— Я приду.

— Очень хорошо, сэр.

Мэйсон развернулся, протянул руку за мечом. Эбенизер кивнул одному из стражников и посмотрел, как гость поднимается по лестнице из подвала.

— Ступай за ним!

Мэйсон, казалось, не обращал внимания на следовавшего за ним человека. Он подошел к причалу Прайви-Стэрз и там на промозглом ветру стал ждать лодку. Оба мужчины, чьи лодки являли собой причудливый конвой, пересекли реку и высадились на Лэмбет-Стэрз. На грязной улочке маленького квартала Мэйсон с виноватым видом махнул человеку Слайза. Мальчик придержал для него лошадь, Мэйсон ловко вскочил на нее и галопом умчался, оставив далеко позади растерянного охранника Эбенизера.

Виселица в Тайберне представляла собой огромный треугольник, который поддерживали высокие опоры. На трех перекладинах могло болтаться сразу сорок повешенных.

Подъезжая к перекрестку, Эбенизер разглядел трех всадников, ожидавших встречи. На перекладинах висели разлагающиеся трупы двух воров, которых оставили там в назидание другим грабителям. На плече одного из казненных устроилась ворона и усердно клевала, другая прихорашивалась на углу виселицы.

Было холодно. Хлестал унылый дождь, от которого вымокли чахлые кусты и низкорослая трава. Оксфорд-стрит — дорога, ведшая к эшафоту, была скользкой от грязи. Пасшиеся неподалеку коровы повернулись спиной к дождю и с тоской смотрели на восток, где дым из труб. смешивался с нависшими над Лондоном тучами.

Эбенизер натянул поводья в десяти ярдах от виселицы. Из-за холода он стал раздражителен и ежился под черным плащом. Опасаясь предательства, он надел еще кожаную куртку и нагрудник; в привязанной к седлу сумке лежали два заряженных пистолета. Даже влажный ветер был не в состоянии заглушить смрад разлагающихся трупов. С голых ног повешенных стекала вода.

Один из трех всадников направил свою лошадь к подъехавшим. Раздражение Эбенизера исчезло, сменившись изумлением и любопытством. Приближающийся всадник оказался седобородым человеком с лицом, наполовину скрытым тонкой кожаной маской.

— Мистер Слайз?

Эбенизер отчетливо помнил описание этого человека. Его искала вся армия.

— Это вы вытащили ведьму из Тауэра? Мужчина пожал плечами.

— Виноват. — Он сдвинул шлем назад, а потом и совсем снял и стянул с лица маску. Два серых глаза уставились на Эбенизера. — Меня зовут Деворэкс. Вэвесор Деворэкс. Вы слышите!

Эбенизеру стало жутковато. Он отверг предположение о ловушке, но было все-таки не по себе.

— Чего вы хотите?

— Потолковать, мистер Слайз, немоножко потолковать.

Над головой, тяжело хлопая крыльями, пролетела третья ворона и возмущенно каркнула, протестуя против вторжения в ее владения. Она уставилась на всадников. Деворэкс мрачно пошутил:

— Мой отец говаривал, что из тайбернских ворон получается особо вкусный пирог. Может быть, отойдем? Пусть полакомятся.

Эбенизер прошлепал по грязи к месту для зрителей. Несколько раз выдвигалось предложение установить здесь рядами скамьи, но пока из этого еще ничего не получилось.

Деворэкс снова надел шлем и закрыл покрытое каплями лицо стальными прутьями.

— Мы достаточно отошли?

За ними потянулись и остальные всадники, но остановились ярдах в двенадцати. Деворэкс говорил мягко:

— Спасибо, что пришли, мистер Слайз. Я подумал, дела у нас могут пойти.

Эбенизер все еще был в замешательстве, все еще боялся, хотя интонация Деворэкса успокаивала.

— Дела?

— Да, мистер Слайз. Видите ли, я решил перестать быть солдатом. Мне хочется удалиться на покой. — Деворэкс вздохнул. — Мне нужны деньги.

Внезапный порыв дождя хлестнул Эбенизера по щеке. Он раздраженно вытер ее, мрачно глядя на Деворэкса.

— Кто вы?

— Я же вам сказал, Вэвесор Деворэкс — Полковник подался вперед, положив руки на луку седла. — Почти всю жизнь я служил человеку по имени Мордехай Лопес. Вы знаете, кто он?

— Знаю. Вы говорите, служили?

— Вот именно.

Вэвесор Деворэкс снова снял шлем и за ремешок повесил на рукоятку пистолета, прикрепленного к седлу. Он действовал медленно, чтобы не испугать собеседника. Развязал висевшую на седле сумку, вынул каменную флягу, выдернул пробку, выпил.

— Хотите, мистер Слайз? Это рамбульон из Индии. Слайз потряс головой, заставляя себя мыслить четко.

Он позабыл про холод и сырость и своим невыразительным голосом задавал Деворэксу вопросы по поводу продолжительной службы у Мордехая Лопеса. Деворэкс отвечал охотно, рассказав и про то, как вызволил Кэмпион из Тауэра. Он ничего не скрывал, даже сообщил Эбенизеру адрес дома Лопеса.

— Можете туда отправиться, мистер Слайз. Он не имеет права владеть домами в Лондоне[11], так что можете забирать все, что приглянется. Можете и со мной поделиться.

Эбенизер все еще был настороже.

— Почему вы предаете Лопеса?

— Предаю? — Деворэкс захохотал. — Еврея нельзя предать, мистер Слайз. Помните, они убили нашего Спасителя? Можно вечно обманывать этих мерзавцев, и это не грешно.

Эбенизер усматривал в этом определенный смысл, но продолжал прощупывать собеседника.

— Почему вы у него так долго служили?

— Деньги, мистер Слайз, деньги. Он мне платил. — Деворэкс поднес флягу к губам, и Эбенизер увидел, как темная жидкость закапала на короткую седую бороду. Деворэкс поставил флягу на седло и уставился на виселицу, где два трупа медленно покачивались на ветру. — Я старею, мистер Слайз, и подачки мне больше не нужны. Я хочу ферму, хочу умереть в собственной постели, хочу столько денег, чтобы можно было напиваться каждый вечер и чтобы к завтраку меня будила жена.

Казалось, он впал в задумчивость.

— Мне надоел этот чертов еврей, мистер Слайз. Он гладит меня по головке, будто я его болонка. Время от времени он кидает мне кость, но я не буду ничьим псом, черт меня побери! Вам понятно, мистер Слайз? Я не буду ничьим псом!

Эта внезапная дикая вспышка удивила Эбенизера.

— Я понимаю.

— Надеюсь, что так, мистер Слайз, надеюсь, что так. Для этого еврея я выполнял грязную работу по всей Европе. Он давал деньги английской, шведской, итальянской, французской и испанской армии, и по его заданию я должен был мчаться туда. Сделай то, сделай се, а потом это проклятое поглаживание по головке. А провались оно все пропадом! Я рассчитывал, что когда-нибудь он мне что-нибудь подарит — ферму, дом, дело, — но нет, ничего. И вот появляется незаконнорожденная дочка Эретайна. И что же? Ей достается столько денег, что хватило бы на то, чтобы купить дюжину вонючих евреев. Ей эти проклятые деньги ни к чему, мистер Слайз! Она обвенчалась со своим избранником, так пусть он о ней и печется.

Эбенизер старался говорить мягко:

— Вы сказали, еврей спас вам жизнь?

— Боже всемогущий! — Деворэкс плюнул в грязь. — Он вытащил меня с каторги, вот и все. Я, черт возьми, не был прибит гвоздями к дереву и не харкал кровью. Да, он спас меня от медленной смерти на каторге. Ну и что? А вы знаете, скольким людям я спас жизнь, мистер Слайз? Я настоящий солдат, а не один из этих пай-мальчиков, что скачут по полям и вопят: «Король Карл! Король Карл!» Боже мой, я видел поля сражений, на которых было пролито столько крови, что лужи стояли! Бывали дни, к концу которых у меня меч от крови присыхал к руке, а потом я спал под открытым небом, так что волосы вмерзали в лужи крови! Господи! Я спасал людей, но не жду, что за это они мне будут благодарны всю оставшуюся жизнь. Да, может быть, стаканчик-другой, но не вечное же преклонение. — Он снова опрокинул флягу. Седло заскрипело под Деворэксом. Когда он снова заговорил, голос его звучал недовольно. — Я не говорю, что он со мной нечестно поступил, мистер Слайз, но я не могу вечно на него работать. Знаете, сколько заплатил мне еврей за то, что я вызволил девчонку из Тауэра?

Эбенизер пожал плечами. Деворэкс захохотал.

— Пятнадцать золотых монет на всех! Представляете, как сложно вызволить кого-нибудь из Тауэра? Я рассчитывал на большее, я заслуживал большего.