Возможно, поэтому, возвращаясь к себе домой, они называют это евроремонтом?

Как бы то ни было, жизнь семейной пары Инны и Игоря Пащуков складывалась более чем удачно. Далеко не каждому эмигранту удается в новом для себя мире реализовать себя настолько, чтобы быть причисленным по уровню благосостояния хотя бы к среднему классу. А вот добраться до самых вершин… Это остается для большинства только мечтой, осуществление которой перекладывается со временем на долю детей — вот они вырастут, выучатся и тогда…

Фасад благополучия Пащуков был настолько добротным и непробиваемым, что заглянуть за него удавалось лишь немногим особо приближенным. Им, и только им, было известно, что семейной пары Инна и Игорь Пащук как таковой никогда не существовало. Под характеристику этого сожительства скорее подошло бы определение «коммерческое содружество на взаимовыгодных условиях».

Задымленный полутемный зал ресторана «Карусель» протянуло сквозняком. В проеме раскрытой нараспашку двери показались три мужских силуэта, не оставлявших сомнений на свой счет — обладатели таких бицепсов и бычьих шей не просто любители бодибилдинга. Уверенная поступь, наголо выбритый череп, характерно оттопыренные задние карманы джинсов и пудовые цепи на шее выдавали, так сказать, «профессиональную» принадлежность неслучайных посетителей ресторана русской кухни.

— Где Паук? — не церемонясь, гаркнул один из качков пожилому гардеробщику прямо в ухо.

— К-кто?

— Ты что, дед, оглох? Я ж тебя спрашиваю: где Пащук?

— А-а-а… Извините, я не расслышал сразу, мне показалось, что вы сказали… что вы назвали другую фамилию.

Конец фразы потонул в громком хохоте парней, явно уже подпитавших себя увеселительной дозой.

— Так где? Говорить будешь?

— Вон — в самом конце зала, в правом углу столик видите? Они там, — старик махнул рукой в глубь дымной завесы и подобострастно наклонил голову.

— Не старайся, я чаевых не даю! — бросил ему на прощание «ведущий» боевой тройки по прозвищу Черепок и быстрым шагом прошел со своей компанией в указанном направлении.

Через пару минут из дальнего правого угла зала донеслись крики, маты, треск мебели и звон бьющейся посуды. Немногочисленные посетители ресторана, поспешно хватая свои вещи в гардеробе, выскакивали на улицу.

Пожилой немец отчитывал попутно свою спутницу:

— Говорил я тебе — пошли в китайский ресторан. А тебе приспичило попробовать новенького. Вот — получай свою экзотику! Попробовала русскую кухню? Хорошо хоть платить не пришлось!

Парень и девушка делились впечатлениями:

— Лет пять таких рож не видел. С тех самых пор, как последний раз на родине был.

— Прямо уж! Тут тоже бандитов хватает!

— Ну да! Только не демонстрируют они своим видом так красноречиво собственную принадлежность к бандитской клике.

— Может, в России быть бандитом престижно?

— Может. Но ведь они в Германию приехали…

Девушка достала мобильник из кармана:

— Надо в полицию позвонить!

— Не лезь в эти разборки. Без тебя вызовут кого надо.

У тротуара притормозила полицейская машина.

— Видишь, уже и без тебя обошлись! Пошли скорей отсюда, а то сейчас начнут свидетелей собирать. Мы все равно ничего и никого не видели…

Полицейские выбежали из машины и, не раздумывая, кинулись к распахнутой двери ресторана. Судя по всему, этот маршрут им был хорошо знаком.

— Всем оставаться на своих местах! — крикнул полицейский, вбегая в зал «Карусели».

В зале воцарилась гробовая тишина. Где-то в подсобке громко хлопнула дверь.

— Бегом во двор! — скомандовал один из полицейских, по всей видимости, старший по званию.

Двое полицейских сорвались с мест и побежали вдоль здания ресторана. В этот момент со двора выехал джип с залепленными грязью номерами, и, не обращая внимания на сигналы полицейских, выскочил на дорогу. Через две секунды машина исчезла за поворотом.

Полицейские вернулись в ресторан. Их коллеги уже беседовали с пострадавшими и осматривали место происшествия.

— Господин Пащук, я очень сожалею, но боюсь, придется решать вопрос коренным образом. Сколько это может продолжаться? Ресторан расположен недалеко от центра города, рядом жилые дома, через дорогу — детская площадка. Мы не можем допустить, чтобы эти разборки продолжались бесконечно.

— Но… но я ведь тоже пострадавшая сторона…

— Я вам сочувствую, но ничем помочь не могу. Со своими рэкетирами разбирайтесь сами. Немецкая полиция не в состоянии предотвратить нападки русских бандитов. Единственное, что я могу вам обещать, если вы сообщите нам имена и фамилии бандитов, то они никогда в жизни не получат от немецких властей въездную визу. Но вы сами прекрасно понимаете, что это проблему не решит никаким образом. Или приедут другие, или эти же с другими документами, или с визой любой другой страны Шенгенской зоны.

— Но я ведь плачу налоги, как и все немецкие предприниматели, неужели я не могу рассчитывать на помощь государства?

— Можете. Видите, мы приехали через пять минут после начала разборки.

— Но рэкетиры успели уехать…

— Знаете, что я вам посоветую? Закрывайте этот ваш ресторан и займитесь каким-нибудь более спокойным бизнесом. Они от вас не отстанут все равно. И мы можем когда-нибудь не успеть, если они пристрелят вас в конце концов. И что вы, русские, никак не поделите?

— Если бы не твой длинный язык, всего этого не было бы! — сквозь зубы процедил Игорь Пащук, глядя на отражение своей жены в зеркале. — Это ты натрепалась каким-то московским шлюшкам, что твой ресторан приносит миллионные доходы. Вот теперь и отстегивай бандюгам каждый месяц приличный кусок.

Инна Пащук с невозмутимым видом сидела возле зеркала и накладывала на лицо вечерний макияж. Боковым зрением она уловила красноречивые взгляды супруга, и, не обращая на них внимания, начала подкрашивать глаза.

— И куда это ты собралась, на ночь глядя? — продолжал заводиться Игорь.

— А тебе что за разница?

— Ты же, вроде как, моя жена.

— Вот именно, вроде как. А меня «вроде как» не устраивает. Мне мужик нормальный нужен. Нор-маль-ный! Усек?

— Да трахайся хоть со всеми кобелями подряд. Но давай будем соблюдать внешние приличия. Мы же не с пэтэушными твоими подружками тусуемся.

— Да в твоем обществе приличном каждый второй налево ходит! И на себя глянь-ка, кобелек…

— Не забывайся, дорогая женушка!

— Кстати, а что ты мне подаришь на очередную годовщину свадьбы? Напоминаю, если вдруг ты запамятовал — этому знаменательному событию через неделю шесть лет стукнет.

— Скоро серебряная свадьба… — усмехнулся Игорь.

— Ты что, мозгами поехал? Какая серебряная свадьба? Это ж двадцать пять лет!

— Ну да, я и говорю. С тобой — год за четыре.

— Тьфу, козел! Вечно со своими шуточками придурочными! Так что подаришь жене?

— А что хочешь?

— Хочу кое-что…

— Так говори, не ломайся!

— Хочу быть хозяйкой издательства!

— Что-о-о? А владычицей морской не хочешь? Или, может, хочешь опять вернуться к своему разбитому корыту?

— А та, рыбка моя золотая, челюстями зря не хлопай! Слушай — дело говорю! В Дюссельдорфе есть русское издательство. Ну, знаешь — газеты, журналы на русском языке. Короче, оно продается.

— А ты откуда знаешь? Про такие вещи ведь на заборе не пишут.

— Знакомый один сказал. Он делает репортажи для газеты, ездит часто в Дюссельдорф.

— Неужели, среди твоих хахалей попадаются приличные люди?

— На хамские вопросы не отвечаю! Так как насчет подарочка?

— С издательством идейка неплохая. Через газеты и журналы можно запускать любую рекламу. У меня давно была мысль заняться торговлей по типу каталога с набором товаров из России. Через газету распространять товары должно быть перспективно… Как бы связаться с хозяином издательства? Ресторан надо срочно продавать. Надоело мне эти наглые рожи кормить. Да и аппетиты растут у них непомерно.