— Под покровительством — это как?

— Это значит, мы будем тебя защищать, если дело дойдет до драки.

Вот как? Будут меня защищать, какая неожиданность… приятная. Только… неужели лесные собирались драться? Зачем? Чтоб со мной поговорить? Глупость какая-то.

— Не зря же мы тебя тащили два дня через лес, чтобы так просто отдать, — задумчиво добавляет Дынко.

— А зачем тогда тащили? — пользуюсь моментом. Может, объяснят наконец, зачем брать заложницу, жизнь которой ни для кого не важна?

— Таких любопытных, как ты продают задорого в гарем к лесной знати, — охотно отвечает Дынко.

В шутку опять переводит, не хочет отвечать. Какой гарем, когда у лесных такие женщины? Кто такую променяет… на меня? Ладно, не хотят говорить обо мне, может хоть про себя расскажут?

— Альфы — это что?

Они даже не кочевряжатся.

— Это самые сильные самцы, — важно поясняет Ждан.

Самцы! Ну и словечко, подумала вначале, что послышалось. Какое точное! Почти единственный случай, когда я смеюсь одна, а они наоборот недоуменно на меня косятся.

— Что смешного?

Не могу же я сказать, что. У нас самцами называют животных мужского пола, главное назначение которых — размножаться. Как только они эту функцию перестают исполнять, сразу в расход идут. Нет, такое им рассказать я никак не могу, приходится выкручиваться.

— А почему же Вожак и самые сильные… самцы оставили свои земли и поперлись к ляду на рога за заложницей? — сдержаться не удается и в конце фразы я хохочу в полный голос.

— По-моему, она над нами смеется, — задумчиво сообщает Дынко.

— Ты смеешься… над Альфами? — с притворной угрозой интересуется Ждан. — Радим, а ну дай-ка мне плетку, она у тебя подлинее.

Радим с удовольствием протягивает плетку, но я уже далеко.

— Поймай сначала попробуй! — кричу. — В прошлый раз не очень-то получилось!

Конечно, они меня не поймали. Хотя и не ловили особо, чем ближе к городу, тем больше по тракту ехало разного народу, и верхом и в экипажах. Иногда попадались пешие паломники, все сплошь закутанные в серые грубые полотнища, с маленькими котомками на плечах и с крючковатыми длиннющими палками в руках. Но все равно я немного впереди ехала, потому что когда оглядывалась, Ждан хоть и с улыбкой, но грозил плеткой.

Перестал, только когда охранный пункт впереди показался. Я остановилась их подождать, там были солдаты и несколько всадников, вооруженных арбалетами. Подумают еще, что я одна тут катаюсь.

Хотя, неужто лучше, если подумают что с волками? Фууухх, два дня в лесу и уже сходу не могу вспомнить, как положено себя вести и определить, так ли я себя веду, как положено или же нет. Вот как разобраться в такой путанице?

Плеткой мне больше не грозили, кивком позвали за собой. Солдаты не обратили на нас никакого внимания.

Чуть позже Дынко серьезно говорит:

— Ты спрашивала, почему вожак и альфы оставили свои земли?

Неужели хочет рассказать? Это, конечно, не так интересно, как про самцов, но тоже неплохо.

— Так вот, там остался Правитель, который Князь, по-вашему, и еще четверо альф. И еще парочка на подходе, так что нас отпустили развеяться и отдохнуть.

— Еще парочка на подходе? А как это?

— Ну, еще подрастают двое, которые заявят себя альфами.

— Как заявят? Это обряд какой-то?

— Нет, это значит, они будут… драться за это звание.

— С кем? — Ничего не понимаю, как странно все у них там устроено. И любопытно.

— С другими альфами, — задумчиво поясняет Дынко.

— С вами то есть?

— Да, и с нами.

— Надо же… а зачем?

Фыркают. И чего фыркать, это им все известно о своей стране с рождения, а я впервые волков-то увидала дней десять назад. Кстати, неужели всего десять дней? Так мало… В любом случае, новое узнавать всегда, между прочим, непросто. Ждан, похоже, единственный это понимает, отвечает:

— У нас так принято, если подросшие самцы хотят стать альфами, то есть общепризнанно самыми сильными, то вызывают настоящих альф на бой. Могут победить и занять место побежденного, могут просто продержаться достаточно долго, чтобы альфы признали их равными и закрепили за ними право на звание. Сейчас альф шесть. Побежденные звание теряют, если… остаются живыми.

Если остаются? Ничего себе… дрались. Как-то жутковато становится.

— А… и вы дрались?

— А как же, — спокойно отвечает Дынко, но таким тоном, что вопросов задавать больше не хочется.

Мы едем дальше, петляя между повозок. Пару раз я оглядываюсь на Радима и вижу на его лице тот самый странный, замерший взгляд.

Просила же так не смотреть! Теперь я старательно отвожу глаза, чтобы случайно опять его не увидеть.

Мы подъезжаем к городу, когда солнце начинает садиться. Спускаясь с высокого холма, мне удалось его немножко рассмотреть. Никогда раньше я не видела таких огромных городов, а ведь наверняка столицы куда больше! Примерно в центре Стольска виднелась почти круглая площадь, ее окружали огромные дома на просторных зеленых участках. Потом ряд домов поменьше и стоящих друг к другу куда ближе. Чем дальше от центра, тем дома становились меньше и стояли теснее. Никаких защитных стен у города не было, дороги вливались с разных сторон и заканчивались у самой центральной площади. Когда было решено, что брат переселяется в Стольск, мы с ним постарались узнать о городе побольше и выяснили, что он стоит поблизости от границ с Лесной и Звериной странами, сквозь него идут практически все торговые пути и в нем же часто решаются многие спорные вопросы, возникающие между расами.

Итак, вот он город, Санька где-то тут, но вот где именно? Как его искать? Я ничего о нем не знаю, кроме имени и что у него какой-то магазинчик, вроде одежда.

Волки о чем-то заговорили. Что там по их плану, посольство? Или отдохнуть дадут до утра? В темноте вряд ли я смогу найти дом брата. Почему кстати я еду впереди? Между прочим, дороги я не знаю!

— Отвезем сначала? — спрашивает Ждан.

— Да, сначала Дарьку, там где-нибудь поблизости таверну найдем, не охота в посольстве селиться, там жить ни дадут, ни выпить, ни… — Радим хмуро замолчал.

— Пить будешь? — с интересом спрашивает Дынко.

— Не знаю. — Сквозь зубы цедит Радим.

Если вспомнить, дед Атис учил меня чему-то похожему на лечение зависимости к спиртному. Еще говорил тогда, что это редко срабатывает, потому что вместо одной зависимости нужно прививать другую, а вот какую попробуй выбери. Но можно же попробовать, например, желание ездить верхом? Ведь это даже полезно. С такими мыслями я разворачиваю Мотылька к волкам.

— Слушай, Радим. Я могу попробовать снять… твою тягу к спиртному. Заменить ее чем-то другим. Хотя у меня нет опыта… но дед Атис говорил…

Чего это они на меня так уставились, как будто я на другом языке заговорила? Дынко вообще быстро в себя пришел, только губу закусил, а Радим… вдруг быстро отвернулся.

— Дынко, уберите ее, сил больше нету никаких. — Пришпоривает коня и, несмотря на дорогу забитую людьми, несется вперед.

А что я сделала? Хотела же помочь!

— Я… не хотела никого обидеть, — оправдываюсь перед Дынко, — я хотела как лучше… Я…

Дынко меня внимательно и молча выслушивает, не меняясь в лице и не пошевельнув даже пальцем. Только глазами хлопает.

— Поехали быстрее, — торопит Ждан, — Дарька, поспеши, скоро стемнеет. А нам еще искать его теперь…

— Я не хотела… — пищу, но они уже тронулись вперед, ловко лавируя между повозками.

Похоже, они знают куда ехать. В отличие от меня, но это давно не удивляет. Я все время вертелась по сторонам, высматривала Радима, но его не было. Даже не заметила, как Ждан остановился перед каким-то домом на узкой улице, по обе стороны которой располагались небольшие магазинчики, стоявшие друг к другу вплотную, так что между ними не протиснешься. Мы остановились перед каменным двухэтажным зданием с вывеской одежды. Неужели… Санькин? Магазин был заперт, окна и дверь закрыты крепкими железными ставнями. А как они узнали, где он? Неужели у Князя спрашивали?