10. Полетит самолет, застрочит пулемет…

Халхин-Гол, конец июня 1939 г.

…Комкор Смушкевич ничуть не преувеличивал, когда говорил, что японцы перебрасывают на Халхин-Гол новые истребительные части.

Командир второго хикосидана, то бишь второй авиадивизии, Квантунской армии генерал-лейтенант Тецудзи Гига не предполагал, что советское командование введет в бой столько самолетов сразу и создаст п я т и к р а т н ы й перевес! Понятно, почему пилоты временной оперативной авиагруппы, риндзи хикотай, не смогли с ними справиться, хотя и сбили сорок семь истребителей врага! Потеряв при этом всего семь своих!.. Теперь надо было что-то срочно делать. Поэтому генерал, не мешкая, перебросил в Ганьчжур и Саенджо еще шестьдесят истребителей, и перевел свой штаб в Хайлар, для более оперативного руководства боевыми действиями…

Над монгольской бескрайней степью, выгоревшей до желтизны, раскинулось такое же бескрайнее, выцветшее до белизны, небо. Видимость – миллион на миллион. Ни ветерка. И даже комары куда-то попрятались, пережидая полуденную жару…

Летчики семидесятого истребительного полка лениво лежали на чехлах в теньке под крыльями своих боевых машин, и ждали сигнала на вылет, но, видимо, летать сегодня уже не придется… Самураи после вчерашней нахлобучки зализывали раны и в небе не показывались.

– Ты знаешь, Борис, – повернул к лежащему рядом майору Смирнову свое сухое и сильное, обтесанное ветрами разных широт, лицо Сергей Грицевец. – Интересная мысль мне сейчас в голову пришла… А, ведь, эта война идет в очень благоприятных условиях! И меня, как бойца, вполне устраивает.

– Не понял? – удивился тот.

– А ты вспомни Испанию! Там рушились города, горели деревни, гибли дети и женщины… А здесь, в Монголии? Мирное население из зоны боев давно откочевало… Здесь гибнут только те, кто сражается на земле и в воздухе!

Старший лейтенант Сергей Грицевец прибыл в Испанию таким же жарким июньским днем прошлого года. Гражданская война, разорвавшая эту несчастную страну на две части, полыхала уже два года. И конца ей не предвиделось… Республиканцы, задыхаясь в блокадном кольце, все еще одерживали яркие победы, но мятежники, пользуясь и явной, и тайной поддержкой в с е й Западной Европы, медленно, но верно сдавливали свои тиски…

А республиканцев поддерживал только Советский Союз, по-прежнему присылая транспорты с боевыми самолетами и летчиками-добровольцами.

После почти двух лет службы командиром звена в первой Краснознаменной истребительной эскадрилье имени Ленина Забайкальского военного округа судьба забросила старшего лейтенанта Грицевца в Одессу. Он служил летчиком-инструктором в восьмой Одесской авиашколе. И, с тех пор, как в Испании начался мятеж, и туда отправились первые советские добровольцы, неоднократно подавал рапорты с просьбой отправить его сражаться с фашизмом на испанской земле.

Однако у вышестоящего командования в его отношении были другие планы…

В начале тридцать восьмого его перевели в двадцатую авиашколу, больше известную как Кировобадская школа особого назначения. Потому что там учили летать испанцев. Сергей потом со многими из них сражался плечом к плечу в горячем испанском небе.

Вот так и получилось, что вместо боевого истребителя старший лейтенант Грицевец опять сел на учебно-тренировочный. Делать нечего! Приказ – есть приказ!.. Конечно, он мечтал о другом… Но к порученному делу отнесся со всей ответственностью, понимая, что его ученикам, в отличие от него, войны никак не миновать. Поэтому учил их военному делу настоящим образом.

Однако, не зря говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло!

В апреле тридцать восьмого года в Испанию прибыла партия новейших истребителей И-16 тип 10 и очередная группа советских летчиков-добровольцев, оказавшаяся самой невезучей… Несмотря на то, что многие пилоты группы были не первого года службы, налет у большинства из них был небольшой. Но это было еще полбеды. Новый истребитель оказался никуда не годным! И не успели они приступить к тренировкам, как сразу же начали нести потери.

Сначала на глазах у всех погиб лейтенант Шилин. Во время пилотажа у него отвалилась консоль крыла. Он вошел в штопор и врезался в землю… И началось!.. Летчики бились один за другим! Четырнадцать аварий и тринадцать поломок за месяц!

Ясное дело, сборка на заводе была вредительской! Скрытые враги улучили возможность и ударили исподтишка в спину! Естественно, от суровой кары вредителям уйти не удалось, но сколько прекрасных пилотов они успели загубить!

Чтобы привести самолеты в боеспособное состояние, пришлось в полевых условиях поменять крылья и пулеметы на всех машинах.

К этому времени вера в новый истребитель упала настолько, что шесть человек попросту отказались на нем летать… Все они были доставлены обратно на Родину, исключены из партии и отданы под суд военного трибунала за трусость.

Первые бои тоже оказались не очень удачными. В итоге за месяц группа потеряла больше половины своего состава – двадцать три летчика.

Речь пошла за честь мундира. Тут-то командование и вспомнило о рапортах, которые писали летчики-инструкторы восьмой Одесской военной авиашколы пилотов.

В Испании Сергей пробыл недолго, всего три месяца. Но за эти три месяца насмотрелся всякого… И видел, какие воронки на месте жилых кварталов оставляют после себя фугасные авиабомбы… И много чего еще видел, что хотел бы позабыть, да не сможет… Видел детей, плачущих возле своих погибших матерей. Видел убитых горем матерей, баюкающих своих погибших детей… А однажды, рискуя жизнью, сам вынес из пылающих развалин двоих ребятишек.

Вот почему он так ожесточенно сражался с фашистами и в сорока воздушных боях сбил тридцать вражеских самолетов! Сам он, правда, их не считал. Товарищи посчитали. А когда его кто-нибудь об этом спрашивал, отвечал:

– Лес рубят – щепки летят. Кто же считает щепки?

Прекрасный пилотажник и отличный стрелок Сергей много сбивал, но редко привозил пробоины. Однажды после тяжелейшего боя с двадцатью 'мессерами' в машине его боевого товарища, тоже бывшего летчика-инструктора восьмой Одесской авиашколы, Иосифа Хотелева насчитали восемьдесят пять пробоин! У Николая Герасимова – шестьдесят две! А у Сергея было всего две несчастных дырки! Ему даже неудобно стало перед товарищами!

В другом бою у него отказали сразу все четыре пулемета, но он из боя не вышел и, не стреляя, фигурами пилотажа загнал один из 'Фиатов' под огонь эскадрильи 'Чатос'.

Да, бывало всякое… В один из августовских дней ему пришлось очень туго, и садился он на совершенно изрешеченной машине, на честном слове и на одном крыле. Говорят, что в том бою он завалил семерых… А пусть не лезут!

Партия и Правительство высоко оценили его заслуги. Когда Сергей вернулся на Родину, ему присвоили внеочередное воинское звание майор. А в феврале этого года он и его боевые товарищи Павел Коробков и Николай Герасимов были удостоены звания Герой Советского Союза. Иосиф Хотелев был награжден орденом Красного Знамени. А теперь вот они все вместе здесь самураев бьют. Но это совсем д р у г а я война!

– Да, Борис! Такая война меня, как бойца, вполне устраивает! – повторил он и откинулся на чехол…

А на следующий день с утра был бой… И Сергей в этом бою сбил еще одного самурая. Он выпрыгнул с парашютом над нашей территорией и попал в плен.

В бою участвовали две эскадрильи семидесятого авиаполка. Как обычно, одна – 'ишаки', вторая – 'бисы'.

'Бисам' опять не повезло. Они потеряли двоих – Полевого и Григоряна. Самолет Григоряна расстреляли, когда он с заглохшим мотором пытался сесть на вынужденную… Жалко ребят. Они, конечно, отомстили за них, сбив семь японских истребителей. Но пора бы уже задуматься, стоит ли терять хороших бойцов из-за устаревшей тактики! Бипланы – снизу, монопланы – сверху… Одни с бомберами воюют, другие с истребителями… Да эта тактика уже в Испании себя не оправдывала!

Ночью начался дождь, который шел потом весь день… Летчики сидели в юртах и, что есть силы, колотили доминошками об столешницы. Оперативная пауза, так сказать. Но пару деньков можно и потерпеть. Лишь бы не затянулось на дольше…