— Вы до меня не дотронетесь.

Он двинулся к стулу. В то утро, боясь штурма и помня, как вокруг него свистели мушкетные пули, Сэмьюэл Скэммелл полностью облачился в доспехи красномундирников: его руки и бедра защищали расположенные внахлест пластины, скрежетавшие при каждом движении. Он тяжело опустился на стул леди Маргарет.

— Я вас не трону.

Взгляд у него был несчастный. Он откинул голову назад, глядя на украшавший потолок лепной узор, промокнул мясистые губы и снова заморгал.

— Я этого не хотел. Ваш отец мне об этом не сказал.

Из сада за спиной Кэмпион послышались крики. Круглоголовые волокли один из фальконетов, но Кэмпион было все равно. Она только крепче сжимала Милдред.

— Вы гнались за мной! Вы навязали мне эту свадьбу! Он затряс головой, подавшись вперед. Его пещерообразные темные ноздри вызывали у нее отвращение, даже несмотря на то, что глаза его смотрели умоляюще.

— Вы не понимаете. Сэр Гренвилл Кони. Ваш брат.

— Мой брат?

— Он это навязал нам! — Скэммелл пришел в странное негодование. — Теперь он творит, что душе угодно. Это все печать. Вечно печать. Надеюсь, у вас нет печати! — добавил он нетерпеливо.

— Почему? — Она покачала головой. — Почему?

— Неужели вы не понимаете? Им наплевать на вас, наплевать на меня, им нужен только Договор! Если бы мы поженились, если бы мы жили в Уэрлаттоне, нас бы оставили в покое. Но вам приспичило сбежать!

Она пропустила его жалобу мимо ушей. Она сбежала, потому что у нее не было никакого желания выходить замуж за этого слабовольного человека. Человека, который, как теперь ей стало ясно, находился в том же положении, что и она сама. Он был побежден, измучен, загнан в эту комнату, из которой открывался вид на залитую утренним светом Лэзенскую долину. Она чувствовала, как в ней закипает злость.

— Вам захотелось денег! Он угрюмо кивнул.

— Но только для вас. Так указано в Договоре. Деньги должны быть потрачены на вас. Ваш отец купил на эти деньги Уэрлаттон, но это был дом, в котором должны были жить вы. — Он устало посмотрел на нее. — Печать при вас?

Она молчала. Он чуть не плакал.

— Мне все равно, Доркас, теперь мне все равно. Отдайте ему печать! Отдайте! Я скажу, что мы стали настоящими мужем и женой. Они этого хотят, а вы сможете уйти.

Правда! Именем Бога обещаю вам. Можете уйти. Сэр Гренвилл будет и дальше воровать половину денег, а вы можете взять себе остальное. Я хочу покоя.

— Боже мой! А как вы думаете, чего хотела я?

Она подумала о Тоби, не зная, жив он или умирает, истекая кровью на провонявшем дымом дворе.

— Вы сделали со мной все это! Вам нужны были деньги!

— Мне нужен покой.

— Теперь вам нужен покой! Это потому, что вы напуганы. Раньше надо было думать. Черт бы вас побрал, Сэмьюэл Скэммелл. Черт бы побрал вас и вашу слабость!

Он посмотрел на нее, увидел, как она красива на фоне окна. Он больше не мог бороться, у него не было сил. Его затянуло в бурные воды, и теперь он хотел только спастись и не утонуть. Даже его мечта обладать Кэмпион осталась где-то далеко в прошлом, была забыта. Он сжал голову руками, будто не желая слышать ее голос.

Она не оставляла его в покое.

— Вы ничего этого не хотите? Так, да?

Она увидела, что он едва заметно кивнул.

— Тогда помогите нам выбраться отсюда. У вас же есть меч. Есть пистолет. Сражайтесь, Сэмьюэл Скэммелл. Сражайтесь, черт возьми! Мне плевать на деньги, на печать, но не на собственную жизнь. Помогите мне для разнообразия. Или этот меч просто украшение?

Он сидел понурившись. Разозлившись, она отвернулась и увидела, что вооруженные люди в саду уставились на окно.

Распахнулась дверь.

Вошедший в комнату Эбенизер прислонился к расписным панелям двери. Он переводил взгляд со Скэммелла на Кэмпион и обратно.

— Я-то думал, что застану вас на брачном ложе! Я принес вам свечу.

В левой руке он держал поднос, на котором Кэмпион заметила бумагу и зажженную свечу. Он бережно поставил все это на маленький столик. Скэммелл не поднимал глаз.

Эбенизер ему улыбнулся.

— В чем дело, зять?

Скэммелл, не разнимая ладоней, глухо заговорил:

— Мы обязаны делать то, что правильно в глазах Господа.

— О! Воистину, воистину! — Эбенизер передразнил его, потом пнул Скэммелла своей хромой ногой.

— Ты женат на этой женщине?

Скэммелл поглядел на Кэмпион и покачал головой:

— Нет.

— Тогда, брат, в глазах Господа ты не являешься законным владельцем печати; Ее владелец я.

Эбенизер с горящими глазами приблизился к Кэмпион:

— Печать у тебя, сестра?

— Эбенизер!

Она попыталась вложить в этот возглас сестринскую любовь.

— У меня нет сестры, нет семьи. Не рассчитывай, что сможешь подольститься ко мне, Доркас. Я спросил, у тебя ли печать?

Он остановился в шаге от нее. За ее спиной будто в забытьи Скэммелл сидел, погруженный в свои несчастья. Эбенизер ухмыльнулся ей. Волосы у него были гладкие, черные, блестящие, как лакированный нагрудник. Сверкая глазами, он медленно поднял правую руку, и Кэмпион отшатнулась.

Быстрым движением рука ухватилась за ворот серого платья. Он сильно дернул, легко справившись с ней, она почувствовала, как сзади на платье отскочил крючок. Он смотрел ей на шею.

— Ты не надела ее, сестра. Где она?

— У меня ее нет.

Изображая удивление, он поднял брови.

— Ты хочешь сказать, что все это было затеяно зря? — Правую руку он держал за спиной. — Мы зря устроили эту осаду? И люди умерли тоже зря?

Правая рука вновь зашевелилась подобно змее. Кэмпион увидела, как блеснул длинный тонкий кинжал, а потом ощутила холодное прикосновение стали к своей щеке.

— Где она, сестра?

Она не смела пошевелиться. Острие клинка словно парализовало ее. Эбенизер улыбался:

— Где она, сестра?

Она по-прежнему молчала. Она боялась его. Он унаследовал жестокость Мэттью Слайза, но у него она смешивалась с хладнокровной безжалостностью.

Движение его левой руки напугало Кэмпион. Она ахнула, потому что кинжал отодвинулся от щеки, и она почувствовала, как вдруг задергалась кошка, которую она держала в руках. Эбенизер схватил кошку за горло, приложил к шерсти кинжал.

— Говори, сестра.

— Нет! — Она попыталась вырвать у него Милдред. — Нет!

Нож полоснул ей по пальцу, ее пронзила боль. Закапала кровь, а Эбенизер уже держал котенка за загривок. Острие упиралось в глотку. Он поднес Милдред ей к лицу.

— Где, сестра?

— Эбенизер! Нет!

Кошка завизжала, начала извиваться, пытаясь расцарапать человека, приставившего кинжал к ее горлу. Кэмпион схватила Эбенизера за запястье, с ее руки капала кровь, но Эбенизер отдернул оружие.

— Ты хочешь, чтобы эта тварь сдохла?

— Эбенизер! — Она затрясла головой. — Пожалуйста!

— Я убью ее, Доркас. Ты уже видела, как я это делаю. Я убью ее. А потом примусь за тебя, дорогая сестренка. — Он захохотал. — Если брат Скэммелл не желает, то у меня найдется дюжина мужчин, которые рады будут поиметь тебя, сестра. По очереди, один за другим. Ты этого хочешь, сестра? Этого?

— Эбенизер!

Скэммелл смотрел потрясенный.

Эбенизер улыбался, не обращая внимания на пытавшуюся вырваться кошку.

— Где печать, сестра?

— У меня! У меня! Не нужна она мне!

Лицо Эбенизера осветилось радостью, а потом он победоносным жестом всадил в Милдред кинжал да так, что фонтан крови брызнул Кэмпион в лицо. Отшвырнув окровавленное животное, он засмеялся над Кэмпион:

— Так значит, она у тебя. Где же? Кинжал снова приближался к ее лицу.

Кэмпион пошарила у себя под платьем, но печать соскользнула на талию, и она не могла достать ее. Она смотрела на кинжал, чувствуя запах кошачьей крови на своем лице.

— Я сам достану!

Левой рукой Эбенизер ухватился за воротник, рванул и полоснул кинжалом. Сталь поранила кожу над ключицей, распорола платье, и Кэмпион с криком отскочила, когда платье, разодранное почти до талии, распахнулось. Вывалилась цепочка от печати. Эбенизер потянулся за ней и, вытащив драгоценность, поднес ее к свету. Он без всякого интереса взглянул на ее грудь и усмехнулся, когда она попыталась прикрыть наготу.