Ефим Борисович Черняк

Вековые конфликты

От автора

Реальности ядерной эпохи выдвинули на передний план проблему самого выживания человечества. Узловой вопрос нашего времени - быть войне или миру - пробуждает особый интерес к опыту прошлого, к урокам, которые можно извлечь из многовекового сосуществования и длительных конфликтов стран, народов, социальных слоев в сфере международных отношений. С такими вековыми конфликтами тесно связаны многие важнейшие события всемирной истории. Они находили выражение в столкновении Древнего Рима и раннего христианства, Византии и Арабского халифата, средневековых папства и империи, в гибели испанской Непобедимой армады, посланной для подчинения «еретической» Англии, или Варфоломеевской ночи - когда были истреблены тысячи французских гугенотов. Участниками конфликтов выступали германские ландскнехты и турецкие янычары, британские пираты и «святая» инквизиция, римские папы времен контрреформации, Елизавета I и Генрих IV, Уильям Питт Младший и французские якобинцы, Черчилль и Гитлер - этот список можно продолжить, доведя его до современности. В наше время, хотя мирному сосуществованию нет разумной альтернативы, его противники, пытаясь доказать неизбежность нового наступления «холодной войны», нередко прибегают к доводам от истории, опираясь на свое толкование опыта прошлого, на прежние идеологически окрашенные вековые конфликты, нередко перераставшие в длительные военные столкновения, которые затрагивали все стороны экономической, политической и духовной жизни общества. Уроки, которые извлекают реакционные западные политики и ученые из истории вековых конфликтов, в целом сводятся к следующему. Вековые конфликты - это, мол, форма вечной борьбы между «добром» и «злом». В современную эпоху - это противоборство между «добродетельным» капитализмом и «злокозненным» социализмом. Вековые конфликты, по мнению тех же политиков и историков, служили даже средством ослабления международной анархии. Они могли быть разрешены только военным путем. Реакционные политики утверждают, будто смягчение вековых конфликтов могло стать прочным только в результате фундаментальных односторонних уступок одной из сторон, а именно передового лагеря. Но и в этом случае оно якобы подрывалось революционными изменениями социального и политического строя в отдельных странах, которые деформировали всю систему международных отношений. В этой связи американский реакционный историк Р. Пайпс писал, что мирное сосуществование между США и СССР невозможно без кардинальных изменений в советском строе. В 1981 году Пайпс, являвшийся тогда высокопоставленным сотрудником Совета национальной безопасности США, объявил, что, если не последует отказа СССР от социалистической идеологии, «неизбежна» третья мировая война. Опыт всемирной истории, считают реакционные ученые, будто бы свидетельствует о том, что путь к миру лежит через гонку вооружений, через утверждение главенства США в капиталистическом мире, через проведение Западом политики «с позиции силы», через контрреволюционный интервенционизм, через попытки принуждения социалистических стран к коренным изменениям своего общественного и политического строя. Однако действительно ли опыт истории дает основание для таких вьшодов? Попытку дать ответ на этот вопрос читатель и найдет в этой книге. В первых главах, носящих в известной мере вводный характер, излагается история конфликтов переходной эпохи от рабовладельческой к феодальной формации, от античности к средневековью и периоду развитого феодализма. Речь пойдет не только о межформационных, но и о вну-триформационных вековых конфликтах, в которых сталкивались страны, находившиеся на различных стадиях развития одной и той же общественно-экономической формации, и в которых возобладали разные мировые религии. Следующая группа глав посвящена вековым конфликтам эпохи Возрождения и Реформации. В нескольких главах прослеживается процесс перенесения в сферу межгосударственных отношений противоборства между протестантизмом и контрреформацией. Далее анализируются влияние этого расширявшегося и углублявшегося конфликта на всю общественную жизнь Западной и Центральной Европы, основные этапы противоборства, растянувшегося на полтора столетия, сопровождавшие его войны и гражданские войны в ряде стран. Далее в главах представлен анализ причин, приведших к тому, что противоречия между Францией в годы великой революции конца XVIII века и европейскими монархиями приобрели характер длительной вооруженной конфронтации, контрреволюционного интервенционизма Священного союза. Наконец, последняя большая часть книги возвращает читателя к более знакомым ему проблемам современной эпохи. Здесь рассказывается о преломлении исторического спора между социалистической и капиталистической системами в сфере межгосударственных отношений с первых лет после Октября и вплоть до наших дней. Все это и составляет основу для осмысления реальных уроков, которые можно извлечь из изучения вековых конфликтов.

Святой престол и Священная империя

"Наша эра" начинается с года, к которому христианская традиция относит время рождения Иисуса Христа. Можно было бы, однако, считать этот год датой - пусть условной - не только возникновения одной из мировых религий, но и начала векового конфликта, отметившего несколько столетий истории стран Средиземноморья и большей части Европы и оказавшего тем самым немалое влияние на судьбы человечества. Римскому миру раннее христианство противопоставляло идею мессианского мира, ожидания возвращения Христа. Миру с помощью силы (находящейся на службе справедливости, как утверждала официальная идеология Римской империи) должен был противостоять мир через мир, через всеобщее примирение во Христе.

Что породило этот конфликт? Ведь евангелист вкладывает в уста Иисуса как ответ на вопрос, следует ли платить дань императору (кесарю) - то есть налоги, установленные римскими властями, - знаменитое изречение: «Воздадите Кесарева Кесареви, а Божия Богови» (Матф., XXII, 21). Конечно, прямые намеки на неизбежность и непримиримость борьбы с империей встречаются уже в словах Иисуса ученикам о том, что он принес на землю не мир, но меч. «И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Матф., X, 22). Но евангелия полны противоречий и взаимоисключающих утверждений. Церковные авторы на протяжении веков подчеркивали непримиримый, по их мнению, конфликт между новой религией и Римской империей. «Мирно эти две силы не могли ужиться между собой, - писал, например, известный историк прошлого века Ф. В. Фар-рар, - должна была начаться борьба, и борьба должна была идти на жизнь и смерть. Здесь не было возможности для какого бы то ни было компромисса… Здесь речь шла не менее, как о всемирном господстве. Такая борьба могла закончиться только полной победой с той или другой стороны».

Рим мог пренебрегать христианством, пока он был силен, а оно являлось одной из множества сект, которые власть считала хотя и вредными, но не опасными разносчиками суеверий. В этом очевидное объяснение внешней парадоксальности истории преследования христианства, заключавшейся в том, что, пока оно было действительно антагонистом Рима, новое учение терпели, а гонения развернулись, когда оно быстро созревало для союза с империей.

Возможности такой метаморфозы лежали в том, что христианство было религиозной идеологией. Оно выражало реальные земные чаяния порабощенных, угнетенных и бесправных в мистифицированной форме, которую вполне возможно было со временем наполнить совсем иным классовым содержанием. А то, что христианство отразило и исчезновение надежды на лучшую жизнь здесь - на грешной земле, и обещало избавление в иной жизни - на небе, с самого начала создавало возможность превращения его в орудие духовного подавления масс сильными мира сего, приглушения народного возмущения.