— Никто ни о чем не узнает, — продолжила увещевать Рамиль, — у тебя будет возможность скрыть от всех то, что твоя миссия выполнена не до конца. Всего лишь выкрасть то, что будет и так уничтожено. Кому это повредит?

— Нам, — разозлился Уллис, — это может нас погубить.

— Или сделать непобедимыми, — Рамиль подошла сзади, прислонившись к спине любовника, ее руки успокаивающе поглаживали его грудь, губы нежно касались кожи. В тот момент она меньше всего думала о том, что они обсуждают гибель ее родного мира. Что как бы не решил Уллис, Орион будет уничтожен все равно. Всеми силами она пыталась перебороть это неожиданное с его стороны сопротивление. Они рисковали, но риск был оправдан.

— Ты этого действительно хочешь? — резко повернувшись к женщине, спросил Уллис.

— Я хочу тебя, — Рамиль печально улыбнулась, — а это единственный способ для нас быть вместе, невзирая ни на какие преграды. Скоро я стану женой Властелина.

— Этого не будет, — отрезал Уллис, — я не допущу…

— Ты не в силах изменить судьбу, — женщина подалась к нему, стараясь поймать в плен своих глаз, заставить забыть о сопротивлении и согласиться на все, что она предлагает. Тем более что от окончательной победы ее отделяет лишь верность Уллиса своему клану. Но и это скоро его не остановит.

— Вы узнали все, что хотели у этого несчастного? — Паэртон шел следом, не отставая ни на шаг. Рамиль пришлось приложить усилия, чтобы он не заметил, как дрожат ее руки, а слезы вот-вот готовы сорваться с ресниц. Если он почувствует ее состояние, это станет его козырем, а она не могла позволить взять Паэртону верх. Не теперь, когда от победы ее отделяет лишь символическая преграда.

— Я с ним прощалась, вот и все, — остановившись, она пристально посмотрела на шпиона. Похоже, он знает гораздо больше, чем она надеялась.

— Это ложь, — мягко сказал Паэртон, — а я не люблю, когда мне лгут.

Рамиль пришлось обойти шпиона, чтобы пройти дальше, прочь от этого проклятого места, где она собственными руками разрушила то, что стало смыслом ее жизни на столь короткое время. Любила ли она Уллиса? Женщина не могла сейчас ответить на этот вопрос, хотя они оба рисковали жизнью, когда она приняла его предложение и разделила с ним его силу. Но было ли это доказательством любви с ее стороны? Ведь теперь она обладала силой клана Рассвета. Но времени было мало, Паэртон рядом и единственная возможность заполучить то, из-за чего она пошла на предательство — воспользоваться его помощью. Вот только готова ли она идти до конца?

— Знал ли этот ратник, чего ему будет стоить твоя любовь? — вкрадчивый голос за спиной заставил Рамиль замереть. Паэртон неспешно приблизился к женщине и развернул ее лицом к себе, — я не он, и не стоит пытаться меня обмануть. Я намерен получить все, что ты можешь мне дать.

— Ты не посмеешь! — еще не до конца веря в то, что с ней происходит, Рамиль забилась в грубо сжимавших ее объятиях Паэртона.

— И что меня остановит? — ищейка, завладев ее губами, заставил пережить несколько неприятных минут. Но Рамиль ошиблась, думая, что он ограничится этим.

— Бесполезно призывать силу, здесь она не действует. Ты расскажешь мне, где Уллис спрятал Искру жизни, но сначала… — Рамиль не смогла подавить рыданий. Толстые стены подземелья заглушили ее крики и шум борьбы. Наконец, теряя силы, она сдалась.

Квазар

Владыка Дрэгон не мог подавить в себе желание вернуться к Анне. Он понимал, что ей нужен отдых и, возможность побыть одной. Но после того, что с ней произошло ее нельзя было оставлять надолго. Поэтому, дав ей время успокоиться и заснуть он бесшумно проник в комнату. Обеспокоено отметив, что постель пуста он ворвался в ванную комнату.

В полумраке тусклой свечи он увидел свою нарину, почти обнаженной замершей напротив зеркала. Ее широко открытые глаза казалось, изучали что-то видимое только ей одной в прозрачных глубинах зеркальной глади. Дрэгон почувствовал ее смятение и боль. Подбежав, он осторожно повернул Анну лицом к себе и ужаснулся пустоте, что отражалась в ее глазах. Она не реагировала на его голос, повторяющий ее имя, не ощущала, как он пытается привести ее в чувства, сначала осторожно, боясь причинить лишнюю боль. Наконец, поняв что теряет драгоценное время он нетерпеливо встряхнув свою нарину, сжал ее запястье, зная, что боль как никто другой способна отрезвлять. Больше не колеблясь, он перестал держать себя в руках, понимая, что с каждой прошедшей минутой она отдаляется от него. Внезапно, он с ужасом увидел, как на ее лице проступают следы ударов. Тонкая струйка крови появилась в уголке рта. Закричав, Анна стала вырываться из его рук.

— Не смей! Отпусти меня!!! Нет!

Она увидела его темные глаза совсем близко, ей почудилось, что в них одна за другой вспыхивают искорки. Женщина вновь закричала, но на рот тут же легла его ладонь. Пальцы сжали губы, но сейчас же силой открыли их, в рот ей проник язык. Женщина почувствовала, что задыхается…

— Анна, успокойся! Приди в себя! Что бы ты сейчас не видела, это не настоящее, — но убедить отбивающуюся женщину было невозможно.

Чем больше она сопротивлялась, тем крепче Паэртон прижимался ногами к ее бедрам, тем неукротимей становилась его страсть. Резкая боль внизу живота возвестила о том, что мерзавец добился своего. Движения его языка во рту распростертой на полу женщины следовали в едином ритме с болезненными ударами. Ей казалось, что с каждым толчком он проникает все глубже и это длилось бесконечно долго… Она почувствовала во рту соленый вкус крови… Движения Паэртона ускорились, он тяжело задышал… Вдруг тело его напряглось в последний раз и мгновенно обмякло…

Ее крики разрывали Дрэгону сердце. Проследив за ее пустым взглядом, он, вскочив, резким ударом разбил зеркало, что, казалось, держало его жену в своем плену. Летящие осколки, будто на миг замершие в воздухе, со звоном упали на каменный пол. В то же мгновение Анна замолчала, ее тело, еще несколько минут назад сотрясающее в судорогах, обмякло и застыло.

Схватив женщину на руки, Дрэгон почти бегом покинул это место, вызывающее в нем дрожь. Владыку мало успокоило то, что следы побоев и кровь мгновенно сошли с лица и тела Анны, будто их там не было минуту назад. Ворвавшись в свою комнату, он бережно опустил женщину на кровать и неуверенно замер рядом. Он не мог решиться вывести ее из этого состояния, так напоминавшее смерть. Ему было мучительно больно услышать то, о чем уже догадывался, видеть, что придя в себя Анна по-прежнему мысленно будет далеко, рядом с тем, кто причиняет ей страдания. Но, услышав едва уловимый вздох, он обеспокоено подался к ней.

Анна

— Дрэгон, — я чувствовала его присутствие рядом и почти поверила, что мой кошмар закончился.

— Я здесь, милая, все хорошо! Я рядом, и больше никто не сможет причинить тебе зла.

— Никто, кроме меня самой, — я невесело улыбнулась, — Дрэгон, я была там, вместе с ней. Точнее, я и была в тот момент ею. Все, что там произошло с Рамиль, произошло будто бы со мной.

— Анна, — начал Владыка.

— Дрэгон, пожалуйста! Не спрашивай меня ни о чем, — я готова была умолять его прекратить этот разговор, так мне хотелось забыть о том, что я видела, что пережила. Но разве можно изгнать из памяти воспоминания, ощущения, ставшие частью тебя самой?

— Обними меня! — тихо попросила я.

В его объятиях я смогла немного успокоиться и прийти в себя. То, чему я была свидетелем, могло значить только одно — Рамиль каким-то образом нашла способ проникать в этот мир, не подчиняя моего тела. Что она пыталась мне донести? Искра жизни? Неужели все дело в ней? Рамиль удалось завладеть Источником? Но в таком случае, как она, обладая такой силой могла проиграть?

— Думаю, пришло время рассказать все, что произошло в мое отсутствие, — я высвободилась из его рук и постаралась сесть как можно дальше. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, но пора было избавляться от того, что могло впоследствии навредить нам обоим. Теперь, зная что со мной происходит и догадываясь, к чему это может привести, нам нужно было быть осторожнее. Особенно ему. Чего бы ни хотела добиться Рамиль, она не остановится ни перед чем, и я, ставшая по роковой случайности проводником ее силы, могла нести угрозу прежде всего тем, кто мне дорог. Когда-то любовь не удержала Рамиль от предательства, что будет с нами, если она окажется сильнее?