Чего стоит только история о том, как министр МК пытался подмять под свою структуру Госгортехнадзор и Госатомнадзор — законом они наделены административными и уголовными полномочиями. Это значит, если бы они ушли в подчинение МК, последнее могло бы при надобности опечатать любое производство, наложить штраф или отказать в лицензии любому, а это огромный денежный поток.

МК, конечно, и без того живет неплохо. По словам одного московского чиновника, до недавнего времени это было единственное министерство, которое получало из бюджета все требуемые суммы, что само по себе воспринимается как катастрофа.

МК сегодня — богатейшее ведомство, поскольку ему еще дано право заниматься коммерцией. В министерстве есть собственная крупнейшая коммерческая организация — агентство «КомПакт». Перечень занятий этого агентства не укладывается в рамки здравого смысла. В 1995 году было создано Государственное унитарное авиационное предприятие МК (ГУАП). Авиационному парку МК позавидует даже МВД. Пять транспортных авиалайнеров «ИЛ-76», пассажирский «ИЛ-62», оснащенный спецсвязью, и еще несколько десятков самолетов других типов.

Нет, дело не только в том, что Хинь-Чу человек Ельцина. Это слишком безобидно по сравнению с тем, что есть на самом деле. Учитывая, что президент весьма однозначно относится к Березовскому, и учитывая, что некоторое время он руководил ФСБ, ему на стол легла бумага, которая высвечивала рельеф деятельности Ивана Хинь-Чу с другой стороны. Со стороны для президента более неприятной, чем близость молодого карьериста к Ельцину.

Пять лет назад непотопляемый Иван Хинь-Чу вылетал в Тулон, где встречался с лидером ливийской революции Каддафи и ливанским министром нефти и энергетики Бадри. Источник в Кремлевской администрации утверждает: за этими переговорами стояло российское нефтяное лобби в лице Березовского и Абрамовича. Их главной целью было обсуждение различных бизнес-схем, позволяющих обойти международные санкции, которые установлены Советом Безопасности ООН в отношении Ливии.

И последний фактор: созданное Хинь-Чу государство в государстве, где есть свои армия, спецслужбы, правительство, министерство иностранных дел, воздушный флот, финансово-промышленные группы…

В дьявольски перевернутых российских буднях войну называют миром. Каких еще нужно ждать катастроф? Кого и от кого собирается оборонять министр Хинь-Чу на фоне разваленных Вооруженных сил? Чем являются его войска и чем контрактники отличаются от наемников? Это вопросы, на которые ответит нам жизнь… Или смерть.

44

Ниже фронта облаков шла двойка боевых вертолетов.

Пилоты буднично разговаривали между собой и для поддержания бодрости спорили.

— Тут, Слава, шесть километров с ТВ-головой с увеличением и прочими наворотами, а у пилота Су-25 только пара глаз! Но вот пустить ракету скорее всего он не успеет, в этом-то вся и проблема… Только при идеальных условиях — согласен? — имеется некоторое преимущество. Ага! Вижу армейские бээмпэшки… Так… Ты видишь? Передаю координаты…

— Идеальные условия? Какие, Игорь, к черту, идеальные условия? Идеальные условия — это условия, для которых тренировали личный состав и готовили технику. Пустыня для ВС США — это тебе не родной ТВД. Проблем в Ираке у амов было немеряно. Это только тебе, капитан, их «Буря» прогулкой показалось! Потому что в настоящей пустыне ни разу не был! Потому что они умеют идеологически прикрыть разбой! А московские… Стоп, ладно…

— Ну, чего испугался-то, Славик? Кому мы теперь нужны в застенках гестапо? Летим, летим, а в какой стране сядем…

— В пустыне все по-другому, Гарик. Танкисты там вообще по полной программе огребли — «Абрамс» для пустыни совсем не годится. И «Апачам» их козлиным от песка досталось! Это никакие не идеальные — это самые что ни на есть реальные боевые условия, Игорек! И дальность обнаружения целей у A-10 в этих условиях выше минимум в три раза, чем у Су-25. Этим все сказано — согласись!

— «Апачи», Слава, лучше себя показали у югов: то ли два, то ли три были потеряны в не боевых условиях. А гонору-то было: счас все танки перебьем, двадцать четыре «апача», хана югам! А в итоге конвоировали колонны техники. Кстати, какие потери у югов после той долбежки, что им устроили пендосы? Если, конечно, не считать автобусы с тракторами? Вот вам и эффективность… Только не надо говорить, что у югов мало поубивали, потому что у них техники было мало, а вот в пустыне было много и у них много поубивали! Снижаемся, Слава?

— Снижаемся, Игорек… Вот мы сейчас балаболим с тобой, а внизу солдат с «Иглой»…

— Вижу гектаров шестьдесят суши, леса и домов… Какой-то странный флаг на доме… Царский, что ли?

— Смотри! Обломки пассажирского Ту!

— Есть! Передаю координаты суши в центр…

45

Чуть позже, чем неизвестные штурмовики неизвестно почему атаковали колонну бронемашин, уходящую от потопа, Сувернев собрал всех в полутемной каминной. В доме было темней, чем на улице, все окна пришлось зашторить.

— Друзья! Вокруг нашего благословенного островка идут нешуточные маневры. Все вы слышали недавно пулеметную пальбу и взрывы. Из соображений безопасности придется посидеть в темноте. Прошу не маячить у окон. Никто, кроме дежурных и наблюдателей, без моего приказа не выходит на улицу. Никто не предпринимает никаких своевольных действий. Пока есть надежда выждать и выжить, мы должны выработать план совместных действий и четко придерживаться его. Вы знаете, что снайпером тяжело ранен новый товарищ — майор Тарас. Вероятно, стреляли в майора из дома, который занимает бывший криминальный авторитет, аферист и мошенник по кличке Крутой. Первый этаж этого дома уже подтоплен. Наблюдатели доложили, что два часа назад к дому подошли трое на плотике, связанном из автомобильных камер…

— Это мой автомобиль, пшала… — сказала тихо, одетая в джинсы и свитер Анжелики, Раиса Крянгэ. Она не глядела ни на кого.

— К нам в поддержку, как успел сообщить майор, должна прийти группа вооруженных людей. Ее ведет брат-близнец майора по имени Лаврентий Тарас… — продолжал Сувернев, пропуская ее замечание мимо ушей. — Я расцениваю обстановку так. В природе произошел крупный экологический стресс. Вероятно, вся связь, кроме автономной, выведена из строя. Линии электропередач прерваны. Вокруг разруха и безвластие. Следует ожидать нашествия на наш спасительный холм оставшегося в живых люда. Не исключены, как показывает опыт, мародерство и разбой, нападения анархических банд и диких животных из подмосковных заповедников, которые интуитивно постараются выйти сюда.

— Животное в таких случаях тише мыши, — сказал Чугуновский, но и эту реплику Сувернев не счел существенной.

— Не исключены обострения психических заболеваний и, следовательно, большого кровопролития. Словом, что бы мы ни предполагали — нам необходимы организованность, порядок и единоначалие. Все починяются одному. Наша задача — выжить. Не дать Крутому перестрелять нас — схватить его самого и взять его арсенал. Не дать воде потопить нас — построить надежные плавсредства. Не дать голоду взять нас под микитки. Далее действовать по обстоятельствам. А теперь прошу всех поочередно высказать свои соображения, — сказал советник, обойдя взглядом лица собравшихся.

Лицо Колотеева с запавшими в пазухи черепа щеками, но выбритое до яичного глянца. Заплаканное лицо домработницы, на глазах которой словно заменили оптические линзы — с таким отроческим простодушным доверием смотрели они вокруг. Это ее лицо при случае и без оного все поворачивалось к Чугуновскому, лучась светом всепрощения и ожидания. Лицо Чугуновского, на котором этот свет преображался в ответную улыбку с оттенком печали. Лицо депутата Жучкова, которое, казалось, уходило через всхолмие лба в поле бритого складчатого затылка. Там оно исчезало, являя своим выражением мудрое согласие с порывами житейских бурь. Домашнее лицо его жены, за которым она постоянно и бессознательно следила по причине возрастного невроза и беспрерывно творила какие-то мимические упражнения, отчего ее становилось жаль. Лицо отрока Гоши, который сидел на коленях Раисы Крянгэ и листал географический атлас мира. Лицо Раисы, глаза которой как бы сердились, спрашивая: когда же возмездие? Она шептала что-то на ухо Гоше, а он щекотливо ежился и краснел, поводя плечом по влажной от дыхания женщины розовой щечке… Иногда Раиса поглядывала на обновленную дождями домработницу, как бы оценивая ее экстерьер. Та, подобно дрессированной мухе, сидела и не жужжала, а только изредка зябко потирала ладошки-крылышки, да вздыхала, высоко вздымая грудь, да скребла невидимое пятнышко то на одном боку юбки, то на другом.