Возникшие из воздуха фигуры окружили нас со всех сторон. Тяжелый морозный воздух невыносимо давил, мешая свободно дышать, вызывая боль в груди.

— Ты ничего не сможешь сделать, и ее погубишь, — голос Родгара вызвал у меня глухое раздражение и гнев, — но, позволив Регине уйти со мной, ты сохранишь ей жизнь. Пойми, что она никогда не принадлежала тебе, и совершенно незачем рисковать ею.

Я бросила молчаливый взгляд на Валара, еще до конца не сознавая, о чем прошу. Слезы, выступившие на глазах, мешали мне четко видеть его лицо, но я отчетливо могла чувствовать то же, что и он: гнев, возмущение, желание уничтожить врага и злость на собственное бессилия. Я понимала, что лишь боязнь мне навредить мешает ему вступить с демонами в бой.

— Андрес, — тихо шепнула я.

— Даже не думай, — не глядя на меня, обронил он.

— Я не могу тебя потерять. Ты должен жить.

— Не такой ценой. Что же ты так торопишься умереть, ангелочек? — он на миг обернулся ко мне, и я уловила его нежный, немного грустный взгляд, — прости!

— За что? — хотела спросить я, да не успела. Его пальцы метнулись к моей шее, и я потеряла сознание.

Гул нарастал, и демоны, окружавшие Валара и Регину оглядывались в поисках источника шума. На лицах некоторых из них проскользнула тревога — слишком свежи в их памяти были события той ночи, когда был уничтожен Совет и несколько поддерживающих его кланов.

Тяжелый холодный воздух вдруг исчез, гул оборвался, и комната погрузилась в оглушающую тишину.

— Не могу поверить, что ты решился на такое, — произнес Родгар. Его голос не был слышен в полном вакууме, но Валару не нужно было слишком напрягаться, чтобы понять его слова и чувства.

— Жаль, что разочаровал, — прижав к себе бесчувственную Регину, он молил Небо и Бездну лишь об одном — чтобы они отступили, испугавшись его силы, не пытались нападать. Чтобы ему не пришлось идти до конца. Тогда у него уже не будет шанса спасти своего Ангела.

30 секунд… еще есть время до того как…

— Порадовал. Не так часто демонам доводиться возвращаться к истокам, — внезапно голос Палача ворвался в сознание полукровки — хотя не думал, что ты решишься на подобное. Ради мести ты убил своего отца, Асбиэля, но, оказывается, полукровка еще способен испытывать любовь?

45 секунд… Валар почувствовал по телу легкий холодок и следил, чтобы Регина не задерживала дыхание. Иначе смерть…

— Забирай своих демонов, и убирайтесь из моего дома, — процедил Валар.

Он чувствовал, как ее тело с каждой секундой становится холоднее, изо рта выходил пар.

70 секунд… слишком долго. Она не выдержит, скоро ее невозможно будет спасти.

В полной тишине, один за другим демоны падали, теряя сознание. Вскоре их парализованные тела, забились в жестоких судорогах, чтобы через мгновение снова замереть. Родгар остался стоять в полном одиночестве, чувствуя, как потяжелело его тело.

90 секунд… Нет! Она не должна умереть! Я не могу убить ее собственными руками…

— Ты не сделаешь этого! — панический вопль Родгара, заставил полукровку вздрогнуть. Верно, не сделает, но надо, чтобы ему поверили — он способен на это. Способен убить ту, которую смог полюбить, только бы она не оказалась в руках безумца.

110 секунд… его губы слегка коснулись ее волос, чуть покрытых инеем. Прости, не смогу! Не смогу тебя убить. Но это значит навсегда тебя потерять?

Гулкий шум ворвался в почти ускользающее сознание Родгара. Неизвестно откуда взявшийся воздух стремительно наполнял комнату, возвращая демона к жизни. Увидев в глазах своего врага отчаяние, он лишь улыбнулся.

— Будь ты проклят, Палач, — с трудом выдавил полукровка, внезапно падая на пол.

Несколько мгновений Родгар смотрел на два бесчувственных тела перед собой, но, словно почувствовав надвигающуюся угрозу, приблизился к лежащему полукровке и силой выдернул Регину у него из рук.

— Что же, вижу, о тебе сейчас есть, кому позаботиться, — с ненавистью бросил он на ходу, унося девушку с собой.

В комнате, наполненной телами, появилась высокая статная фигура красивого мужчины. За ним появилось двое, державшихся на почтительном расстоянии от своего Князя. Окинув взглядом груду тел, тот лишь печально улыбнулся. Но его улыбка исчезла с лица, как только он увидел того, кого искал. Подойдя к полукровке, он молча указал на него своим слугам, и один из них легко взвалил тело Валара себе на плечи.

— Дети, как же легко играть на ваших слабостях, — сокрушенно вздохнул Люцифер, и, обернувшись ко второму слуге, коротко приказал, — прибери здесь.

Люцифер еще не успел исчезнуть, как комната наполнилась пламенем, пожирающим все на своем пути. Адский огонь безжалостно сжигал все, что могло бы дать хоть какое-то объяснение того, что здесь произошло.

На этот раз сознание возвращалось тяжело, преодолевая глухую боль в измученном теле. Грудь горела, ребра ныли, и дышать было невозможно.

— Я знаю, что тебе сейчас очень больно, — значит, это был не сон, заплакав, подумала я, — но придется немного потерпеть. Скоро станет легче.

— Я тебя ненавижу, — с трудом выдавила я, уставившись в ненавистное лицо. Лицо предателя, которому я когда-то доверяла.

— Знаю, — Родгар улыбнулся, взяв меня за руку, — но я тебя люблю.

— О какой любви может идти речь? Что ты вообще о ней знаешь?

— Гораздо больше, чем ты можешь себе представить, — грубо ответил Палач, сжимая сильнее мою здоровую руку, — иначе, мы могли бы и не встретиться. Когда-то много лет назад, другая женщина, с такими же глазами как у тебя, сказала мне эти слова. И я ее убил, зная, что скоро придет мое время. Когда я вновь встречу Ангела. Своего ангела. И ни за что не позволю ей уйти от меня.

— Ты сошел с ума! — пробормотала я, понимая, что стала свидетелем редкостного, почти невозможного явления — безумного демона.

— Возможно, — засмеялся он, — но тебе придется с этим смириться. Потому, что я единственный кто стоит сейчас между тобой и Люцифером.

XXXIII

Он любил смотреть, как она спит, прислушиваясь к ее тихому дыханию, легонько касаться роскошных волос, раскиданных на подушке. Каждую ночь, дождавшись пока она заснет, он не мог отказать себе в удовольствии увидеть ее спокойное расслабленное лицо, без тени тревог и забот, которые овладевали ею, стоило лишь проснуться. Он наслаждался внутренним светом, словно идущим от нее, хоть и понимал, что это не возможно. С тех пор, как они утратили Небеса, ни в одном из них больше не было света и чистоты. До сих пор.

Данталион отогнал прочь ненужные воспоминания и, наконец, пригласил войти своего помощника.

— Ты нашел его?

— Да, мессир. Нам удалось проследить мессира Родгара до убежища.

— Он один? — голос Данталиона звучал равнодушно, словно речь не шла о его единственном сыне.

— Боюсь, что нет, мессир. Вы были правы, опасаясь, что Палач что-то затеял. Мы видели рядом с ним высших, вассалов Совета. И Падшего.

— Что могло заставить его пойти на это? — помощник молчал, понимая, что вопрос задан не ему. Данталион встал, и, сделав несколько шагов по комнате, приблизился к собеседнику:

— Каждый из нас рано или поздно делает выбор, от которого зависит не только его жизнь. И ни к чему бессмысленно уверять, что выбор давно сделан за нас. Мы первые из тех, кто отверг предопределенность, взяв собственную судьбу в свои руки, — помолчав, добавил, — и Родгар сделал свой выбор.

— Что нам делать?

— Ничего, — отрезал Данталион, — на этот раз я все сделаю сам.

— Это безумие, — повторила я, с испугом глядя на своего сводного брата, — Родгар, приди в себя!

— Все еще считаешь меня сумасшедшим? — усмехнулся Палач, — я сделал ошибку, позволив ему тебя забрать. Не думал, что он выживет. Ты была так прекрасна в ту ночь, несмотря на боль, которую я сам тебе причинил. Посмотри — я сохранил его, я знал, что мы встретимся.