CCLXXX. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., VI, 8]

Эфес, 1 октября 50 г.

1. В канун октябрьских календ, когда я уже решил написать тебе и взялся за писчее перо, прямо с корабля ко мне на дом в Эфесе явился Батоний и передал мне твое письмо. Я порадовался твоему счастливому плаванию, благополучию Пилии, а также, клянусь, ее суждению о замужестве моей Туллии.

2. Но Батоний сообщил мне о поразительных ужасах со стороны Цезаря; Лепте он сказал еще больше, много, надеюсь, ложного, но, во всяком случае, страшного: что Цезарь не распустит войска ни на каких условиях, что на его стороне избранные преторы1162, народный трибун Кассий и консул Лентул, что Помпей намерен покинуть Рим.

3. Но послушай! Неужели тебя огорчает тот, кто ставит себя выше дяди сына твоей сестры1163? И кем1164 он побежден! Но к делу.

4. Этесии1165 меня чрезвычайно задержали. Кроме того, из-за беспалубного родосского корабля я опоздал ровно на двадцать дней. В октябрьские календы, садясь в Эфесе на корабль, даю это письмо Луцию Тарквицию, выходящему из порта вместе со мной, но на более быстроходном корабле. Мне же, из-за родосских беспалубных кораблей и прочих длинных судов1166, пришлось выжидать хорошей погоды; тем не менее спешу, как только возможно.

5. Благодарю, что ты уплатил мой путеольский должок. Разберись теперь, пожалуйста, в положении в Риме и реши, что мне, по-твоему, следует думать насчет триумфа, на который меня зовут друзья. Я был бы покоен, если бы триумфа не добивался Бибул, хотя он, пока в Сирии был даже один вражеский солдат, ни ногой за порог, так же, как находясь дома — из своего дома1167. Но теперь позор молчать1168. Итак, разузнай все, чтобы мы могли принять решение в день нашей встречи.

Достаточно, раз я и тороплюсь и даю письмо человеку, который приедет либо в одно время со мной, либо немногим раньше. Цицерон1169 шлет тебе большой привет. Передай привет от нас обоих и своей Пилии и дочери.

CCLXXXI. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., VI, 9]

Афины, 15 октября 50 г.

1. Высадившись в Пирее в канун октябрьских ид, я тотчас получил твое письмо от своего раба Акаста. Хотя я и давно ожидал его, но как только я увидел запечатанное письмо, я удивился его краткости, а как только вскрыл, снова — слиянию мелких букв, так как обычно ты пишешь очень красиво и очень четко; короче говоря, по тому, как ты написал, я понял, что за одиннадцать дней до октябрьских календ ты приехал в Рим в лихорадке. Чрезвычайно пораженный — и не более, чем мне надлежало, — я тотчас же расспрашиваю Акаста. Он отвечает, что, и по твоему, и по его мнению, и как он слыхал от твоих, ничего опасного нет. Это, казалось, подтверждает окончание письма, где ты написал, что у тебя лихорадочка. Но я тебе обязан и восхищен тем, что ты все-таки написал мне собственноручно. Итак, об этом достаточно. Надеюсь на твое благоразумие и умеренность и, уступая Акасту, клянусь, уверен, что ты уже здоров, как я и хочу.

2. Радуюсь, что ты получил от Туррания мое письмо. Последи, если ты мне друг, за честолюбием подделывателя1170 своими глазами. Что же касается Прециева наследства1171, которое, клянусь, меня глубоко удручает, ибо я его любил, то постарайся, чтобы тот к нему не притронулся, как бы мало оно ни было. Ты скажешь, что мне нужны деньги для подготовки к триумфу. Как увидишь, я, следуя твоим наставлениям, не окажусь ни пустым в своем домогательстве триумфа, ни скромным в своем отказе от него.

3. Как я понял из твоего письма, ты слышал от Туррания, что я передал провинцию брату. Неужели я настолько не почувствовал благоразумия твоего письма? Ты писал, что воздерживаешься1172. Что было достойно колебания, если бы у меня были основания оставить брата и притом такого брата? Я в этом усмотрел отсутствие доводов у тебя, а не воздержание от суждения. Ты убеждал меня ни в каком случае не оставлять мальчика Квинта Цицерона. Сон этот видел и я, мы признавали необходимым все одно и то же, как будто мы обсудили. Поступать иначе не следовало, и твое продолжительное воздержание избавило меня от сомнений. Но ты, я считаю, получил более подробное письмо об этом.

4. Я собирался отправить к вам завтра письмоносцев, которые, как я считаю, прибудут раньше, чем наш Сауфей. Но едва ли будет правильным, если он приедет к тебе без письма от меня.

5. Как ты мне обещал, напиши мне подробно о моей Туллиоле, то есть о Долабелле, о государстве, которое, как я предвижу, в величайшей опасности, о цензорах, а особенно, что будет насчет статуй и картин; будет ли доложено1173. Отправляю это письмо в октябрьские иды, в день, когда, как ты пишешь, Цезарь ведет четыре легиона. Прошу, что для нас готовится? Мое жилье в крепости, в Афинах, мне теперь нравится.

CCLXXXII, Теренции, в Рим

[Fam., XIV, 5]

Афины, 16 октября 50 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет своим Теренции и Туллии.

1. Если ты и свет мой Туллия здравствуете, я и любезнейший Цицерон здравствуем. В канун октябрьских ид мы прибыли в Афины после медленного и неблагоприятного плавания при вполне противных ветрах. Когда мы сходили с корабля, нас встретил с письмом Акаст, прибывший на двадцать первый день, — очень скоро. Получил твое письмо, из которого понял что ты опасаешься, что твое предыдущее письмо не было вручено мне. Все твои письма мне вручены, и ты обо всем написала чрезвычайно тщательно, и это было мне очень приятно. Я не удивился тому, что письмо, которое доставил Акаст, было кратким: ведь ты уже ждешь меня самого, вернее, нас самих, в то время как мы хотим приехать к вам возможно скорее, хотя я и понимаю, в какое государство мы приезжаем; ведь из писем многих друзей, которые доставил Акаст, я узнал, что дело идет к войне, так что мне, по приезде, нельзя будет скрыть своего мнения. Однако, так как от судьбы не уйти, мы постараемся приехать возможно скорее, чтобы тем легче обдумать положение в целом.

2. Прошу тебя поспешить мне навстречу возможно дальше, насколько это будет на пользу твоему здоровью.

3. Что касается Прециева наследства1174, которое мне, право, доставляет большую скорбь (ведь я глубоко любил его), то позаботься, пожалуйста, вот о чем: если продажа с торгов будет до моего приезда, то пусть Помпоний или, если он не будет в состоянии, Камилл1175 позаботится о моем деле; я же, по благополучном приезде, сам сделаю все остальное; если же ты уже выехала из Рима, то все-таки постарайся, чтобы так и произошло. Мы же, если боги помогут, надеемся быть в Италии приблизительно к ноябрьским идам. Вы же, моя любезнейшая и желаннейшая Теренция и Туллиола, берегите здоровье, если любите нас. Афины, за четырнадцать дней до ноябрьских календ.