Вьюра, Пигорь и Питя принапряглись и довели мяч до ворот противника. Вьюра ударил, мяч попал в баклажан, тот упал, но мяча в ворота не пропустил. Его подхватил Садим и длинным пасом переправил Грипе. Опасная атака была отбита.
-Конечно, - сказал Питя, - ваш баклажан толще нашего Шипана.
-Ты сам предложил его во вратари. - ответил Молек.
Игроки снова принялись носиться по полю.
Первый матч закончился со счетом 4:2 в пользу команды Грипы. Голы забили: три - Садим, один - сам командир. Два ответных гола влупили Баклажану Вьюра и Питя.
После игры уставшие спортсмены и Славик сидели на краю поля-грядки и разговаривали о футболе.
-Во игра! - говорил Питя.
-Посмотрели бы вы, как играет Рональдиньо, - рассказывал Славик. - лучший футболист планеты! Он из Бразилии. Это в Южной Америке. А до него лучшим был Пеле. Он тоже из Бразилии.
-А где еще есть хорошие футболисты? - спросил Молек.
-Во Франции - Зидан, в Англии - Бэкхем, в Португалии - Фигу, в Италии - Буффон...
-А ты неплохо знаешь географию, - заметил Щипан.
Евдокимовна и молстар
Бабушка вернулась из магазина сердитая.
-Пока мяса в продаже не будет и хлеба свежего, не хочу заново жить! Позавчерашним торгуют! Да тут и одной жизни много!
Славик поспешил в соседний двор. Но ни Кубика, ни Нинки все еще не было. Евдокимовна, кормящая из сита кур, посоветовала Cлавику подождать до обеда - тогда-то он и увидит ее непутевую внучку и бородатого, не то как поп, не то как леший мужика, который сам не знает, чего хочет, бродя вокруг деревни...
Куры обступили Евдокимовну, одна, не разглядев, клюнула ее в палец ноги, вылезший из рваного тапочка
-Пыц! - крикнула Евдокимовна. - Дай вам волю, обжоры, вы и меня склюете! А как яичко снести, так ко-ко-ко!
Славик пошел было со двора, но случайно коснулся рукой кармана, где была коробочка молстара. Что если предложить помолодеть Евдокимовне? Ее-то ведь тоже жалко. Бабушка, когда ее донимают боли, постанывает да поохивает, а эта свою поясницу и колени костерит на чем свет стоит, - только и разницы между ними. Болит-то у них, наверно, одинаково.
Славик догнал Евдокимовну у крыльца.
-Бабушка, у меня к вам дело.
Та остановилась. До сих пор у нее со Славиком общих дел не было. Городской мальчишка, болтается во дворе целыми днями, внучка, глядя на него, учится лодырничать. Хоть бы взял в руки веник, хоть бы раз она увидела его с молотком или еще с чем-то полезным... Короче говоря, Евдокимовна встретила его взглядом довольно-таки колючим.
Славик между тем показывал ей какую-то коробочку со стеклышком.
-Бабушка, вот смотрите, от всех болезней помогает.
-Таблетки какие новые, что ли? - сурово спросила Евдокимовна.- Или опять аналгин?
-Да нет. Это такая штука, что ее включишь - вот кнопка, - и болезни как рукой снимет. Только...
-Что? Одни снимет, другие добавит?
-Да нет же! От нее моложе становишься. Намного моложе.
-Моложе? - Евдокимовна осмотрела сито и вытряхнула из него последние крошки, к ним тут же подбежала курица. - Это зачем же?
-Как зачем? - озадачился Славик. - У молодых болезней нет. И они выносливые, бегают...
-Так ты что, бегать хочешь меня заставить?
-Да нет же, бабушка! - закричал Славик. - Моложе - это вам снова восемнадцать будет! Вы красивая станете!
Евдокимовна подозрительно посмотрела на горожанина.
-Ты, может, хочешь сказать, что я хуже выгляжу, чем твоя бабушка?
Славик почувствовал, что он в тупике. И в этот момент в голове его мелькнула сумасшедшая мысль:
-Бабушка, давайте проделаем эксперимент. Видите эту курицу? - он показал на предприимчивую пеструшку у крыльца.
-Ну, вижу, - отозвалась соседка. Она была сейчас переполнена подозрением, что над ней хотят посмеяться.
-Я направлю на нее этот аппаратик, нажму одну кнопку, и вы увидите, что будет.
-А что будет? Ты учти, кур-то у меня всего девять. Ты ее не сожги ненароком.
-Не сожгу.
Славик не без волнения наставил на пеструшку молстар и нажал на зеленую кнопку. Экранчик послушно засветился.
Пеструшка рылась в земле, что-то склевывала.
Сначала никаких перемен не было видно. Но вдруг хозяйка курицы забеспокоилась:
-Эй-эй! Я тебе говорила, что у меня их всего девять! Она вроде поменьше стала!
Славик не отвечал. Он увлекся экспериментом, водя за курицей молстаром. И вдруг сам заметил, что пеструшка становится меньше.
Еще меньше, еще... Вот уже голенастый цыпленок роется в земле... Вот цыпленок, желтый, как одуванчик, писклявый, потерялся, ищет маму-курицу... Вот - тут Славик испугался - вместо цыпленка на земле лежит яйцо! Он побыстрее нажал на среднюю кнопку - экранчик в тот же миг погас.
Только тут наш горожанин взглянул на Нинкину бабушку. Та не сводила глаз с яйца, белевшего на земле у крыльца. Перевела взгляд на Славика.
-Это что же ты с моей курицей исделал? - запричитала она. - Разве я тебе не говорила, что у меня их всего девять? А теперь - восемь! А ну верни мне курицу сию же минуту!
-Бабушка, - начал было объясняться Славик, - я ведь другое имел в виду...
-Какое другое! Ты мне курицу извел - вот что ты натворил! Я на нее корма столько истратила! Верни, кому я говорю! Ты гляди на него!
Славик разозлился. Так на него никто не кричал ни дома, ни в школе.
В молстаре он теперь был уверен, и, не медля ни секунды, нажал на красную кнопку и направил экранчик на яйцо.
Славик смотрел уже не столько на объект эксперимента, сколько на Евдокимовну. Вернее сказать, он успевал смотреть и на яйцо, и на соседку.
Яйцо через минуту треснуло, из него вывалился желтый цыпленок.
Евдокимовна удовлетворенно кивнула.
Цыпленок запищал, стал на ножки. Сделал шаг, другой, качнулся вперед, назад...
-Ну-ну-ну, маленький, - размягченно сказала Евдокимовна.
Цыпленок растопырил кургузые крылышки и - стал расти, словно его надували возухом.
-Как на дрожжах! - не выдержала соседка.
Голенастый цыпленок - цыпленок побольше - цыпленок большой, пестрый - курица! Как ни в чем ни бывало, роется в земле и что-то клюет.
Славик выключил аппарат.
От Евдокимовны неожиданного слова было трудно ожидать, но на этот раз она его произнесла:
-Вот ведь какие нонче инкубаторы делают!
И Славик понял, что продолжать разговор не имеет смысла.
-Да, бабушка, - согласился он. - такие пошли нынче инкубаторы. А что дальше будет - уму непостижимо!
Сунул молстар в карман и пошел к себе. А Евдокимовна, - теперь уже совсем успокоенная, - вытряхнула еще раз сито и скрылась в доме.
Кубик и молстар
Художник и Нинка пришли из леса как раз к обеду. Нинка принесла два крепеньких белых гриба, несколько красношляпых гномов-сыроежек, с десяток моховичков и один тонкий и упругий, как японский зонтик, шампиньон. Она и несла его как зонтик. Кубик принес свежий, пахнущий новосельем, холст. Обедали порознь, а после обеда Славик направился к соседу. Перед тем, как войти, нащупал в кармане коробочку молстара.
Дверь была открыта. Кубик сидел на табуретке, положив голову на ладони (локти были на коленях), напротив одного из своих старых холстов. Услышав шаги, головы не повернул, хотя наверняка догадался, что пришел Славик. Чуть тень мальчика пролегла между ним и холстом, он промолвил грустнейше:
-Гибнет живопись, гибнет... И некому ее спасти. А я болен, болен...
Художник выглядел вполне здоровым, только, может быть, более бородатым и усатым, чем обычно, но Славик все равно спросил:
-Чем вы больны, дядя Витя?
-Чем? Чем должен быть болен человек, которому скоро сорок? Всем! Нет уже ни той силы, Славик, ни той твердости в руке! И глаза мои тусклы, ум неповоротлив, а сердце вяло... Садись. - Кубик показал рукой на диван справа от себя, - садись и раздели мою печаль.