Я потратила следующие 12 дней с Лейфом, во время его первой поездки в Таиланд. Он заплатил мне 1000 бат (25 $) за ночь и жаловался, что это было очень дорого. Я не сделала ему скидку, потому что знала, что эти деньги немного значили для него. Хотя, после 12 дней, которые мы провели вместе, я начала испытывать к нему чувства. Он отличался от других мужчин, с которыми я встречалась. Он хорошо вел себя с женщинами и людьми вообще; он был добрым, вежливым и воспитанным. Его же дружок, Лассе, никогда не платил женщинам больше 500 бат (12 $) за ночь; и даже совратил молодую девочку и заплатил ей 2 000 бат за девственность. Обычной ценой за девочку, еще нетронутую, было примерно 20 000 бат. Я считала его худшим типом из мужчин, действительно бессовестным типом, забравшим у молодой девочки, собирающейся стать барной девочкой, ее самое ценное и дорогое достоинство и не заплатившим за нее истинной цены.

В последний день Лейфа в Паттайе, валютная биржа закрылась и банкоматы не работали, так что он не мог получить доступ к деньгам. Я не знаю, почему я почувствовала, что ему можно доверять, но я дала ему взаймы 5000 бат (125 $), чтобы мы могли повеселиться в последнюю ночь в Паттайе. На следующий день, Лейфу нужно было возвращаться домой в Швецию и я отвезла его в аэропорт в Бангкоке. Мы сфотографировались вместе в аэропорту и договорились поддерживать контакты. Каждые пару недель, я делала международный звонок в Швецию. Я перестала звонить Лейфу, когда Джон, мой прежний клиент из Англии, вернулся в Таиланд.

Лейф и я не общались пару месяцев, пока он не вернулся в Паттайю. Он спрашивал у Дэйва и искал меня в каждом ГоГо баре и баре в городе. Поскольку Дэйв знал, что я была с Джоном и намеревалась оставаться с ним, он заверил его, что не знает, где меня найти. Одним днем, я увидела Лейфа на Soi Buakhow, но никто из нас не обмолвился словом. Мне было неловко, потому что я не контактировала с ним так долго. Я попросила свою сестру, Сай, сказать ему, что я скучаю по нему. Я не знала что делать. Вскоре после этого, Джон и я расстались. Я знала, что Лейф все еще в Паттайе, поскольку он планировал остаться здесь на 6 недель. Я решила пойти к нему в отель. Он был рад увидеть меня и мы решили оставаться вместе до его отъезда в Швецию. Он даже пригласил меня поехать в Швецию на праздники. Я ответила, что подумаю над этим. Вскоре после этого, я повстречала немца по имени Юрген, который пообещал жениться на мне, если я поеду с ним в Германию. Я решила, что Германия станет моим следующим домом.

Германия.

Мой немецкий «бойфренд» считал, что у нас общий доход.

Юрген и я познакомились в то время, когда Лейф вернулся в Швецию. Мы вместе провели пару недель и находились в очень хороших отношениях. Во время его следующего визита в Паттайю, он предложил мне поехать на работу в Германию. Он сказал, что я смогу зарабатывать в его стране много денег. Так как у меня не было других перспектив в Таиланде, кроме как работать в Паттайе, то я согласилась. Немецкое посольство более снисходительно в предоставлении виз тайцам, чем американское или английское посольства. Потом Юрген выслал мне все необходимые бумаги, чтобы я могла получить немецкую визу.

Когда пришло время, Дэйв отвез меня в немецкое посольство в Бангкоке и помог мне заполнить документы. Это оказалось труднее, чем я ожидала. Хотя, мы взяли автобус в 6 утра из Паттайи, чтобы прибыть пораньше, стояние в очереди и «бумажная волокита» отняли у нас целый день. После того как мы простояли несколько часов в очереди, нам пришлось снова ее отстоять, поскольку у нас не было копии одной из форм. Это был классический пример того, чем знамениты немцы — не проявить простого акта вежливости — сделать нам копию. В данном случае, они просто отказали. Вместо этого, Дэйву пришлось выйти из посольства и найти место, чтобы снять копию, в нескольких кварталах. После его возвращения, нам пришлось встать в очередь и начать все сначала. Уже был конец дня, когда мы закончили этот долгий, нудный и раздражающий процесс.

Сперва, мы перекусили, чтобы выдержать 2,5-часовой путь обратно в Паттайю. Волнение от заполнения бумаг прошло и я могла сконцентрироваться следующие пару недель на работе в Паттайе. Я также много думала о том, какая жизнь в Германии. Я позвонила Юргену на следующий день и сказала ему, что сдала нужные формы в его посольство в Бангкоке. Он был переполнен радостью. Потом, я узнала подлинную причину его невероятного восторга.

Само оформление заняло около двух недель, пока моя виза не была готова. Когда она пришла, я почувствовала, как будто с плеч свалился груз и я смогла расслабиться. Действительно, я снова ехала в Европу; я знала, что эта поездка будет намного счастливее, чем первая.

И снова, пришло время решать вопрос с билетом в Европу и подготовиться к отъезду из Паттайи. Мне нужно было отослать домой в Убон 15-летнюю сестру, которая как и раньше, не хотела уезжать из Паттайи, слабого тайского аналога Лас-Вегасовского Mustang Ranch, только в масштабах всего города. Она оставалась непреклонной, чтобы остаться в Паттайе с подругами. Я беспокоилась, что она могла убежать и остаться в Паттайе сама по себе. Она уже дважды устраивалась на работу; несколько месяцев работая в торговом центре с фотостикерами и еще официанткой в ночном ресторане рядом с нашим домом. Она использовала полученные деньги как карманные расходы. Все ее счета всегда оплачивала я. Я беспокоилась, что если она убежит, то непременно придет к жизни, которую вела я, и станет встречаться с туристами за деньги. Всю жизнь я делала все возможное, чтобы убедиться, что она не будет жить как я. Это всегда оставалось моим самым большим страхом.

Сай отказалась возвращаться в Убон, вместо этого она выбрала жить со своей подругой в комнате и захотела продолжить работать официанткой. Я беспокоилась, что она может бросить работу официантки, ведь на любой работе в Таиланде платят так мало денег, и тайские работодатели известны тем, что недобрые и несправедливые. По этой причине так много тайцев хотят устроиться на работу в иностранные компании; так много горничных хотят работать у иностранцев и почему так много девочек из борделей в конце концов оказываются в Паттайе и Патпонге. Я боялась, что она решит, что не стоит горбатиться так много за такие гроши. Я боялась, что она начнет заниматься тем же, что и я, чтобы зарабатывать настоящие деньги и начнет спать с туристами. Но, я понимала, что я мне нужно уезжать в Германию и мне пришлось оставить ее одну в Паттайе.

Я надеялась, что отсылаемых ей каждый месяц денег будет достаточно, чтобы уберечь ее от моей судьбы. Когда я уезжала, то надеялась только на лучшее. Я воздала последнюю молитву в аэропорту Таиланда. Помолиться в Таиланде не то же самое, что помолиться в иностранной стране, за исключением Лаоса и Камбоджи, потому что у нас существуют разные духи в нашем мире. Я не верила, что духи услышат меня, или отзовутся на мои молитвы в Германии. И я воспользовалась последней возможностью извлечь выгоду от своего пребывания в Таиланде.

В конце концов, я оказалась в Германии. Снова, я находилась далеко от дома. Я была здесь по одной причине и не более того — делать деньги. С самого начала я была честна и никогда не вводила в заблуждение Юргена. Юрген тоже был честен со мной. Он хотел дать мне работу, чтобы зарабатывать деньги. Мы заключили соглашение. Я устроилась на работу в массажный салон в Германии и стала зарабатывать много денег, потому что мужчины считали, что я молодая и привлекательная. Я им говорила, что мне 16 лет, чтобы получать большие чаевые. Когда немцы верили, что мне только 16 лет, другие женщины их уже не интересовали. Юрген и я делили мой доход 50 на 50, и он оплачивал аренду, питание и коммунальные услуги со своей доли. Таким было наше соглашение.

Наши разногласия начались, когда я поняла, что Юрген ожидает, что я также буду спать с ним. В добавок к тому, что я занималась сексом с мужчинами из массажного салона, и отдавала ему 50 % своего заработка, он также ожидал от меня предоставления сексуальных услуг. Я была готова делить деньги поровну, что заработала, потому что все равно я могла заработать в пять раз больше в Германии, чем в Паттайе. У меня по-прежнему не было других обязательств, кроме как помогать своей семье. Но, если он хотел секса со мной, он должен был за это заплатить. Секс — не бесплатен. Секс — был единственной вещью, что я могла продавать. У нас разгорелся серьезный конфликт, который потребовал немедленного разрешения.