Тогда ярость сменилась ужасом. Непонятно каким образом большие деревянные ворота раскрылись, и все бедуины бросились со двора в пустыню.

Когда первые десантники ворвались во дворец, в большом дворе остались только пятеро живых, десятка три трупов, с десяток бегающих верблюдов и шесть «кадиллаков», стоявших у заднего фасада здания.

Через две недели в Париже состоялось совещание представителей Интеллидженс Сервис и Второго бюро.

Англичан было трое: некий мистер Уорд, эксперт по проблемам Ближнего Востока, майор Перри из Управления политической разведки, отозванный ради этого со своего поста в Багдаде, и капитан Меллован из спецотдела МИ-5[5].

С французской стороны присутствовал шестидесятилетний мужчина со странной улыбкой в уголках губ, который представился под фамилией Левье[6].

Вместе с ним были Фабиани — резидент французской разведки на Ближнем Востоке, и Франсис Коплан — специальный агент, вернувшийся с особого задания.

Коплан начал с того, что чистосердечно пожал руку Мелловану и сказал:

— Можете поставить крест на своих двухстах фунтах. Вы их никогда не увидите.

— Ошибаетесь, — флегматично поправил англичанин. — Адвокат Омар Табук возвратил их мне.

— Да? А я совершенно забыл про его обещание, — признался Коплан. — С тех пор произошло столько событий.

Они замолчали, потому что Левье пригласил их занять места за огромным круглым столом, щедро уставленным пепельницами.

Только мистер Уорд остался стоять. Он взял слово с той величественной отчужденностью, которая характерна для англичан, когда они говорят о действительно важных вещах. Поправив очки, он заявил, не глядя ни на кого:

— Так получилось... хм... что... дружеское сотрудничество между нашими странами привело... хм... к интересному результату. На первый взгляд нам кажется возможным именно так оценить исход операции мистера Коплана, проведенной при помощи наших служб и поддержке иракских властей.

Он замолчал, нахмурив брови, и поскреб ногтем крохотное пятнышко на полировке стола.

— Захват эмира Хассани и руководителей его организации — Халати в Сирии, Махмудие в Судане и Гарибьяна в Багдаде, — не считая других, чьи адреса нам теперь известны, наносит тяжелый удар по разветвленному заговору, имевшему целью прекратить снабжение наших стран нефтью. Я считаю, что нет необходимости напоминать обо все фактах, открывших нам существование этого заговора. Назову лишь некоторые из них: постоянные повреждения наших нефтепроводов; национализация перерабатывающих заводов; взрывы на нефтяных предприятиях Кувейта; отказ Сирии ремонтировать нефтепроводы, поврежденные на ее территории; нежелание Саудовской Аравии продавать свою нефть Европе во время Суэцкого кризиса и так далее. Все это общеизвестно... Когда мы пытались раскрыть происхождение заговора порознь, мы постоянно натыкались на непреодолимую стену. И вы, и мы потеряли в той части света многих агентов. Вот почему я благодарю месье Левье за то, что он взял на себя инициативу предложить провести эту операцию совместно. Я хотел бы сказать это перед началом собственно обсуждения.

Мистер Уорд сел и принялся играть цепочкой своих часов. Руководитель французской делегации произнес, не поднимаясь со стула:

— Ваше любезное вступление, мистер Уорд, должно было адресоваться не мне. Будем рассматривать его как дань памяти нашим товарищам, замученным и убитым при защите жизненно важной нефтяной дороги.

Достав из кармана свою старую добрую трубку, он принялся набивать ее; пока проворные пальцы двигались, он продолжал:

— Изучение документов, захваченных у эмира Хассани и его сообщников, принесет еще немало открытий. Я полагаю, что ваши службы, так же как и наши, без конца открывают все новые ответвления этой сети, деятельность которой охватывает весь арабский мир. К сожалению, мы не везде можем действовать с согласия местных властей. Поэтому теперь я предлагаю вам совместно изучить возможность тихой ликвидации еще оставшихся центров.

Все присутствующие прекрасно поняли, что он хотел сказать.

— Правительство Ее Величества разделяет эту озабоченность, — с достоинством ответил Уорд.

— Тактика разложения изнутри принесла хорошие результаты, — продолжал Старик, — и мы могли бы расширить ее, вновь объединив наши силы. Совершенно очевидно, что мистер Коплан не смог бы внедриться в эту организацию, если бы вначале мистер Меллован не велел вашему двойному агенту Абдулу Джабару взять его в дело.

Коплан и Меллован подмигнули друг другу.

Они мысленно переживали свое пребывание в Хартуме, постоянные разочарования и стычки, предназначенные для публики.

— Точно так же, — продолжал Старик своим немного задыхающимся голосом, — наши агенты могли бы и дальше попадать в ловушки, если бы вы не передали нам выводы майора Перри...

— Простите, — перебил Коплан, ставший более внимательным. — Вы хотите сказать, что от Перри узнали, как наши агенты всякий раз попадали в западню?

Начальник посмотрел на него сквозь пламя спички, которую подносил к трубке.

— Ну да, — подтвердил он. — После того как исчезли трое агентов ИС, майор заметил, что все они шли по следам, выявленным из документов, найденных у политических подстрекателей. У нас было то же самое. Мы много раз находили у подозреваемых сообщения, где речь шла о нефти и таинственных корреспондентах на Среднем Востоке. Агенты, брошенные по этим следам, не возвращались. Я, как и майор, убежден, что в каждом из этих случаев речь шла об умышленном маневре, широко применяемом агентами-провокаторами эмира, чтобы завлекать в ловушки агентов разведслужб западных стран.

Коплан покачал головой. Он вспомнил беднягу, которому Якобсен поджег руки, а он застрелил его из милосердия, чтобы избавить от долгого мучения.

— Именно так, — задумчиво прошептал он. — Постоянно действующая ловушка.

Старик кивнул, потом обратился к Уорду:

— Мы можем быть почти уверены, что наша сегодняшняя победа временная. Эмир Хассани, движимый ненавистью к Хашимитской династий, был тем не менее всего лишь орудием. Кто-то пользуется междоусобицами в мусульманском мире, чтобы нанести поражение нам. Этот противник не признает себя побежденным после разгрома организации эмира. Нужно объединить наши силы, поскольку борьба продолжается.

Уорд, рассматривая кончики своих пальцев, кивнул в знак согласия.

— Да, — задумчиво произнес он. — Мы больше полувека боролись между собой за преобладание в этом регионе. Теперь уже давно пора менять нашу тактику.