Нелли отставила чашку, вытерла рот бумажной салфеткой. Вынула из сумки пудреницу, раскрыла, посмотрелась в зеркальце.

– Эта история требует более тщательного внимания к моей наружности.

Выскользнув из-за столика, она отправилась в дамский туалет.

Боско тут же подошел к Свистуну и опустился на нагретое Нелли сиденье.

– Согласился на нее работать?

– Деньги мне не помешают.

– А собственные страдания тебе тоже не помешают?

– Опять хочешь жить вместо меня моей жизнью?

– Доверься красивой женщине – и она постелет тебе на конюшне.

– А мне показалось, она тебе понравилась. Судя по тому, как ты себя вел.

– Ну, а с какой стати она мне не понравилась бы? Но мы говорим не обо мне, а о тебе.

– Ну, и что обо мне?

– Стоит тебе увидеть хорошенькую мордашку, и ты пропал.

– Ничего страшного, – возразил Свистун.

– У ее мужа имеется репутация.

– Какого рода?

– Что он круто разбирается с мужиками.

– Я слышал. С вышибалами на дискотеках. С дежурными на автостоянках. С фотографами. Такая репутация у половины знаменитостей нашего города.

– Говорят, что он и с блядями круто разбирает.

– Половина того, что говорят, это чушь собачья, а вторая половина – дымовая завеса.

– Но не в данном случае. Я это знаю наверняка. Свистун уже собрался спросить, что же это такое Боско знает наверняка, но тут в кофейню вошел Айзек Канаан. Увидев Свистуна и Боско, он тут же направился к ним.

Лицо у него было как у охотничьей собаки, а сердце то становилось каменным, то превращалось в пузырь, наполненный слезной влагой. Извращенец похитил, изнасиловал и убил его маленькую племянницу – и занявшееся от этой трагедии пламя больше никогда не затухло. Когда они разыскивали ее, Свистун не отходил от Канаана круглыми сутками. А потом, когда нашли ее, тоже не отходил круглыми сутками, иначе бы Канаан сошел с ума.

На улице, а точнее на панели, было множество людей, готовых поклясться в том, что сержант из полиции нравов никогда не спит. И напротив, многим из них он являлся в ночных кошмарах.

– Нет на земле справедливости, – сказал Канаан. – Эта дамочка, с которой я тебя видел накануне. Такая дамочка с таким мерзавцем, как ты. Все равно что олененок Бэмби с чудовищем Годзиллой.

– Не беспокойся, я все еще с ней. Но, конечно, на свой лад, я готов поклясться тебе в любви до гроба.

– Твои остроты – вот чем ты ее берешь. Интересно, где это ты ее раскопал?

– Она сама меня раскопала.

– Это становится все чудесатей и чудесатей. Свистун поглядел на Боско. Тот пожал плечами.

– Это цитата. Я дал ему почитать «Алису в Стране Чудес» с подробными примечаниями.

– Ну ладно, так что же нужно от тебя жене мистера «Полуночная Америка»?

– Значит, тебе известно, кто она такая. Канаан постучал себя по уху, затем сделал вид, будто подмигивает.

– Я слушаю радио. Смотрю телевизор. Значит, она решила разрубить гордиев узел.

– Именно так.

– Ну-ка, объясни мне на пальцах, какое это имеет отношение к тебе?

– На пальцах не стоит, но вообще-то она попросила, чтобы я ее немного попас.

– И ты собираешься превратить это в пожизненное занятие?

– Я собираюсь на протяжении пары дней сопровождать ее в поездках по городу, чтобы с ней не случилось какого-нибудь несчастного случая.

– А она этого ожидает?

– Не исключено.

Канаан кивнул: ему было известно, что самого худшего исключать нельзя никогда.

– А ты знаком с этим Роджером Твелвтрисом? – спросил Свистун.

– Я знаю его с тех пор, как он был Мистером-Трехчасовой-Выпуск в передаче «Утренняя Америка».

– Что-то я не припоминаю этого шоу.

– Это было не шоу. В три часа ночи он выходил на блядки.

– Недавно?

– Нет, это было довольно давно.

– И тебе кажется, он исправился?

– Возможно, всего лишь потерял аппетит. Хотя я, честно говоря, в этом сомневаюсь. Мне кажется, чем богаче и знаменитей ты становишься, тем проще тебе наладить доставку на дом. На улице ведь толпа. Мало ли кому приспичит вдруг попросить автограф. Но, возможно, в свое меню он внес изменения. Я слышал, ему теперь нравятся малолетние.

Покуда им не надоест все это выносить.

– Выносить что?

– Он их бьет. Он их сечет.

– Боско говорил мне, что рука у него тяжелая.

– Что знает Боско, уже достаточно.

– И ты полагаешь, что он способен?

– О чем ты спрашиваешь? Способен ли он убить человека в приступе гнева или волнения? Я полагаю, что да.

– А с чего ты это взял?

– Потому что мне кажется, что однажды он это уже проделал. Можно, конечно, списать смерть проститутки в результате избиений на несчастный случай, но, на мой взгляд, это было убийство. А иным людям стоит только начать…

– А кто была его жертва?

– Шлюха, которую он снял на панели где-то здесь, рядом. Невзрачная потаскушка. Этим она со всеми занималась.

– А как ее звали?

– Настоящее имя мне не известно, но кличка у нее была Ботфорты, – вмешался Боско. – Такая кличка застревает в памяти. А еще ее называли Матерью Фелиции, – неожиданно добавил он.

– Фелиции?

Свистун кивнул в сторону окна.

– Да, той самой Фелиции. Которая ходит в плиссированной кофточке и такой же юбочке. Когда ее мать забили до смерти, ей было семь.

– Ну, и сколько лет прошло с тех пор? – спросил Свистун.

– Лет шесть? – Боско ждал четкого ответа от Канаана.

– Может, и семь, – сказал тот.

Свистун глазел на улицу так, словно мог в тамошней толпе высмотреть малолетнюю потаскушку по имени Фелиция.

– Значит, ей лет тринадцать-четырнадцать?

– Выходит, что так.

– Ах ты, Боже мой, а глаза у нее как у столетней старухи!

– Плюс-минус, – сухо сказал Канаан.

– А чем закончилось расследование?

– Какое еще расследование?

– Ты же сказал, что мать Фелиции погибла.

– Погибла уличная потаскуха. Конечно, ее истязали, но кто мог бы со всей уверенностью сказать, что именно ее пришибло? Всякий раз, когда она попадалась мне на глаза, она была в состоянии глубокого наркотического опьянения. Иначе ей было бы не вынести все эти истязания. А так она их практически не чувствовала, – сказал Боско.

– А вы уверены в том, что она погибла именно в результате истязаний?

Канаан пожал плечами. Боско посмотрел в пространство.

– А как мне это выяснить сейчас?

– Соответствующие сведения должны храниться в архиве морга, – сказал Канаан.

– Но мне нужна фамилия.

– У тебя есть прозвище – Ботфорты. У тебя есть другое прозвище – Мать Фелиции. Иногда их идентифицируют именно так.

– А что случилось с Твелвтрисом? – спросил Свистун.

– Насколько я припоминаю, его вызвали на допрос, – ответил Канаан. – Он еще не был такой шишкой, как сегодня, но все равно известности ему было не занимать. И ее вполне хватило на то, чтобы заручиться определенной поддержкой. Речь шла о важных людях, которые просто не могли поверить, что такой забавник и весельчак, как Твелвтрис, способен на ужасные дела. На допрос вызывали и других ее клиентов, не будем забывать и об этом. В ее записной книжке его имя оказалось далеко не единственным.

– Так что Твелвтрису удалось выйти сухим из воды.

– Помилуй Боже! Я же сказал тебе, что он всего лишь оказался одним из клиентов, вызванных на Допрос. Так с чего ты взял, что убийцей был именно он?

– Ты ведь только что сказал, что сам так думаешь.

– Ну, такое у меня в то время создалось впечатление. Но я даже не вел этого дела.

– Откуда же тебе известно о нем так много?

– Меня беспокоила судьба девочки. Мне сказали, что у Фелиции есть старшая сестра, – правда, я так и не узнал, на сколько та старше, и что она живет у родственников. Но мне не удалось разыскать ее. А я считал, что если найду ее, то она позаботится о Фелиции – и тогда не произойдет того, что произошло на самом деле. И вот она на панели – точь-в-точь как некогда ее мать.