— Анюта! Я всегда знала, что ты вернешься. Мы ждали тебя, каждый день надеялись…

— Я вернулась! Я с вами! — погладив волосы слегка тронутые сединой, я поняла, что плачу.

Сзади скрипнула дверь, и даже не оборачиваясь, я поняла, что сейчас увижу своего отца. Последний раз, когда я видела его так близко, он умирал. Сейчас это был здоровый цветущий мужчина, в расцвете сил. Рядом с ним, не скрывая волнения и слез, стояла бабуля. Через секунду мы обнимались уже вчетвером, смеясь и плача одновременно, и я знала, что это самый лучший день в моей жизни, если закрыть глаза и не подпускать к себе мысли о недавней потере.

Мы засиделись до рассвета, говоря ни о чем, перебирая прошлое, избегая того, что причиняет боль, вспоминая разные мелочи, которые делали нашу жизнь полноценной и значимой. Мы просто были вместе, семьей.

Я знала, что майор рассказал им о моем отсутствии — несчастный случай, потеря памяти, долгий период реабилитации, и, наконец, чудесное обретение этой самой памяти. Меня не спрашивали ни о чем, наверное, боясь травмировать. А еще я иногда ловила на себе задумчивый взгляд мамы. Что же, она всегда знала меня лучше, чем я сама себя и возможно заметила перемены. Надеюсь, все спишется на потерю памяти и долгое отсутствие. Никогда не думала, что придется врать своим близким, не предполагала, что это будет так тяжело. Но я не дала сомнению и раскаянию надолго поселиться в душе. На первый план вышел трезвый подход к жизни — они не должен знать мою истинную сущность, ради их же безопасности. И пока это зависит от меня, я буду их защищать, даже от самой себя. Для них я всегда была ребенком, но я выросла, и моя душа теперь куда старше, чем они могут представить.

Я вышла во двор, тихо прикрыв за собой дверь. Это сложно, подсмотреть в свое прошлое, в которое уже никогда не сможешь вернуться.

— Ты снова нас покинешь? — папа вышел вслед за мной.

— Не надолго, — призналась я, в душе надеясь, что это будет зависеть от меня.

— Я только сейчас понял, как повзрослела моя маленькая девочка, — папа подошел ближе и сел рядом на ступени.

— Па, мне тридцать лет, у меня сволочной характер, скверные привычки, а в перспективе кризис среднего возраста. Я уже давно перестала быть маленькой.

— Не перестала. Несмотря ни на что. Этот взгляд, — продолжал отец, — я увидел его впервые там, в больнице, когда умирал. Потом решил, что мне просто показалось. Но сейчас снова этот взгляд, и он меня беспокоит.

— Почему? — удивилась и разволновалась я.

— Потому, что в нем куда больше того, что довелось пережить кому-то из нас, — печально сказал папа, — я сделал то, о чем ты меня просила там, в больнице. Я заботился о них и ждал тебя.

— Спасибо, что ждал и не терял надежду. Где бы я ни была, мне будет спокойно от мысли, что с вами все в порядке.

— Значит, ты уходишь? — повторил папа.

— Я вернусь. Обещаю.

— И в кого ты такая? — голос отца дрогнул.

— В тебя, — ответила я, вставая, — ты такой же, только у тебя не было возможности это узнать.

Через два дня за мной заехал майор. Загрузив пакеты со снедью и гостинцами, я попрощалась с родными и села в машину. Для всех я жила и работала в другом городе. Со временем, у меня будет возможность побыть с ними подольше, но не сейчас, когда будущее столь неопределенно.

— Как ты? — майор посмотрел на меня через зеркало заднего вида.

— Нормально.

— Они ничего не заподозрили?

— Они поняли, что я многое скрываю, но спрашивать не решились.

— Ты узнала?

— Что?

— Кто передал тебе гены Древней?

— Да.

— И что?

— И ничего, Игорь. Это ничего не изменит. Все останется так, как есть. Они мои родители, я их дочь. Так будет всегда.

— Они люди, а люди живут не долго, — заметил майор.

— Не в этом случае. Я устала терять и не умею смиряться.

— Что в пакетах? — переменил тему Игорь.

— Продукты.

— Зачем тебе? — удивился тот.

— По-твоему, мне нужно было посвятить их в некоторые особенности моего организма? Нет, майор. Я могу быть кем угодно, но для них хочу остаться любимой дочерью, без всяких прибамбасов. А гостинцы вам с Катькой.

— Спасибо, — усмехнулся майор.

— Да всегда пожалуйста. Одними чувствами сыт не будешь.

— Ты язва!

— И еще какая, — отворачиваясь, улыбнулась я.

Дома, точнее, на даче у майора нас ждал сюрприз, увидев который я замерла соляным столбом прямо на пороге.

— Посмотри, кого я привел! — голос Андрея просто брезжил воодушевлением, — и угадайте, где я его нашел? Правильно! У заброшенного бара. В следующий раз надо будет там оставить стрелку с указателем.

Я не могла поверить в то, что видела. Трое суток я считала его мертвым, погибшим из-за меня. Мучимая угрызениями совести я ни на секунду не переставала искать возможность вернуться на Тэрранус и убедиться, что мои страхи ложны, что он жив, или наоборот.

Встретившись с пристальным, чуть насмешливым взглядом темных глаз Владыки Дрэгона я лишь смогла выдавить:

— Ребята, оставьте нас одних.

— Конечно! Разумеется! — не обращая больше внимания на этих умников, я подошла к Дрэгону поближе, и размахнувшись изо всех сил, ударила его по лицу.

Да уж, трудновато отбиваться, когда вас крепко сжали, лишив возможности лишний раз вздохнуть. Двинув склонившегося ко мне Владыку макушкой в подбородок, я услышала его сдавленный смешок:

— Может быть, нам стоит поднять вопрос о насилии в семье? Я слышал здесь это модно.

— Сволочь! Я считаю его мертвым, скорблю, понимаешь, а он заявляется, как ни в чем не бывало. Гад!

— Я тоже по тебе скучал. Не надо любимая. Ты можешь пораниться, — предупредил он мою попытку взбрыкнуть в очередной раз.

— Ах, ты обо мне заботиться вздумал! И не совестно тебе? Между прочим, я думала, что ты мертв! Понимаешь? — я не сразу почувствовала, как из глаз покатились слезы.

— Понимаю. И сожалею, что заставил тебя пройти через это, — в голосе этого типа не было ни капли раскаяния.

— Я тебя ненавижу, — устав вырываться из захвата я обмякла, терпеливо дожидаясь, когда же меня наконец-то отпустят.

— А говорила, что любишь, — поддел Дрэгон.

— Врала, — твердо ответила я, — и вообще, я думала, что мы умираем. Это не считается.

— Конечно не считается, — согласился Владыка, — не волнуйся, у тебя еще будет возможность открыть передо мной тайны своего сердца.

— И не подумаю, — фыркнула я, — пусти меня.

— Охотно. И хотя обнимать тебя одно удовольствие, я бы предпочел, чтобы ты не сопротивлялась.

— Не сейчас, дорогой, у меня болит голова, — как только я почувствовала себя свободной, тут же отошла на безопасное расстояние и села на диван.

— Что с Тэрранусом? — задала я давно мучивший меня вопрос.

— Стоит. Куда он денется? Правда, часть города превратилась в руины, но это поправимо.

— Кто-нибудь пострадал?

— Если ты о Кайле, то он жив, здоров. Сейчас занимается спасением уцелевших после землетрясения и помогает восстановить город.

— Как ты выжил? — тихо прошептала я.

— Не могу ответить на твой вопрос. Я очнулся посреди руин и плохо помню, что произошло.

Смерив его взглядом, поняла, что даже если он лжет, я об этом никогда не узнаю.

— Клайвер. Он мертв? — нерешительно спросила я.

— Мертвее не бывает, — скривился Дрэгон, — то, что от него осталось, пришлось собирать по частям.

— А зачем собирали?

— Чтобы убедиться, что это он.

— Значит, Тирэн отомстил, — подытожила я, — кстати, где он?

— Он исчез.

— Как? Куда?

— Похоже, теперь для него не существует границ, — глаза Дрэгона сверкнули.

— Ты думаешь, он захочет нам навредить?

— Он не сделает этого, — уверенно сказал Дрэгон.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что у тебя есть я, — Владыка подошел ко мне и сев рядом притянул к себе, — и я смогу защитить тебя от него. Ты мне веришь?