К середине 1880-х годов число казаков несколько увеличилось, и 26 июня 1889 г. Уссурийский казачий пеший полубатальон был выделен в особое Уссурийское казачье войско. А Амурское казачье войско стало занимать лишь левый берег Амура от станицы Покровской до высоты Забеловского, на протяжении до 1800 верст, остальная часть границы перешла к вновь созданному войску.
Несмотря на все старания правительства, к началу XX века Восточная Сибирь в целом и Приморье в частности были очень слабо заселены русскими.
Почему? Может, крестьяне не хотели ехать в Сибирь? Статистка показывает, «что около одной трети переселенческих семей были на родине безземельными или же имели весьма скудные земельные наделы, до одной десятины; другая треть была также слабо обеспечена в земельном отношении; и лишь одна треть имела сравнительно удовлетворительные наделы».[16]
Дело в том, что царское правительство одной рукой помогало переселенцам, а другой — пресекало переселенческое движение. Интересы государства Российского противоречили личным интересам русских помещиков, к которым принадлежала вся русская верхушка. Ведь после отмены крепостного права огромные помещичьи земли стали за гроши обрабатывать батраки из безземельных или малоземельных крестьян. Чем меньше получал батрак, тем большую прибыль получал помещик. А что, если батрак решит двинуть за Урал в поисках «райской землицы»?
Царские сановники ради своих барышей начали распространять нелепые предположения, что, мол, предоставление крестьянам широкой возможности переселения в Сибирь на казенные земли разовьет среди них вредную подвижность и бродяжничество. Хотя, наоборот, большой отток нищих и безземельных крестьян на Восток резко бы снизил социальную напряженность в Европейской России.
Результатом активности помещичьего лобби стало введение в Положение правил, которые, не касаясь прямо переселений, косвенно должны были их затруднять. Правила эти касались перехода бывших помещичьих крестьян в другие общества. Переход дозволялся только при условии, что крестьянин уплатил все недоимки, не состоит под судом и следствием, не имеет бесспорных взысканий на себя и обязательств, отказывается от надела и имеет приемный договор от того общества, куда он переходит. Для крестьян, обязанных вносить выкупные платежи, выход из общества был затруднен рядом условий по уплате выкупа, а временнообязанным крестьянам выходы разрешены были только с согласия помещика. Целью введения новых правил было создание трудностей при переходе крестьян в другие общества, на крестьянские же земли, а как следствие, переселение в Сибирь.
Вслед за этим вышел новый указ, по которому права водворения на казенных землях получали кроме государственных крестьян только крестьяне мелкопоместных владельцев, однодворцы западных губерний, безземельные батраки и бобыли некоторых уездов Витебской губернии, горнозаводские мастеровые и отставные солдаты, которые не могли получить наделы от своих обществ по малоземелью или по другим причинам.
В 1866 г. новым указом затруднялось переселение даже государственных крестьян. Взамен свободного переселения им давалось только право ходатайствовать о переселении части членов их обществ в многоземельные губернии.
В верхах шла упорная борьба между администраторами, радеющими за благополучие страны, и тупыми и жадными сановниками, которые ради сиюминутной прибыли готовили России поражение 1905 г., а себе и своим семьям — приключения в ходе революций и Гражданской войны.
С.Ю. Витте писал в своих воспоминаниях: «Между тем {моя} мысль о переселении не только не встретила сочувствия, но встретила скрытое противодействие. Противодействие это основывалось на крепостнических чувствах и идеях.
Многие из наших влиятельных частных землевладельцев-дворян и их сановники в бюрократическом мире Петербурга, а прежде всего министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново, считали эту меру вредной. Они утверждали, что мера эта может иметь дурные политические последствия, а, в сущности говоря, при откровенном разговоре и суждениях об этом деле ясно выражалась крепостническая мысль, а именно: если крестьяне будут выселяться, то земля не будет увеличиваться в цене, потому что известно, что, чем больше количество населения, тем более увеличиваются и цены на землю; это, с одной стороны, неудобно, невыгодно для частных землевладельцев, потому что рост ценности на землю если и будет, то будет меньше; а с другой — рабочих рук будет меньше, а поэтому и за обработку земли придется платить больше. А желательно, чтобы не помещик искал рабочих, а рабочие умирали с голоду от неимения работы, тогда рабочие руки будут гораздо дешевле, а потому и лучше».[17]
Надо ли говорить, что малочисленность русских поселений на Дальнем Востоке стала одной из важнейших причин поражения в предстоящей русско-японской войне.
ГЛАВА 6
ЯПОНСКО-КИТАЙСКАЯ ВОЙНА 1894–1895 ГОДОВ И ВМЕШАТЕЛЬСТВО В НЕЕ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ
Вначале 1880-х гг. резко обострились отношения Китая и Японии в споре за сферы влияния в Корее. Японцы поддерживали в Корее феодальную оппозицию во главе с родом Кимов. Весной 1894 г. один из лидеров оппозиции Кимов — Ок Тюн — был заманен агентурой правящей династии Минов в Шанхай и там убит. Власти иностранного сеттльмента выдали его труп корейскому правительству, которое решило совершить над ним обряд смертной казни, публично четвертовав мертвое тело.
Японское правительство решило использовать этот случай для демонстрации сочувствия корейской оппозиции, а также собственной «цивилизованности», не способной якобы мириться со столь варварскими обычаями. Оно заявило через своего посланника в Сеуле протест против «казни» покойника. Протест был отклонен. Инцидент вошел в летописи дипломатии в качестве редкостного примера политического конфликта из-за судьбы трупа. В Японии этот «конфликт» послужил отправным пунктом для разнузданной шовинистической пропаганды против корейского правительства и за захват Кореи Японией.
Скандал из-за трупа возник на фоне большого крестьянского восстания в Корее. Восстание носило как антифеодальную, так и религиозную направленность. Ядро восставших составляли тонхаки. Секта Тонхак («Восточное учение») возникла еще в 1859 г. Суть учения представляла смесь конфуцианства, буддизма, даосизма и католицизма. Наибольший размах учение получило в Южной Корее, в частности в провинции Чолла. Правительственные войска Кореи не в состоянии были справиться с движением. Корейское правительство обратилось за помощью к своему сюзерену — Китаю. Китайский представитель в Сеуле Юань Шикай в течение мая 1894 г. требовал скорейшей посылки китайских войск, но Ли Хун-чжан[18] настаивал на формальной просьбе о помощи со стороны корейского короля «с тем, чтобы вся ответственность лежала на нем». 6 июня из Тяньцзиня были посланы полторы тысячи китайских солдат и три военных корабля. В соответствии с Тяньцзиньской конвенцией 1885 г. Китай информировал об этом Японию. Ли Хун-чжан официально уведомил японское правительство и русского посланника в Пекине о том, что войска будут отведены немедленно после подавления «беспорядков».
Посылка китайских войск в Корею были использована японцами для вмешательства в корейские дела. Японское правительство сразу начало направлять свои войска в Корею, и уже к середине июня японских войск в Корее было больше, чем китайских. Под контролем японских войск находилась столица, в то время как китайские войска занимали предместья к югу от Сеула.
Корейское правительство, напуганное непрестанно возраставшим притоком японских войск, пыталось добиться отзыва китайских и японских военных сил. Движение тонхаков было подавлено, но Япония не собиралась выводить свои войска из Кореи.
16 июня 1894 г.[19] японское министерство предложило китайскому послу в Токио создать совместную комиссию для обследования положения и проведения «радикальных реформ» в области корейских финансов, администрации и т. д. Это означало фактический допуск Японии к решению внутренних корейских вопросов.