Муми-троллю ни в коем случае нельзя лишать себя ни права на релаксацию, ни права на выброс энергии. Чтобы полноценно сработать, Муми-троллю сначала бывает не вредно и поскучать. Потенциалу накопит, укрепится в намерении замутить что-нибудь этакое, чтоб небу жарко стало — и вперед. Но такая работа или такое развлечение, для которых важнее всего — тщательная, ювелирная, кропотливая подготовка — не лучшая стезя для Муми-тролля. Он скиснет и увянет еще в процессе нудного, крохоборского копания в деталях. Поэтому, предлагая Муми-троллю работенку или развлечение, помни — перед тобой не стайер, а спринтер. Длительный подготовительный этап для него — прямая дорога в депрессию. Также есть опасность, что, активно готовясь к вожделенному мероприятию, Муми-тролль потратит весь свой запас энергии и к началу торжества будет уже не в состоянии потребовать «продолжения банкета»,[16] не говоря о том, чтобы стать на этом «банкете» тамадой. По жизни проблема Муми-тролля — чтобы индивидуальная синусоида подъемов и спадов более ли менее соответствовала выбранной им социальной роли. Тогда и развлечение, и работы будут приносить пользу и удовольствие.

Снифф. Снифф все время опасается серьезных (и несерьезных) проблем и оттого хлопочет неустанно — старается себя обезопасить. В принципе, если Сниффа определенным образом настроить, то он забывает страх. Снифф, в общем-то, способен на мужество — до некоторой степени — и даже на подвиг — но только если нет другого выхода. Притом Снифф всерьез боится разочаровать своих друзей. Тем более, что ему вечно не хватает уверенности в себе. И потому он избегает выбора — вместо этого Снифф доверяет выбор другим, а сам суетится вокруг и подпрыгивает от возбуждения. Естественно, развлекается Снифф, мягко говоря, без шума и пыли. Он слишком бывает переполнен треволнениями и опасениями «в рабочей обстановке», чтобы еще буйствовать «по зову сердца». Если Сниффа вынуждают к «трудовым подвигам» типа решительного выбора, жесткой тактики, скандальных высказываний, он вряд ли когда-нибудь научится получать от этого удовольствие. И он очень-очень нуждается в соответствующем релаксанта. То есть в релаксанте, соответствующем потребностям Сниффа.

А потребности у него довольно понятные: потребность в любви и сопереживании; потребность в покое и стабильности; потребность в благополучии и… вместе с тем потребность в периодических «сбросах негативной энергии». Приблизительно то же может сказать о себе и любой другой психологический тип. Разница главным образом состоит в индивидуальной трактовке перечисленных понятий. Для Сниффа, как и для Снорка, каталогизация и систематизация не представляется такой нагрузкой, как для Муми-тролля или для Малышки Мю. Он достаточно аккуратен и внимателен для подобной работы. И даже способен что-нибудь новое придумать — для вящего удобства. Главное, чтобы изобретение Сниффа одобрили друзья и коллеги. И тогда он выложится на все сто. А вот работа или развлечение, в которых, как в компьютерной игре, требуются мобильность, скорострельность и умение рискнуть — для Сниффа сущее наказание. После такого напряжения ему потребуется длительная ремиссия. Поэтому не следует Сниффам устраивать себе каждодневных «проверок на прочность». Хорошему самочувствию не способствует. Разве что изредка — для разнообразия.

Снорк. Снорк боготворит порядок и блюдет всевозможные требования и правила. Как и большинство существ — сказочных и не сказочных — Снорк любит, чтобы его уважали, да и сам уважает догмы и нормы. Хотя в Снорке обнаружатся, если поискать, не только бюрократические наклонности — нет, в нем есть искательский азарт и научный подход, и много всякого разного — зачастую довольно неожиданного. Снорк — очень разный. Не зря порода снорков может менять окраску в зависимости от настроения. Все зависит от идеала, на который Снорку хочется походить. Но бывает и так, что Снорк преступает черту приличий: его упорство становится узколобостью, педантизм — занудством, практичность — скупостью и т. п. Хотя нечто подобное может случиться с кем угодно. Всегда следует знать собственную «препорцию». Простое, казалось бы, правило! Но его так трудно соблюдать — а особенно «хамелеонам» из семейства Снорков. Всегда ведь хочется превзойти самого себя — и свой идеал заодно.

Что касается работы и развлечения, то четкого деления типа «спокойная, размеренная — буйное, разгульное» для Снорка не существует. У Снорков развлечение довольно органично смешивается с работой, а работа легко перетекает в развлечение. А почему? Да потому, что Снорк может внести элемент расчета даже в вакханалию. Это будет самая тщательно спланированная вакханалия из всех вакханалий. Снорк вполне в состоянии аккуратно все учесть, просчитать, разработать и… учинить чудовищный скандал. В семье или в прессе — смотря по необходимости. Но эта «феерия» не станет спонтанным выбросом агрессии или неожиданной (по крайней мере, неожиданной для самого Снорка) истерикой. А потому заденет только тех, кого должна была задеть, и раззадорит тех, кого предполагалось раззадорить. Конечно, Снорк, как и все, отдыхает, а не трудится день и ночь. Но он любит, чтобы все было по плану. Даже радости жизни. Надежды на удачу и ожидание чуда — не в его духе. Благодаря этим особенностям своей психики Снорк не станет, подобно Сниффу, прятаться от сплетен, порочащих его имя, а постарается обратить назревающий кризис в свою пользу. А попутно Снорк может быть весьма полезен своим единомышленникам, последователям и помощникам.

Снусмумрик. Снусмумрик целиком отдает себя «великой задаче» — притом не навязанной извне, а своей собственной — песням, путешествиям, познанию мира… Привычки и убеждения Снусмумрика вызывают протест у многих. Сам-то он отлично знает, чего хочет, но практически ничего не объясняет любопытствующим. И тем более не любит, когда кто-то сует нос в его дела. Наверное, поэтому его реакции производят впечатление неадекватных, а мир, в котором обитает Снусмумрик, кажется нереальным или вообще выдуманным. Только подружившись со Снусмумриком, начинаешь понимать и даже разделять его мировоззрение. Такую фигуру заочно разложить по полочкам не просто трудно, но и практически невозможно. Кто его знает, этого чудика, какие идеи бродят у него в голове? Снусмумрик с равной вероятностью может предаваться медитации пополам с углубленным изучением собственных чакр или активно готовиться к тому, чтобы переплыть Тихий океан в одном тазу с тремя мудрецами на борту. Да еще в грозу. И нипочем не поймешь — работа это для него или развлечение.

Есть предположение, что для Снусмумрика работа и развлечение обязаны… пересекаться. Тогда он легко преодолеет этапы рутинности и скуки, решит возникшие проблемы, найдет ресурсы для продолжения деятельности и мудрое слово для ободрения приунывших. Превращать свои истинные цели в хобби, а работать лишь для того, чтобы изыскать средства для любимого занятия — форменная пытка для Снусмумрика. Он совсем не так легко, как прочие психологические типы, мирится с необходимостью отдавать большую часть времени на труды праведные, в поте лица добывая хлеб, масло, колбасу и напитки. Поэтому Снусмумрикам нужна такая работа, которая подарила бы радость жизни и принесла моральное удовлетворение. А что касается отдыха… Честно говоря, большинство Снусмумриков — выдающиеся… лентяи. И отдыхают сообразно своей лени. Кого-то привлекают прогулки по полям и лугам, кого-то — утрамбовка дивана, кого-то — бесцельное брожение в интернете. Но Снусмумрика вряд ли увлекут «трудоемкие» и общепринятые виды отдыха, вроде лихих вечеринок и клубных тусовок. Снусмумрик либо одиночка, либо сторонник тесных, проверенных компаний. Это и неудивительно, если учесть, что Снусмумрик в некотором роде развлекается работая и работает развлекаясь.

Малышка Мю. Малышка Мю — чудо непосредственности и здорового цинизма, феномен равнодушия к чужому мнению. Живет настоящим и не строит планов, на любую проблему предпочитает реагировать действием, а не рефлексиями и уж тем более не всплеском эмоций. Малышка Мю признает: «Я умею только злиться или радоваться». Просто живое воплощение завета «Не надо печалиться!», хотя «надеяться и ждать» — совершенно не в ее духе. Многих раздражает это неумение (или нежелание) Мю «хором скорбеть и вместе горевать» по поводу провалившихся планов и неудавшихся затей. Людям вообще нравится, когда их поддерживают — даже в нытье. А Малышке Мю для подобного «морального соития» недостает деликатности и чувствительности. Вероятно, она не видит в деликатности и чувствительности никакого практического смысла — и потому не считает нужным развивать в себе это качество. Это, конечно, спорная тактика. Но Мю не требуются ни правила, ни запреты, чтобы определиться с тактиками, методиками, целями и средствами. Если тебе чего-то хочется, значит, этого надо добиться! Малышку Мю бесполезно упрекать, допекать и перевоспитывать. Она такая, какая есть и не боится быть собой. Можно даже сказать, что она не боится практически ничего и никого.