О том, насколько астрологические домыслы накладывали отпечаток на политические теории эпохи, дают представление сочинения австрийца Айтцинга - католика, эмигрировавшего из Антверпена после начала Нидерландской революции в Кёльн, и едва ли не первого в Европе, наладившего регулярную публикацию новостей. В своих исторических сочинениях Айтцинг пытался представить код противоборства контрреформации и протестантизма рак смену циклов войны и мира, которых он насчитал только в истории Нидерландской революции целых шесть с 1559 года. Отголоски этих идей часто встречаются в политических и философских трактатах XVI и первой половины XVII века17.
…У читателей «Королевы Марго» Александра Дюма остается в памяти таинственный предсказатель - флорентиец Реми, парфюмер королевы-матери Екатерины Медичи. Эта фигура не выдумка романиста. Реми действительно существовал и участвовал в интригах, которыми была заполнена жизнь Екатерины. Но Дюма приписал ему и черты еще одного из слуг королевы - астролога Лоренцо Руджиери. Однако «великим прорицателем» стал, конечно, в глазах потомства другой «специалист» по звездам.
В «Фаусте» Гёте герой трагедии восклицает, обращаясь к самому себе: «Неужели недостаточно тебе руководствоваться этой таинственной книгой, написанной собственной рукой Нострадамуса?» Жан Шавиньи, хорошо знавший этого загадочного Нострадамуса в последний период его жизни, через много десятилетий, в 1594 году, писал о происхождении книги его пророчеств: «Предвидя важные сдвиги и перемены, которые должны были произойти повсюду в Европе, и кровавые гражданские войны, а также гибельные мятежи, которые роковым образом надвигались на Галльское королевство, полный энтузиазма и как бы обезумев от совершенно нового неистовства, он принялся за написание своих «Пророчеств» и других предсказаний»18.
Мишель де Нотрдам (1503-1566), известный под латинизированной формой своей фамилии - Нострадамус, родился в декабре 1503 года в городке Сан-Реми в Провансе, на юге Франции, в семье нотариуса. Прозвание получил по церкви Нотрдам, где его крестили. Девятнадцати лет он начал изучать медицину и через три года, в 1525 году, получил диплом лекаря. Он много путешествовал. Возвратившись в родной Прованс, Нострадамус практиковал в качестве лекаря, особенно в небольшом городке Салоне, расположенном между Марселем и Авиньоном, увлекался изучением магии и астрологии. С 1550 года стали выходить его альманахи с предсказанием событий на предстоящие 12 месяцев. Эти альманахи публиковались вплоть до смерти астролога. В 1555 году появляется первое издание «Сотен» (названных так, поскольку пророчества излагались обычно в форме четверостиший: 400 стихотворных строк составляли «сотню»). В первом издании было опубликовано три с половиной «сотни», остаток четвертой и пятая - седьмая «сотни» - позднее в том же году. Во всяком случае, все семь «сотен» содержатся в сохранившемся издании 1557 года. Они включают пророчества более чем на 2 тысячи лет вперед - до 3797 года. По приказу Екатерины Медичи Нострадамус был вызван в Париж. Он был принят королевой, которая несколько часов обсуждала с ним самые различные темы - от гороскопов до косметики. Легенда утверждает, что Нострадамус предсказал Екатерине Медичи, что три ее сына будут последовательно занимать престол. Однако этот эпизод очень напоминает рассказ о Руджиери. Вернулся домой, в Салон, Нострадамус европейской знаменитостью. «Он имел склонность к деньгам… - писал о Нострадамусе один из его новейших исследователей. - В целом все его уловки напоминают современного медика, который издает сенсационные книги на сексуальные темы и предлагает единое лекарство от всех видов психических расстройств»19. В 1564 году Нострадамус, которому представили юного Генриха Наваррского, заявил тому, что он в должное время получит «все наследство».
Как убедительно показали новейшие исследователи, реальным «источником» пророчеств Нострадамуса были астрология и магия. При жизни прорицателя бушевали и переплетались между собой затяжные международные конфликты. Нострадамус «предсказал» расширение и углубление этих конфликтов - и не ошибся. Отсюда и отдельные совпадения (конечно, очень условные) его прорицаний и последующих событий.
В предсказаниях Нострадамуса не раз пытались находить и пророческие прозрения насчет конфликтов XX века. Так, в начале 1980 года на экраны в США и Западной Европе вышла картина «Предсказания Нострадамуса», в которой подчеркивалась «точность» пророчеств относительно событий, предшествовавших появлению фильма, например, судьбы Гитлера или Джона и Роберта Кеннеди. Прорицание относительно Эдварда Кеннеди оказалось куда менее точным - ему предрекалось избрание в 1980 году президентом США.
В 1976 году была опубликована книга М. Пижара де Гюрбера (доктора Фонбрюна) «Что в действительности говорил Нострадамус»20, в которой разъяснялась «божественная» природа «предсказаний», содержавшихся в «Пророчествах». На основе «изысканий» Фонбрюна журнал «Пари матч» летом 1981 года оглушил читателей сенсацией, что Запад должен подвергнуться «советско-мусульманскому» нашествию. «Русские придут в Париж и за семь дней его разрушат»21, - вещал Фонбрюн. А в октябре 1981 года и потом еще через год, осенью 1982 года, «Пари матч» уведомлял читателей, что французский астроном, состоящий на службе в США, в Национальном управлении по астронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), Морис Шатлен проверил «Сотни» на компьютере и «уточнил», что «русские и мусульмане» нападут на Европу в период между 1982 и 1988 годами, но она будет, конечно, спасена американцами…
Нострадамус был «прорицателем» вековых конфликтов, И к нему поэтому нередко обращались реакционеры именно в периоды таких конфронтации.
Антракт: перед последним действием
Американский историк Р. С. Данн писал (1970 г.), что на протяжении всего XVII века идеологический конфликт «налагал постоянный отпечаток почти на все аспекты европейской жизни: на концепции свободы и веротерпимости, на политику партий, деловые предприятия, общественную структуру, науку, философию и искусство»1. Это верно преимущественно для первой половины века. За столетие (с 1540 по 1640 г.) только четыре года - 1548, 1559, 1550 и 1610 - не видели значительных военных действий в Западной Европе2. Разумеется, неверно было бы представлять, что вековой конфликт развивается по прямой восходящей линии, которая потом сменяется столь же прямой, но нисходящей линией. В действительности линия является ломаной и в восходящей и нисходящей своих частях. Так, новый мирный промежуток (в первые годы XVII в. до начала Тридцатилетней войны) был временем явной утери лагерем контрреформации того порыва, которым он был охвачен в первые десятилетия после Тридент-ского собора. Папы первой половины XVII века не обладали фанатическим рвением Пия V, отлучившего от церкви королеву Елизавету. Когда Урбану VIII предлагали применить эту меру в отношении Людовика XIII в наказание за поддержку протестантских стран, папа ответил: «Разум предписывает нам не подражать Пию V». Эти подъемы и спады в идеологической убежденности не всегда и не вполне совпадали с усилением и ослаблением политических и военных сражений. Проводя зачастую прагматическую политику, Рим требовал тем не менее от других стран строгого соблюдения интересов католического лагеря в конфликте - будь то борьба против протестантизма или ислама. Так, папская курия неоднократно осуждала Венецию за ее отказ участвовать во многих военных кампаниях против Порты, за стремление поддерживать дипломатические и торговые связи с протестантскими и даже нехристианскими странами. Это было одной из причин наложения папой интердикта на Республику святого Марка, под которым венецианцы находились несколько месяцев в 1606 и 1607 годах. Б. Брехт тонко подметил эту связь. В его пьесе «Галилей» инквизитор, рекомендуя папе подвергнуть преследованию ученого, говорит: «И теперь, когда от чумы, войны и реформации число истинных христиан сократилось до нескольких маленьких кучек, в Европе распространяются слухи, что Вы заключаете тайный союз с лютеранами-шведами, чтобы ослабить императора-католика. И в это же самое время эти математики, эти жалкие червяки направляют свои трубы на небо и сообщают миру, что и здесь, в этом последнем пространстве, которое у Вас еще никто не оспаривает, Вы не слишком сильны»3.