Глава 18. ДЕЛОВОЕ ДОВЕРИЕ
Первый психотип мы определили как человека-жертву. Рассмотрим его подробнее. Основной критерий оценки психотипа — это отношение к поисковой активности. Она означает стремление человека к реализации внутри себя и во внешнем мире. Поисковая активность предполагает активное внутреннее и внешнее движение. А движение — это жизнь! Проводился ряд экспериментов по ограничению активности у людей и животных. Отсутствие поисковой активности приводило к очень тяжелым физиологическим состояниям.
Сам термин «поисковая активность» достаточно хорошо все объясняет. Так что же, у человека-жертвы нет поисковой активности?
Есть, но с обратным знаком. Он ищет возможности встроиться в поток ситуации, и, когда этот поток начинает заносить его не туда, куда нужно, он не борется с водоворотами. Его поисковая активность нацелена на то, чтобы встроиться в поток событий, а далее плыть по течению… Он плывет туда, где ему не повезет… Это отрицательная поисковая активность. Возникает резонный вопрос: какой же нормальный человек будет совать голову в петлю? Почему поисковая активность жертвы ориентирована на отрицательный результат?
В каждом из нас, помимо той личности, которую мы считаем собой, присутствуют внутренние психологические реальности. Мы о них чаще всего даже не подозреваем. И тем не менее они присутствуют в нас, там идет своя жизнь, и развиваются они по своим законам. Чаше всего эти психологические реальности находятся под очень жестким контролем поведенческих установок, социосемейных программ, сознания или же под контролем тех бессознательных стереотипов, которые выстроены обществом и которые мы не можем нарушать инстинктивно. В обществе декларируется, что мы не имеем права выходить за рамки каких-то норм. Кое-что устарело, и потому люди нарушают эти нормы, а кое-что приобрело характер глубокого и прочного запрета. Мы стараемся жить в рамках этих норм. И они ограничивают проявления внутренних психологических реальностей.
В каждой реальности своя норма действия и поведения. Поясню на примере. В нашем обществе садизм и насилие отрицаются. Они присутствуют, но с точки зрения общественной морали и нравственности считаются негативными и обществом не одобряются. А вот в одной из психологических реальностей, упрятанных где-то в глубинах бессознательного, садизм и насилие являются поведенческой нормой, которая поощряется. Таких реальностей может быть много. Моя практика показывает, что в одном человеке может уживаться до семи подобных реальностей. Когда в психике несколько реальностей, внутренний контроль уже не справляется с их проявлениями и человек выпадает из поведенческих норм общества. Иногда, в силу внутренних причин, эти реальности начинают очень активно проявлять себя, вырываться из-под контроля. И неожиданно в человеке может проснуться жажда убийства, насилия и других отклонений от стандарта общественного поведения. Тот же Чикатило становился маньяком только в определенные периоды. По его фотографиям можно делать вывод о том, что в нем присутствует иная норма и ослаблен внутренний контроль, который обеспечивает соответствие стандарту общественного поведения. Эта норма время от времени выплескивается. Но и выплески тоже не случайны, а провоцируются определенными внешними обстоятельствами. Сексуальный мотив поведения — один из самых сильных, он подминает под себя контроль. Увидит маньяк молоденькую девушку и начинает действовать. Он поступает так, как требует его желание, выплеснувшееся из заповедника внутренней нормы.
Оттого, что в человеке раскрепощаются иные нормы поведения, он становится социально опасным. В том же Чикатило бушевали незримые психологические отклонения, но убивал-то он по-настоящему. Поэтому все эти внутренние нормы должны находиться под очень жестким контролем.
Виктимный человек, жертва, реже всего подвержен влиянию внутренней психологической реальности, в которой нормой является жертвенность. Но понятия жертвенности бывают разные. Бывает жертвенность высокая — во имя идеи, страны, дела, любимой женщины и т. д. А у виктимного человека жертвенность во имя непонятно чего. Он, как правило, является носителем комплекса раба. Рабская психология: подневольный труд, таскание на себе ярма. Особенно хорошо этот феномен известен полицейским психологам. Когда банда Басаева захватила больницу в Буденновске, там ярко проявился феномен, когда заложники начинают ассоциировать себя со своими захватчиками, психологически становятся с ними одним целым и воспринимают тех людей, которые пытаются их освободить, как врагов. Когда по телевизору показывали репортажи, то зрители видели, как идет женщина с ребенком на руках. Она была заложницей. Идет, плачет и на милицию и спецназ, которые пытаются убрать ее подальше, кидается чуть ли не с кулаками. Она кричит: «Что вы делаете! Они нас хлебом кормили, а вы стреляете».
Уже не учитывается, что банда взяла их в заложники, угрожала их жизням, а тот маленький нюанс, что им дали хлеб, чтобы они могли утолить голод, воспринимается как милость. В экстремальной ситуации психология человека меняется удивительно. Комплекс раба проявляется потому, что иная реальность начинает доминировать и заставляет чувствовать себя жертвой. Комплекс раба выглядит так: он готов внешне смиренно нести свою жертвенность. А внутри себя, в том тайном мире, в котором обитает в данный момент, испытывает чуть ли не сексуальное удовольствие от возможности пожалеть себя. Ах, какой я несчастный и как мне себя жалко! Таковы особенности психотипа человека-жертвы.
Во внешнем проявлении человек-жертва может выглядеть так, что и в голову не придет причислять его к виктимному психотипу, хотя его можно распознать по взгляду, манере поведения, определенным внешним психологическим признакам. Выше говорилось, что ощущение психотипа человека-жертвы — это как засасывающая пустота. В него проваливаешься.
Вот как происходила тренировка в одной из групп в Прибалтике. Работа в паре. Я встал напротив партнерши, которую звали, предположим, Вера. Она соединила подушечки информационных пальцев (мизинцев и безымянных). От них мысленно протянула лучики ко мне. Мне нужно было трансформировать себя во все состояния психотипов поочередно. Первый психотип — человек-жертва. Какие ощущения возникают?
В. Я уже не чувствую сопротивления от вас, нет больше отражения импульсов моих информационных пальцев. Появляется чувство пустоты, провала, хотя глазами я вижу живого реального человека.
Следующий психотип — охотник. Повторяем ту же работу, что и в первом случае, только ощущения возникают другие.
В. Странно, немного отталкивает. Если сначала только импульсы отражались, то теперь меня отталкивает.
Если в первом случае человек-жертва втягивает в себя, вы ощущаете провал, то второй психотип — охотник — проявляется в ощущениях как отталкивающий.
Следующий психотип — монах-мыслитель. Повторяем те же действия. Каковы ощущения?
В. Словно в стенку уперлась… Меня не отталкивает, я не проваливаюсь никуда, а просто упираюсь, как в стенку, и не могу ее преодолеть.
И последний психотип — нейтральный. Повторяем диагностическое действие.
В. Возникает ощущение, что этот психотип никак не взаимодействует со мной. Он не вызывает никаких явных переживаний, я, как воздух, протекаю сквозь него…
Отличие психотипа жертвы от нейтрального в том, что жертва тянет, втягивает в себя, а нейтральный пропускает насквозь, словно и не взаимодействует никак с вами.
Чтобы успешно работать с доминирующими психотипами, нужно научиться переводить себя из состояния одного психотипа в другой.
Для достижения состояния жертвы вам поможет образ, максимально соответствующий психотипу жертвы. Это важно сейчас, на этапе тренировок. Потом можно будет обходиться и без этого. Постараемся почувствовать, представить на уровне внутреннего переживания, что вас поставили в такое положение, когда придется тащить на себе какой-то груз. И от этого на душе становится плохо, пусто. По сути дела, человек в этом психотипе напоминает трубу, сквозь которую текут внешние обстоятельства и намерения другого партнера. При этом внимание другого человека в трубу втекает, втягивается, но нет выхода, поскольку состояние человека-жертвы предполагает, что все внешние обстоятельства, втянутые в себя, он собирает внутри и там переживает, страдает сам, стараясь свое страдание переложить на тех, кто доверчиво подставляет плечи.