Прислонившись к стене, Игорь, прикрывая ладонью трубку, тихонько сказал: — Саша, начинай. Обходи по периметру, смотри сквозь стены, ищи. Найдешь — звони.

Закончив обход, Саша сообщила, что подходящих под описание людей либо нет, либо они в глубине здания, в помещении не имеющем внешних, выходящих на улицу стен. Голяк, вздохнул Игорь. Он снова стал ходить и спрашивать у невежливых, изображающих сильную занятость людей. Даже деньги, которые он щедро раздавал, не очень помогали. Вымотавшись до крайности, он выяснил таки, что Куппов перевели в некий "отстойник", где те и будут находиться, пока не поступят какие-то очередные бумаги. Может, день будут ждать, а может и три, уверенного ответа он не добился.

Решительно не зная что делать, Игорь на всякий случай записал, какие именно документы нужны.

— Поезжай обратно. — сказал, выйдя на улицу, Саше.

Сел в метро и поехал вниз по рыжей ветке. На конечной, поймал машину и подъехал к главному входу того самого здания, из которого накануне удирал. На вахте за смешные деньги объяснили как позвонить давешнему Сергей Сергеичу. Но по внутреннему звонить не дали, велели выйти на улицу и говорить с мобильного.

— Не выполнил ты свое обещание, Сергеич. Иду тебя убивать! Нет, уговор был, что они выйдут. Не моя забота. Ну-уу… может быть. Ладно, чтоб через десять минут был. И не финти.

Не стал Сергей Сергеич финтить. Верил, что лучше живым остаться и, в перспективе, подработать, чем сподличать и мертвым лечь. Ну, не через десять минут вышел, но почти уложился. И все бумаги подготовил.

— Чего красный такой, убегался? Машина есть? Так, вызывай!

Игорь велел чекисту сесть рядом с шофером, а сам пристроился сзади. По случаю праздников, через город проехали быстро, успели в "отстойник" до ухода канцеляриста. Чекист сам нашел ГАЗель, сам вывел и усадил в нее перепуганных людей.

По дороге к "сквоту", Игорь как мог успокаивал, утешал, вселял уверенность. Говорил, что едут к Марте, к Инге, Анне, что они все три свободны и присутствующие тоже, абсолютно не под стражей. Ему не верили. Только когда сестры выбежали встречать свою родню, когда полились слезы облегчения, когда уехала ГАЗель, тогда к Игорю стали подходить и благодарить. А он смущался и вымученно улыбаясь, делал неопределенные жесты и сказал "Да ну, хуйня!" от чего смутился еще больше и пряча глаза замолчал.

XIII

"Мама, папа, я колдун!" — представив, что говорит это, Игорь застонал. "А вы — принцесса и дракон, давайте играть!". Ох-ох…

Крепко веря в то, что любовь прочнеет на расстоянии, Игорь старался не докучать родителям частыми визитами. То, что они его позицию не вполне одобряли и счастливы бы были жить с ним, пусть не в одной квартире, но уж в одном-то доме, так чтобы ежевечерне совместно ужинать, будило в нем толику стыда, но и прибавляло общей жизненной уверенности. Хорошо, когда есть тыл.

— Игоша, как ты окреп!

— Спасибо, папа, ты тоже.

— Нет, право, вроде даже подрос еще. Катя! Катя, сын пришел, выходи! Подарочки принес? Мы тебе припасли, кой-чего.

Хлопнула дверь ванной и Игорь вторично подвергся поцелуям и рассматриванию.

— Пойдем, я такую курочку сделала, твоя такую не умеет и еще лет двадцать уметь не будет. Что-то ты не-то исхудал, не то поправился, не пойму.

Игорь ел курицу "навроде чахохбили", действительно удавшуюся на славу, мама вытирала мокрые волосы и любовалась на сына, а папа задержался в прихожей. Он рассматривал сыновьи ботинки и вслух восхищался их практичностью и экстравагантной внешностью.

— Да обычные, для зимнего треккинга, просто красные. Не, от соли не трескаются, они ж не кожаные, только разводы остаются. — Игорь отвечал на вопросы, а сам никак не мог придумать, как-бы к делу перейти.

— Нет, тебе такие же нельзя, а то пойдем куда-нибудь вместе, а сами, как детдомовцы — в одинаковых ботинках.

— Игоша, а чего ты лицом дергаешь? У тебя все в порядке? — мама перегнулась через стол и заглянула сыну в лицо. — Рита беременна? У нее выкидыш?

— Нет, мама. У нее не выкидыш, не проказа и грузовиком ее не переехало. Увы, и на этот новый год, Дед Мороз не принес тебе такого ожидаемого подарка, как кончина или хотя бы увечье моей жены.

— Что ты говоришь!? — мама всплеснула руками, — Я очень люблю Риту, просто мне всегда казалось…

— Мам, да хрен с ней. Знаю я, как вы друг друга обожаете, только не об этом сегодня, ладно?

— А о чем, сегодня? Раз нельзя перемыть кости невестке, о чем станем беседовать? Виды на урожай? Только, сперва ограблю тебя, ладно? — папа сел рядом с сыном и, вытянув у него из кармана сигаретную пачку, закурил.

Игорь тоже закурил и поглядел в потолок.

— Мама, папа, я — колдун.

Быстро стрельнул глазами по лицам родителей. Те, терпеливо улыбаясь, ждали продолжения.

— Я лучше покажу, ладно?

Игорь шевельнул указательным пальцем и крохотный, похожий на шмеля, пушистый желтый сгусток магии, с жужжанием пролетел через кухню и поразил разделочную доску. Мама вскочила, сорвала с гвоздика обугленный остаток доски и кинула в раковину. Мокрой тряпкой собрала с пола тлеющие головешки и угольки. Папа облизнулся.

— Шикарно, Рюша! А что еще ты умеешь?

— Всякое в этом роде. Только, помасштабнее обычно. А что, вы не удивлены?

— Ну что ты! Удивлены, конечно. Ты, молодец, сынок! Жалко только, что чудеса у тебя такие… деструктивные. Вот я бы, — размечтался папа, хотел бы уметь понимать зверей и разговаривать с ними. И создавать прекрасные дворцы и сады.

— Создавать, это к Яше. — насупился Игорь. — Я что, выбирал что ль? Что смоглось, то и могу.

— Не расстраивайся, Игоша, — мама чмокнула сына в затылок, — всякий талант хорош. А Яша молодец. Он мне всегда больше всех из твоих друзей нравился. Помнишь, как вы тут играли, когда сад был закрыт? А он описался и сам стал стирать свои колготки? Такой был серьезный: "Тетя Катя, где у вас стиральщицкий порошок?".

Родители умиленно заулыбались и готовы были погрузиться в бесконечные воспоминания, большинство которых, казались Игорю подлежащими вечному забвению и уж не в коем случае не воспроизведению. Судя по тому, что помнили родители, большую часть времени Игорь и его сверстники тратили на то, чтобы коверкать слова, не ко времени облегчаться, засовывать руки и головы в опасное или грязное и позориться любым доступным способом.

— Отставить мемории! — взвился Игорь.

— Ладно-ладно, — захихикала мама, — будут свои детки, поймешь нас.

— Детки, это вопрос будущего неопределенного. А я к вам, насчет будущего ближайшего. Причем вашего.

— О как! Сын задумался о нашем будущем. Что, Рюша, неужели ты приглядел своим старичкам хорошие места на Кузьминском или Миусском? Предлагаешь, сделать инвестиции?

— Папа, я серьезно. Вы уж простите, но я вас подставил.

— Это, детям свойственно. Расскажешь, как именно?

— Да вот, тем во-первых, что я маг. А во-вторых тем, что я человек взбалмошный. Плюсуя то и это, получилось вот что: не утаил я своих волшебных сил, поссорился с властями. От души так, до погонь с вертолетами включительно.

— Игошенька! — ахнула мама, — Ты же не умеешь водить вертолет! Тебя не укачало? Как ты не убился? Ведь даже машину толком не освоил, когда папа тебе предлагал старую отдать, ты отказался.

— Да я не летел на вертолете, мама! Я летел в лодке, а на вертолете летели вертолетчики. Они умеют водить вертолет, но вот укачать их могло. Дай я кончу, ладно?

— Но потом, непременно расскажи нам все подробности про вертолет. — попросил папа, — Я люблю вертолеты. Эх, был я моложе, часто на вертушке летал. Помнишь, мать, как на Таймыре в туман на стланик садились? Сеня тогда чуть не поседел.

— Ага, как он из ракетницы нам сигналил снизу, а мы ничего не видели!

— Мама! Слушайте меня! Я ничего радостного в клюве не принес. Соберитесь и слушайте печальное. Органы хотят шантажировать магов их родственниками. Вам надо спрятаться. В подполье уйти, уехать.