Председатель. – Вопросы, которые она вам задавала, не производили впечатления тенденциозно направленных к тому, чтобы дискредитировать вашу деятельность и ваше отношение к кустарному делу? Это не был ход ваших противников?

Наумов. – Нет. Тут у нее играла огромную роль некто Шнейдер. Здесь есть школа народного искусства. Г-жа Шнейдер, по делам кустарным, была несомненно вдохновительницей.

Смиттен. – По поводу записок, по которым шла у вас беседа с государыней: вы знаете ее почерк?

Наумев.[*] – Нет.

Смиттен. – Вы не можете сказать, – они были ею написаны, или для нее составлены?

Наумов. – Не знаю.

Иванов. – Я понял так, что у вас были частые сношения с генералом Алексеевым по поводу продовольственного вопроса и что он сочувственно относился ко всем нашим мероприятиям.[*] Вы не можете сказать – как генерал Алексеев относился к Штюрмеру?

Наумов. – Отвратительно.

Иванов. – Он был против?

Наумов. – Против.

Иванов. – Кто поддерживал его в Ставке?

Наумов. – Я думаю – царскосельский застенок, главным образом Питирим. Он хорош был с Питиримом, с Распутиным, постоянно бывал, постоянно по телефону переговаривался. Об этом совершенно определенно говорилось.

Иванов. – А когда вы беседовали с государем и вам пришлось сказать, что вы разошлись со Штюрмером, не произвело ли это на вас впечатление, что это ему было неприятно?

Наумов. – Нет.

Председатель. – К какому времени относятся эти тайные заседания части Совета Министров, очевидно единомышленной части, направленные к выяснению вопроса о борьбе с общественными организациями?

Наумов. – Сейчас могу сказать только приблизительно: к первой половине июня.

Председатель. – Когда они начались?

Наумов. – Может быть, в конце мая.

Завадский. – Вероятно это у вас в книжке есть. (Обращаясь к председателю.) Я просил Александра Николаевича, у него, оказывается, есть маленький дневничок, там, разумеется, есть кое-что, что принадлежит лично Александру Николаевичу, но он даст нам в течение недели выписку того, что имеет общественное значение.

Председатель. – Александр Николаевич, вы придете домой и ваша мысль будет работать в связи с сегодняшней беседой, – может быть вы что-нибудь еще вспомните. У меня тут отмечено – подпись под ассигнованием пяти миллионов?

Наумов. – Я дал подпись под ассигнованием пяти миллионов, когда меня спровоцировали, сказав: «Как же вы – министр государя – и не хотите подчиниться воле государя?» Я подчинился, но оговорил себе право доложить государю, при каких условиях даю подпись.

Председатель. – Ваша отставка помешала вам сделать это заявление?

Наумов. – Нет. Надо сознаться, что очень часто играли именем государя.

Родичев. – Когда в последний раз вы были в Ставке, не заходил ли вопрос о предоставлении Штюрмеру поста министра иностранных дел?

Наумов. – Нет.

Родичев. – Когда вы уехали в отпуск?

Наумов. – Я выехал первого июля.

Родичев. – Когда вы вернулись, назначение Бобринского уже состоялось?

Наумов. – Про назначение Бобринского мне сообщил Волконский в Рязани. Это было 23 июля.

Родичев. – Скажите, пожалуйста, вы о том влиянии, следствием которого было назначение Бобринского, ничего не знали?

Наумов. – Нет.

Родичев. – Увольнение Глинки приписывают Бобринскому или другим влияниям?

Наумов. – Я думаю, Бобринскому.

Родичев. – Во главе подписавших запрос стояла чья подпись?

Наумов. – Н.Б. Щербатова, А.Б. Голицына.[*]

Родичев. – Вы не считали запрос направленным против вас? Эта подпись удостоверяет, что это не было враждебно вам?

Наумов. – Нет. Мне создали такую обстановку: говорили – под вас подкапываются, неоднократно мне об этом говорили. Щербатов был у меня и говорил обратное. Интересно то, что некоторые подписавшие приезжали ко мне с сожалением, что они подписались. Все это такая мелочь, которой я никакого значения не придавал. Важно было дело направить, дело спасти. Я считал – хорошо, что они запрос сделали в комиссиях. Я на эти запросы отвечал, со всеми, видимо, умел столковаться. Комиссии эти велись под председательством Коковцева. Когда был разговор в маленьком кабинете 21 июня, Штюрмер говорит: «В комиссиях ведь работали, в комиссии вас выслушали, однако они все-таки хотят в общем собрании». – Это доказывает полное его недомыслие: в комиссии черновая работа, работают не в комиссиях, работает Государственный Совет в общем собрании. Следовательно, если вопрос идет о том, принять или не принять, решает это не комиссия, а общее собрание. Вопрос еще не принят, следовательно, должно общее собрание принять и решить так или иначе; это было страшное недомыслие и страшное насилие надо мной. Я и до сих пор не могу говорить об этом хладнокровно.

Председатель. – Вы считаете ваш вызов государыней 25-го случайным совпадением или о вас докладывал Штюрмер государыне?

Наумов. – Положительно не могу сказать.

Председатель. – Странное совпадение. Первая ваша аудиенция когда была?

Наумов. – Это было в самом начале моего управления министерством. Потом я составил подробный доклад. Это дело застряло в силу того, что меня не принимали. После первого доклада я много работал. Составил новую схему, новую организацию, нужно было, чтобы государыня санкционировала своею подписью состав комиссии, и в результате ждал.

Председатель. – Вы дождались только 25-го, при чем вопросы, которые были вам заданы, повидимому стояли, – если там было записано то, что она спрашивала, – в противоречии с вашей точкой зрения?

Наумов. – Как сказать, я принял близко к сердцу, так сказать, обиделся за наших инструкторов. Мне показалось, что как будто императрица относилась снисходительно к нашим силам народным. Я хотел доказать, что среди наших сил народных найдутся лица, которые могут быть инструкторами. Мне чувствовалось в тоне императрицы отношение к России – как к провинции мало культурной. Так мне показалось. Я стал доказывать как только мог, но был принят очень холодно.

Смиттен. – В бытность вашу министром произошла перемена верховного командования в армии?

Наумов. – Нет, это было при Кривошеине.

Председатель. – Александр Николаевич, позвольте вас поблагодарить и попросить, когда вы придете домой, справиться с вашей книжкой.

Наумов. – Я просмотрю ее и отмечу красным карандашом то, что представляет интерес.

IX.

Допрос кн. М.М. Андроникова

6 апреля 1917 г.

Содержание: Знакомство Андроникова с Витте. Знакомство со Штюрмером. Андроников и Гермоген. Журнал «Голос Руси». Обстоятельства назначения Штюрмера председателем Совета Министров. Штюрмер, Манасевич-Мануйлов и Питирим. Распутин. Устранение Владимира с поста экзарха Грузии и назначение Питирима. Андроников в своем журнале объявляет Штюрмера потомком Анны Кашинской. О Палеологе. История с заговором Хвостова против Распутина. Знакомство с Сухомлиновым. Андроников впервые проникает в «покои министра юстиции». Мясоедов у Сухомлинова. Об Альтшуллере. Расхождение Андроникова с Сухомлиновым. Андроников и Распутин. Генерал Отлетаев и Николай II. Встречи с Вырубовой. Об отставке Сухомлинова. Шпионы или «недоброжелатели». Свидания с Распутиным: преосвященный Евдоким, Варнава, иеромонах Августин и Белецкий. Кто «валил» Сухомлинова? Защитник Андроникова – Воейкова. Знакомство с Хвостовым. Характеристика Вырубовой и бывшей императрицы. «Исцеление» Вырубовой Распутиным. Свидания у Вырубовой бывшей императрицы с Сухомлиновой и Протопоповым. Вырубова и Хвостов. Разочарование Андроникова в Распутине. Сближение с Хвостовым. О Манасевиче-Мануйлове. Последнее свидание Андроникова с Распутиным и разрыв. Как держал себя Распутин в Царском Селе. Распутин о Вырубовой. Варнава и Распутин. Червинская. Кусова и Мосолов. Отношение между Александрой Федоровной и Вырубовой. О Курлове, Бадмаеве, Протопопове. Комиссаров. Разрыв с Вырубовой, Андроников и Воейков. О письме Николая II к Трепову и телеграмме к Александре Федоровне насчет прекращения дела Манасевича. Макаров. Воейков и его отношение к Николаю II и бывшей императрице. О Белецком. О Джунковском. О Маклакове. Палеолог отчисляет Андроникова от Министерства Внутренних Дел. Увольнение Белецкого и назначение его в Сенат. Белецкий и Распутин. Белецкий и Хвостов. Белецкий назначается товарищем министра внутренних дел. Обеды и ужины у Хвостова и Белецкого. Протопопов. Бывшая императрица смещает Хвостова. Отношение Александры Федоровны к вел.кн. Николаю Николаевичу. Первое появление на сцену Распутина. Бывшая императрица и «черногорки». Отставка военного министра Редигера. Кандидатура полковника Рязанова. Назначение Протопопова. Бадмаев, Распутин, Манасевич, Питирим. Отношения между Распутиным и Протопоповым. Протопопов и Курлов. Протопопов и Манасевич-Мануйлов. Протопопов и Штюрмер. Высылка Андроникова. О Варбурге. О причинах смещения Сазонова. О шпионстве.