Сталин чрезвычайно преувеличил в этом заявлении роль и остроту уголовной репрессии в борьбе с антисемитизмом в Советском Союзе104. Но не это нас сейчас интересует. Гораздо важнее другой факт, остававшийся, кажется, до сих пор незамеченным: заявление Сталина много лет оставалось просто неизвестным в Советском Союзе и было здесь впервые опубликовано лишь в ноябре 1936 года105. Это было заявление лишь для политического экспорта, не для внутреннего употребления.

Резкое сокращение числа зарегистрированных в советской печати антисемитских проявлений было таким образом результатом двух факторов: ослабления антисемитизма и усилившейся в официальных кругах тенденции к замалчиванию антисемитизма. В действительности спад антисемитизма был менее резок, чем это могло казаться на основании опубликованных данных об антисемитских проявлениях, но самый факт спада антисемитской волны не вызывает сомнений.

Причины спада антисемитизма

Ослабление остроты антисемитизма не может рассматриваться, как непосредственный результат борьбы с антисемитизмом. Выше мы видели, что работа по осуществлению намечавшихся — и часто широких — программ борьбы с антисемитизмом велась вяло, а многие из намечавшихся мероприятий и вовсе не осуществлялись. В какой-то мере и эта борьба содействовала спаду антисемитизма, но в основном ослабление его было вызвано другими причинами. Этих причин было несколько и действовали они почти независимо друг от друга. Все они коренились в резком и быстром изменении социально-экономического и социально-психологического «климата» страны, в переходе от нэповского общества к обществу, складывавшемуся под знаком политики пятилетних планов, сущность которой сводилась к универсальному экономическому планированию, ставящему себе целью быструю индустриализацию страны и еще более быструю коллективизацию сельского хозяйства.

1) Ослабление антисемитизма вскоре после перехода страны к политике пятилетних планов было вызвано прежде всего резким изменением экономической обстановки. Как это было показано выше, антисемитизм второй половины 20-ых годов вырос из настроений, которые складывались в распадающихся слоях старого городского общества, и отсюда он перекинулся на заводы, где в какой-то мере захватил довольно широкие слои рабочих. В это время в стране имелось еще значительное количество безработных и это ставило и занятых рабочих под угрозу остаться в случае увольнения без работы и делало многих из них восприимчивыми к антисемитизму.

Еврей-рабочий был новым явлением на заводах. Его подозревали, что для него работа на заводе это не «всерьез и надолго»; что он пришел на завод лишь в порядке временного приспособления к новой обстановке, чтобы либо перейти при первой возможности к торговле и т. п., либо воспользоваться своим новым положением рабочего, чтобы пробиться в высшее учебное заведение и вновь подняться по социальной лестнице. А он тут «хлеб отнимает». — Но вот с переходом к политике пятилетних планов начался быстрый рост числа занятых рабочих и служащих106:

За три года рост на 88 %. Угроза безработицы в этих условиях утратила значение. Всякий, кто хотел и мог работать, мог найти работу. Психология «хлеб отнимает» исчезла.

2) Ослабление антисемитизма после перехода страны к политике пятилетних планов было вызвано и изменением социальной обстановки. В период НЭП’а евреи составляли довольно значительный процент среди так называемых нэпманов, т. е. новой советской буржуазии, формировавшейся в нездоровой советской обстановке и отличавшейся рядом черт, вызывавших враждебные по отношению к этой складывающейся социальной группе настроения в широких народных массах. Наряду с этим евреи играли значительную роль во многих отраслях мелкой торговли — в особенности в крупных центрах. Абсолютное число евреев, занятых в мелкой торговле, было, конечно, во много раз больше абсолютного числа евреев-нэпманов, но отношение широких слоев населения к евреям мелким торговцам, в силу своеобразной механики деструктивных социально-психологических процессов, часто определялось их отношением к нэпманам, и во второй половине 20-ых годов антинэпманская антисемитская нота звучала гораздо сильнее, чем это отвечало роли еврея-нэпмана в социальной структуре еврейства. Настроения эти очень отчетливо окрашивали и проявления антисемитизма в рабочей среде, в среде студенчества и особенно в среде комсомольцев с их крайне вульгаризированными представлениями о классовой структуре общества и о классовой борьбе.

С переходом к политике пятилетних планов нэпманы были разорены, частью «ликвидированы» и вскоре совершенно сошли с советской сцены, и хотя мелкая торговля и продолжала сохраняться, она вскоре в значительной мере утратила в глазах населения социально-одиозный характер, который — отраженно от нэпманства — еще недавно был присущ ей. Этим был подрезан один из самых глубоких корней антисемитизма, как он сложился в 20-ых годах.

3) Ослаблению антисемитизма в рабочей среде, игравшего такую значительную роль в развитии антисемитизма второй половины 20‑ых годов, способствовало и еще одно обстоятельство, непосредственно связанное с политикой пятилетних планов: это изменение национального состава рабочего класса. На этом необходимо остановиться несколько подробнее.

Многие из так называемых меньшинственных национальностей Советского Союза, экономически очень отсталые, до начала политики пятилетних планов были представлены лишь незначительным процентом в составе рабочего класса, даже в областях их наибольшего сосредоточения значительно меньшим, чем это соответствовало их численному весу. С конца 20-ых годов это начало быстро меняться. Спрос на рабочую силу для нужд развивающейся промышленности и для строительства резко увеличился и привел к усиленной вербовке рабочих в деревнях. Одновременно и деревенская обстановка резко изменилась: под влиянием тяжелых потрясений, которые в связи с коллективизацией пережило крестьянство, подвижность сельского населения возросла и отлив сельского населения в промышленность и прочие преимущественно городские отрасли труда значительно усилился. В связи с этим в промышленных предприятиях и особенно на стройках, на погрузочно-разгрузочных работах и пр. увеличился процент рабочих из среды меньшинственных национальностей. Два-три примера могут осветить этот процесс.

В Казахстане, значительная часть населения которого еще недавно жила в условиях кочевого быта (не вполне изжитого и до сих пор), к 1-му января 1927 г. было занято в фабрично-заводской промышленности всего 12 353 рабочих, среди них лишь 2485 или 20,1 % казахов. На 1-ое февраля 1933 года общее количество рабочих возросло в фабрично-заводской промышленности до 75 792, т. е. более чем в 6 раз, количество рабочих-казахов до 27 642, т. е. более чем в 11 раз, и процент казахов среди фабричных рабочих поднялся до 36,5. Еще более отчетливую картину показывает развитие в строительном деле: общее количество рабочих, занятых в строительстве Казахстана, возросло за указанный период с 850 до 96 530, количество рабочих казахов с 69 до 36 005, и процент казахов среди строительных рабочих увеличился с 8,1 до 37,3107.