— Не! И не кобыле легче, и не волка не корми, и не рыбку из пруда. Неважно! Доигрывать быстрее давайте, а то сейчас эксцессы начнутся.

— Не начнутся. — не поверил Игорь, — К нам же уже ходила вроде толпа с дрекольем и ничего, обошлось.

— Спорнем? — предложил Дима.

Рита махнула на не впечатлившихся принесенным ею известием друзей рукой и ушла смотреть, как после речи президента, приглашенные эксперты, на каждом канале свои, начали нагнетать.

— Ща народец накрутят, он пар выпустит, маленько вашего брату замучив, а потом скажут "Вы что это, творите? Мы вам разве велели паниковать и самосуд учинять? Мы только хотели информировать!". - пояснил очевидное Игорев дед, который составил Рите компанию в просмотре.

Друзья не успели еще дописать пулю, как за забором заметались огни фар и дом окружило множество автомобилей, среди которых толпилось столько народу, что было понятно — мало кто ехал в машине один, все больше набивались по пятеро-шестеро.

— Яша, сделай рупор. — попросил Игорь.

Яша передал другу возникший из ниоткуда мегафон и попросил: — В кой-веки, не эскалируй, а успокой людей, ок?

Не отвечая, Игорь подошел к воротам, легко вскарабкался на них и сел, свесив ноги наружу.

— Люди! — заорал он в мегафон, — Вы зачем пришли!? Расходитесь! Вы ж все сплетники! Вы ж знаете давно, как мы с целой ротой спецназа разобрались! Всех перебили! А нас потом с самолета бомбили, да хрен-то там! Идите домой, пока мы добрые!

Яша болезненно поморщился.

— Ну, не сволочь, а?

— Комплексует, немножко. — сделал сложный и красивый жест рукой Арсен.

— Не жалеет людей. — вздохнул дед, — Оно их и не с чего жалеть, а надо! — он повернулся и грустно посмотрел на молодежь, — иной бы раз сам всех убил, а надо жалеть.

С тростью под мышкой он подошел к воротам, примерился, зацепил Игоря за пояс конской головой набалдашника, вцепился в трость обеими руками и поджал ноги. Игорь кувыркнулся назад, но не грохнулся на землю, а извернулся в воздухе и приземлился, как гимнаст соскочивший с перекладины.

— Ты чего свирепствуешь, старый партизан?

— Дай, Гошка, матюгальник и кончай народ задирать. Совесть имей уже.

Дед распахнул ворота и вышел к окружившим дом людям. Он повертел мегафон в руках, бросил его на землю и оглядел собравшихся, щурясь от света фар.

Люди вокруг были злы, напуганы и, явно не очень знали, что делать дальше. Даже те, кто полагал себя ко всему готовыми — этих было легко опознать по малоуместному камуфляжу, бутылкам с бензином, ножам на поясах и ружьям кое у кого.

— Слушайте меня. — попросил дед негромко, — Я не колдун, внук у меня из них. Я их знаю. И правительство знаю. Всякое повидал. Столько жить не положено, сколько мне довелось. И вот какого я правительства не видел, так это такого, чтобы умное было. Кто про себя думает: я-то дурак, а там поди все головастые, тот только и прав, что насчет себя. Правят нами дураки. Испокон веку так было и будет. А дуракам когда непонятно, они вместо чтоб подумать, начинают языком молоть. Вам охота на дурацкие разводки вестись? Чего вы пришли? Колдунов пугать? Не боятся они, слишком дерзкие, потому что молодые, не проигрывали еще ни разу. А всерьез на них переть — и вправду себе дороже выйдет.

— Может, выкатить им бочку пенного, как в старину делалось? — шепотом предложил, слушавший деда вместе со всеми Яша, — все и замирятся.

— Забей. — также шепотом ответил Дима.

Дед между тем продолжал:

— Я вам так скажу: колдуны ли поезда разбили или нет, но уж точно — не те колдуны что здесь живут. Они наоборот, спасали всех. — дед снова обвел глазами лица и почувствовал, что аудиторию он не держит. Скучно говорит, предсказуемо. Не оратор, видать, не умеет с толпой разговаривать. А возомнил-то! Дед разозлился на себя и сказал:

— Слушайте, короче, старика. А телевизор не слушайте. Езжайте по домам или оставайтесь здесь, но воевать нельзя. А то беда будет!

Дед пошел назад. В это время в заскучавшей толпе нашелся застрельщик, который кинул в створ ворот бутылку с бензином. Поджечь ее он не удосужился. Полутора литровый пластиковый баллон, крутясь полетел вслед деду и попал ему в шею. Старик, охнув пригнулся, лицо его исказилось от ярости. Он обернулся и, сделав что-то с тростью, откинул в сторону большую ее часть.

— Паскудина! — гаркнул дед, обращаясь к кидавшему.

Оставшаяся у него в руке лошадиная голова бахнула, выплюнула длинный сноп пламени и револьверную пулю.

Игорь, отошедший на время дедовой речи к друзьям, несся обратно к воротам. Следом за ним несся дима, уже набирающий воздуха, чтобы выкрикнуть заклинание. А над ними бил кожистыми крыльями, набирая высоту, обросший рогами и когтями Арсен.

Дед снова выпалил, а из заметавшейся толпы раздались ответные выстрелы.

— Сли-и-ип! — проорал Дима и ближайшая к воротам дюжина людей с храпом повалилась на землю.

— Вэ-э-б! — липкие нити опутали человека с охотничьим карабином и его соседей.

Арсен с высоты пикировал на толпу, распугивая людей и стараясь не опускаться слишком низко. Каждую секунду он ждал, что вот-вот ночь прорежут разноцветные молнии, изрыгаемые Игорем.

Игорь же, ухватил деда в охапку и, чувствуя животом, как между ним и дедом течет густое горячее и мокрое, кричал срывая голос: — Ле-е-ера-аа!

Лера не вышла из дома, чтобы посмотреть на осаждавших. И теперь она, хоть и торопилась, но не успела прибежать достаточно быстро. Опоздала.

Лера попыталась. Но заряд картечи, который, как он сам выразился бы, словил дед, убил его мгновенно. Он умер едва ли не раньше, чем Игорь подхватил его на руки.

Деда похоронили рядом с Катушкой. Годы жизни Игорь выбил на камне сам и теперь, глядя на кривую неглубокую надпись, сказал:

— Цельная личность мой пращур. В него я пошел. Может и проживу не меньше. Яша и Лера, — Игорь повернулся к друзьям, — Дед поминки любил, чтобы с песнями и жратвы побольше. И не уважал всякие "три дня", "девять дней". Говорил: "Если друга поминать, то неделю без передыху. А врагу — на гроб плюнуть и вся кутья!".

Неделю не осилили, но четыре дня поминали. А потом Игорь позвонил родителям и сообщил им о смерти деда. Игорев папа, выслушав, как было дело, почти повторил слова сына.

— Цельный он человек…. сделал паузу, после которой Игорь ожидал услышать "был", но услышал только сдерживаемый плач.

XXI

— Стив, ниже! — Перегнувшись через борт, Игорь едва дождался когда лодка нырнет вниз и, ничего больше не сказав, выпрыгнул наружу. Под удивленными взглядами Стива и Арсена он побежал вниз по насыпи и присоединился к Яше. Вновь подняв лодку выше деревьев, Стив, быстро как мог, погнал ее прочь от наползающего дыма.

Обнаружив возле себя хрипящего от пробежки во все густеющем дыму Игоря, Яша протянул другу свежесозданный оранжевый костюм с шлемом-респиратором. Натягивая яркий полиэтилен, Игорь попытался что-то сказать, но закашлялся. Яша откинул пластиковое забрало и на одном выдохе проговорил скороговоркой: — Гарнитура-внутри-возьми-в-зубы-"прием"-зажать-"говорить"-отпустить. И скорее захлопнул забрало, удачно не наглотавшись воняющего резиной и креозотом дыма.

— Чего ты этот мост хаял? — спросил Игорь уже по рации. — Крепкий вроде мост, нормальный.

— Его капиталить собирались, вон на том берегу техника стоит, видишь? Но не успели. Херовый мост, сыпется.

Игорь задрал голову, но в дымном мареве мало что смог разглядеть.

— Да ну, вроде не сыпется…

И тут же, в реку свалился изрядный шмат бетона, плеснув как сом-старожил, из тех что телят в воду утаскивают.

Игорь пожал плечами. — А как его того… Подпирать будем?

Яша не ответил. Он силился рассмотреть, что происходит на мосту, но даже будь воздух чист и прозрачен, вряд ли ему удалось бы рассмотреть что-то кроме дрожащего под тысячами ног и колес железо-бетонного испода моста.