— Чудесно! Чудесно! Ваши люди расчистят сад?

Сказано это было в форме вопроса, но полковник Фуллер прекрасно знал, что воспринимать слова следует только как приказ.

— Конечно, сэр Гренвилл.

— Поторопитесь, полковник, поторопитесь. О! Крытая галерея! Жаль, что ее повредили пушки. Посмотрите, не найдется ли у вас каменотесов.

— Слушаюсь, сэр Гренвилл.

Сэр Гренвилл преодолел единственную ступеньку, ведущую в тенистую галерею. Он осмотрел виноградную лозу, болтавшуюся там, где ядро раздробило опору.

— Так вы говорите, полковник, что серебра так и не нашли?

— Не нашли, сэр Гренвилл. Думаю, его продали, чтобы помочь врагу.

— Наверняка, наверняка. Или переплавили. Жаль, жаль.

Но он не казался расстроенным, да, по его мнению, и причин не было. Чаша сэра Гренвилла переполнялась от успехов. Да, действительно, замок пал раньше, чем он полагал, но Эбенизер Слайз не сделал глупости и не сбежал с печатью. Ее передали сэру Гренвиллу в Винчестере, где, он повстречал Эбенизера, направлявшегося с сестрой в Лондон. Теперь у сэра Гренвилла были две печати. Никто, ну просто никто, кроме него, теперь не смог бы собрать три из четырех. Договор был в безопасности.

Доркас Слайз конечно же обречена. В Винчестере, в таверне на Джюри-стрит, где сэр Гренвилл беседовал с Эбенизером, он передал молодому человеку ордер, в котором она обвинялась в колдовстве и убийстве. Довольный собой Эбенизер прочитал его.

— Можно было бы добавить ересь.

— Ересь, дорогой мой мальчик? А вам не кажется, что в пироге и так уже достаточно слив?

Эбенизер улыбнулся своей многозначительной, неторопливой улыбкой:

— Внутри печати — распятие.

— Правда?

Эбенизер показал сэру Гренвиллу маленькую серебристую фигурку.

— Думаю, парламенту это не понравится.

— Уверен, что не понравится. — Сэр Гренвилл подлил себе вина. — Но мне еще меньше понравится, Эбенизер, если мы привлечем внимание к печатям. Нет, дорогой мальчик. Однако обязательно пустите слух, что Доркас католичка. Это настроит Лондон против нее. — Он сунул в карман печать святого Матфея. — Вы знаете, что нужно делать?

Эбенизер кивнул.

— Сначала заявление присяжных, потом большое жюри присяжных.

— Совершенно верно. — Сэр Гренвилл через стол подвинул ему лист бумаги. — Повидайтесь с человеком по имени Кэлеб Хигбед. Это хороший адвокат, он все сделает. И все сделает отлично!

Настроение у сэра Гренвилла было превосходным. Победа уже в руках, и замок Лэзен взят. За последний год он приобрел немало земель, но с этими угодьями ничто не шло в сравнение. Пушки нанесли больший урон, чем ему бы хотелось, но великолепный Новый дом не пострадал. Вскоре, думал он, может возникнуть желание удалиться от дел, и он с трудом мог придумать для себя более подходящее обиталище, чем этот дом.

Уход на покой не исключался, но только после полной победы. А победа внезапно стала значительно ближе. С севера Англии пришли вести о крупном успехе парламентских и шотландских войск. Если ветер теперь начинал дуть против короля, то сильнее всего на безотрадном Марстон-Муре. Грандиозная победа, очистившая север от войск короля, вскоре, как понимал сэр Гренвилл, приведет к падению Йорка, а это означало, что владения Карла стремительно съеживались.

Победа, отдых, а потом Договор, чтобы обеспечить себе безбедную старость. Сэр Гренвилл улыбался, входя в дом и с удовлетворением оглядывая огромную мраморную лестницу. Теперь он был богачом, как, впрочем, и всегда с момента основания Договора. И все же ему по-прежнему нужны были деньги Договора. Доход был таким большим, таким невообразимо громадным, что никакое количество английской земли не могло бы обеспечить сравнимой с ним ренты. Благодаря двум печатям Договор теперь попадал в его руки и, хотя ему придется делиться с Эбенизером, он, как обычно, позаботится о том, чтобы Эбенизер никогда не узнал истинную сумму. Он взглянул на полковника Фуллера:

— Семья уехала?

— Нет, сэр Гренвилл. Думаю, они вас так скоро не ждали. Сэр Гренвилл прищелкнул языком. Он навалился на мраморные перила, втаскивая свое громоздкое тело вверх по лестнице. Его кудрявые, как у херувима, седые волосы были откинуты назад, чтобы не мешать осмотру лепных украшений.

— Итальянцы, полковник!

— Что, сэр Гренвилл?

— Итальянская работа, лепнина. Очень хорошо. Очень!

— Да, сэр.

Полковник Фуллер с радостью разрешил бы своим солдатам расколотить все эти украшения выстрелами из пистолетов, но сэр Гренвилл дал ему на этот счет четкие распоряжения.

Сэр Гренвилл Кони задержался на площадке посередине лестницы, пребывая в отличном настроении. Он глянул вниз на следовавших за ним секретаря и телохранителя и шутливо заметил:

— Мне придется жениться, Джон! Замку Лэзен нужна хозяйка, правда?

Джон Морз, которому лучше других были известны взгляды хозяина в отношении женщин, в изумлении остановился:

— Жениться?

— Это тебя беспокоит, а? — Сэр Гренвилл смеялся. — В доме ведь есть незамужняя дочь, верно, полковник?

— Да, сэр. Кэролайн.

— Как вы думаете, пошла бы она за меня? — Сэр Гренвилл содрогался от хохота. Его люди никогда не видели его в столь прекрасном расположении духа. — Ладно! Неважно! Кому нужна жена без гроша?

Люди на лестнице засмеялись.

Сэр Гренвилл взмахнул рукой. «Вперед, вперед! Veni, vidi, vici!»

Полковник Фуллер, о котором можно было с большим основанием, чем о сэре Гренвилле, сказать, что он пришел, увидел и захватил замок Лэзен, опередил своего патрона и открыл дверь в длинную галерею.

— Пожалуйста, сэр Гренвилл.

— А, галерея. Я столько о ней слышал. — Он вошел. — Кто вы?

Леди Маргарет, которая шила у окна, нахмурилась, потому что ее обеспокоили.

— Кони?

Сэр Гренвилл прищелкнул языком:

— Вы меня узнали. Вот какова цена славы. Полагаю, вы леди Маргарет Лэзендер? Разве не принято вставать, когда в комнату входит хозяин дома?

Леди Маргарет, которая видела в саду лягушкоподобное лицо сэра Гренвилла и заставила себя спокойно сидеть у окна с работой, не ответила. Она добавила еще один аккуратный стежок к лавровому венку вокруг короны, украшавшей занавеску, над которой она трудилась.

— Сэр Гренвилл.

Вперед вышел граф Флит, который ждал в глубине комнаты.

— Милорд! Я удивлен, что вижу вас здесь.

— В этом доме прошло детство моей жены, сэр Гренвилл.

— Конечно! Конечно! — Сэр Гренвилл пристально рассматривал лепные украшения. — О, очень хорошо! Отлично.

Внезапно он снова повернулся к Флиту.

— Милорд! Вы, должно быть, чрезвычайно рады поступившим с севера новостям? Замечательное веление Господа?

Леди Маргарет хмыкнула. Граф Флит кивнул.

— Да, действительно, сэр.

Сэр Гренвилл прошествовал в комнату, разглядывая украшения.

— Бог действительно благословляет наше дело, милорд. Щедро благословляет!

Он остановился перед камином и повернулся, чтобы окинуть взором комнату.

— Я немного задержался. Мне показалось целесообразным заехать к Эссексу. Он скучает без вас, милорд.

Граф Флит был вынужден посторониться, когда Кони проходил мимо него.

— Я вскоре вернусь к своим обязанностям, сэр Гренвилл.

— Никогда в этом не сомневался, милорд, никогда не сомневался. Можно поинтересоваться, какому счастливому случаю я обязан вашим пребыванием в моем доме?

Граф Флит подавил обиду. Он был едва знаком с сэром Гренвиллом Кони, хотя имя и было ему известно. Он знал, что сэр Гренвилл теперь член комитета обоих королевств — комитета, состоявшего из англичан и шотландцев, который фактически и правил там, где не управлял король. Граф до некоторой степени испытывал благоговейный страх перед этим маленьким толстяком. Сэр Гренвилл олицетворял силу, которая завоевывала земли.

— Я, сэр, приехал за своей тещей.

— Вы приехали за ней? А почему она все еще здесь? Леди Маргарет продолжала сидеть спиной к Кони. Граф снова помрачнел: