Некоторые энтомологи (см., например, 107, с. 110–115) считают, что функционирование улья можно понять лишь мысля его себе как некоторый СВЕРХОРГАНИЗМ, обладающий обменом веществ, дыханием, воспроизводящийся размножением и способный на действия, совершенно недоступные отдельной пчеле — например, поддержание температуры, колеблющейся в очень небольших пределах около 34 °C. Существование каждой пчелы осмысленно в той мере, в которой оно подчинено целям улья, будучи же изолированной, пчела очень скоро гибнет. С неменьшим основанием таким СВЕРХОРГАНИЗМОМ можно считать партии социалистических государств; он способен на действия, невозможные и немыслимые для его отдельных человеческих клеток, их жизнь осмысленна лишь если они выполняют волю организма; оторванные от него они жить не могут. Эта дает возможность понять загадочную психологию так точно описанной Солженицыным фигуры «Ортодокса», и в лагере славящего партию и Сталина.
Такое мировоззрение, конечно, совершенно чуждо рационалистическому капитализму. Не в партиях вигов и тори надо искать предшественников партий «нового типа», — а в ордене Иисуса или среди средневековых сект, с которыми они имеют и общие организационные черты.
Наличие такой партии, по-видимому, является необходимым условием существования всех социалистических государств XX века, в капиталистических же — служит одним из основных орудий их разрушения. Это указывает на кардинальные различия обоих общественных укладов.
6) Социализм — это стремление к социальной справедливости. Бесспорно, что почти во всех социалистических учениях и движениях исключительно большую роль играет апелляция к протесту, который вызывают несправедливости господствующего социального уклада. Мотивы сочувствия к угнетенным и обличения угнетателей можно встретить у Мюнцера (особенно в его произведении «Защитительная речь»). Мора (в I части «Утопии»), Уинстенли, Мелье, Фурье, Бакунина, у Маркса и марксистов.
Многие из тех, кто не является сторонником социализма (или не принимает его полностью), также видят в стремлении к справедливости его основную движущую силу. Так, например, премьер-министр Индии на вопрос корреспондента «Что означает для Вас слово „социализм“?» ответила:
«Справедливость. Да, оно означает справедливость, стремление трудиться в более равноправном обществе».
В известной степени такую точку зрения разделяет К. Ясперс:
«Социализмом сегодня считается устремление, или тенденция, или план, имеющий целью всеобщее сотрудничество и сосуществование в духе справедливости и отмены привилегий. В этом смысле сейчас — каждый социалист. Социализм — основная тенденция нашего времени»
Он противопоставляет, однако, социализм как идею постепенного прогресса — коммунизму, проповедующему тотальное планирование и достижение счастья человечества на основе научного прогноза.
Взгляд на социализм как на стремление к социальной справедливости был широко распространен в русской философии. В. Соловьев писал, например:
«Таким образом, стремление социализма к равноправности материального благосостояния, стремление перенести это материальное благосостояние из рук меньшинства в руки народного большинства, является совершенно естественным и законным с точки зрения тех принципов, которые были провозглашены Французской революцией и легли в основание всей современной цивилизации. Социализм является как сила, исторически оправданная, и которой бесспорно принадлежит на западе ближайшее будущее»
Отвергая притязания социализма на то, чтобы быть высшей нравственной силой, Соловьев признает, что он
«представляет нравственный характер, как требование общественной правды…»
«…действительно, социализм во всяком случае прав, восставая против существующей общественной неправды…»
В этом он, по-видимому, и видит ту «правду социализма», которую необходимо признать, чтобы победить «ложь социализма».
В деталях эту точку зрения на социализм развил С. Булгаков, сам бывший марксист. Особенно ярко она изложена в его брошюре (110), появившейся в 1917 г., в разгар революции. Социализм, по его мнению, является реакцией на нищету, голод и страдания человечества, это
«мысль о том, чтобы прежде всего и какой угодно ценой победить голод, разбить цепи бедности…»
Человек — пленник природной стихии, его дух рвется на свободу из этого плена, и социализм указывает ему выход, обещает
«свободу от хозяйства… осуществляемую через хозяйство, так называемым развитием производительных сил».
Но это обещание является обманом.
«Хозяйственный плен человека есть не первопричина, но следствие, он вызван общим изменением человека в отношении к природе, которое явилось результатом греховной порчи самого человеческого существа. В мир вошла смерть, жизнь стала смертной, отсюда и появилась гибельная зависимость человека от пищи, от стихий мира, овладение которыми все равно не спасет его от ранней или поздней смерти».
Идея социализма уже предсказана в первом искушении Христа: «превратив камни в хлеб», Христос и сам превратился бы в земного Мессию, который, вместо преодоления греховного состояния мира, сам подчинился бы этому состоянию. Это искушение, которому поддалась значительная часть современного человечества, и составляет духовное ядро социализма. Но всякое искушение содержит в себе некоторую правду, и в данном случае — это протест против плененности человека материей и проистекающих отсюда страданий. Это положительное значение социализма, однако, весьма ограничено:
«Социализм не имеет значения радикальной жизненной реформы, он есть благотворительность, одна из ее форм, указываемых современной жизнью, — и только всего. Торжество социализма в жизнь не внесло бы ничего существенного».
Перейдем теперь к обсуждению этих взглядов. Прежде всего, очевидно, социализм никак нельзя просто отождествить со стремлением к справедливости, с реакцией на страдания человечества. Хотя бы потому, что для этого не нужно изобретать нового термина: «сострадание», «сочувствие», «деятельная любовь» — все эти старомодные слова вполне пригодны для определения этого столь же старого стремления. Но предположим, что социализм — это определенный путь к достижению социальной справедливости. Тогда мы должны будем увидеть этому многочисленные подтверждения в известных нам социалистических учениях и в жизни социалистических государств. Так как не вызывает сомнения, что призывы к справедливости и обличения пороков окружающей жизни занимают одно из центральных мест в социалистической идеологии, то вопрос надо сформулировать более точно: является ли стремление к социальной справедливости целью и движущей силой социализма или же апелляция к этому стремлению — лишь средство для достижения каких-то других его целей?
Чтобы упростить аргументацию, мы исключим из рассмотрения практику социалистических государств. Ведь даже если бы оказалось, что там не реализовались мечты о справедливости, то это не противоречило бы тому, что эти мечты вдохновляли участников и вождей социалистических движений: так часто жизнь обманывает самые лучшие планы. Но по крайней мере в самих социалистических учениях мы должны обнаружить, в качестве их основного настроения, сочувствие к страданиям жертв несправедливости и порыв их по возможности смягчить. Однако именно этого в них совершенно нет. Утоление страданий отодвигается до победы социалистического идеала, а попытки улучшить жизнь сейчас — осуждаются, ибо могут отсрочить наступление этого торжества. Особенно в более современных социалистических учениях, провозглашающих атеизм основой своего мировоззрения, такая точка зрения никак не совместима с сочувствием к сегодняшним жертвам угнетения, которые не будут иметь никакой части в будущем обществе справедливости. Нам возразят, что именно стремление добиться справедливого образа жизни для БУДУЩИХ поколений как раз и вдохновляет последователей социализма. Вряд ли такой взгляд хоть сколько-нибудь правдоподобен психологически. Мы должны поверить, что человек может быть равнодушным к страданиям окружающих его людей и посвятить свою жизнь борьбе за счастье потомков, которых он никогда и не увидит.