджет не будет рассмотрен за это время, тогда вопрос решался так, что Государственная Дума не должна больше работать; что специальная ее задача: рассмотреть бюджет и больше ничего…

Председатель. – Я не понимаю: вам сказал отрекшийся император, что таково было мнение вашего предшественника?

Штюрмер. – Я так понял…

Председатель. – Что же дальше? Продолжайте вашу мысль…

Штюрмер. – Продолжение было такое. Он спросил меня прямо: как я к этому отношусь? Я сказал, что я отношусь к этой постановке вопроса отрицательно: я думаю, что, если бы Государственная Дума вышла из тех пределов, в которых ее работа должна протекать, закрыть всегда можно поспеть… А пока этого не будет, – для недоверия к Государственной Думе я не вижу причин. Я бы лично не считал этого возможным, т.-е. я говорил не в этом смысле: «лично» я, конечно, мог догадываться, о чем идет речь, но это не было формально сказано… Я считал, что этого не следовало делать, что я не могу согласиться с той постановкой вопросов, которая выдвинута… Государь выразил сочувствие этому моему взгляду. Затем разговор был очень длинен, – на многие темы… Кончилось тем, что он сказал мне, что он имел в виду меня назначить на эту должность, т.-е. когда Горемыкин оставит службу.

Председатель. – Это случилось скоро?

Штюрмер. – Это случилось 20 марта…[*]

Председатель. – Вы говорите, что произошел длинный разговор. Что же? Ведь вы должны были занять руководящий пост в Российском государстве, – вероятно, разговор был о вашей программе?

Штюрмер. – Да.

Председатель. – Какая же была программа? Как вы изложили ее бывшему императору?

Штюрмер. – Эта программа была такая, что я считаю, что Государственная Дума работать может и нужна… Я никогда не был и не буду тем человеком, который будет говорить, что Государственная Дума напрасна, что ее не нужно и т.д. Вот в этом смысле… Я не помню подробностей, – потому что я так мало ожидал этого, так удивился, что в голову не могла притти мысль о программе… Но целого ряда вопросов касались мы… Речь была тогда о Твери…

Председатель. – Какой вопрос о Твери?

Штюрмер. – Государь вспомнил, что я был когда-то председателем тверской управы. Потом я еще раз ездил в Тверь по школьным делам, потом еще… Вообще я этим был так взволнован, откровенно говоря, что не могу вспомнить всех подробностей… Но в конце разговора он сказал, что считает возможным Государственной Думе работать, считает нежелательным сокращение и высказывание недоверия. Он сказал, что рассчитывает на меня.

Председатель. – Вы изложили вкратце внешнюю, фактическую историю вашего назначения. Какова же была внутренняя история вашего приглашения к власти, т.-е. благодаря чему и каким влияниям вы получили это назначение?

Штюрмер. – Я не могу на это ответить… Никакого влияния у меня не было, никаких обращений к государю не было!… Последний раз, когда я видел государя (это было весной 1914 г.)[*] – это когда я выехал вместе с государем по случаю трехсотлетия дома Романовых: я выехал вместе с ним в Тверь. Он ездил по случаю трехсотлетия…

Председатель. – Но все-таки чем вы объясняли, что государь обратился к вам?

Штюрмер. – Очень трудно сказать… Всякий раз, когда я имел случай видеться с ним, а это было очень редко: по случаю получения знаков отличия, государь со мной беседовал вообще о делах…