Через десять минут, мы слезли с машин и направились к окопу КНП, видневшему на поле у кустарника.
– Товарищ полковник, представляете – ровно пять лет тому назад я на том же самом месте сидел вдвоём с авианаводчиком и громили вертолётами окраину Дуба-Юрта. Ну надо ж, какие круги жизнь делает.
На КНП было совсем мало офицеров: командир полка, высокий и моложавый полковник, начальник артиллерии – майор и начальник связи, несколько солдат и всё.
Полковник Швабу представился и все оживлённо зашевелились.
– Ну, наконец-то…, – протянул полковник Буданов, – сам-то полк когда прибудет?
– Послезавтра пойдём, сегодня 10е февраля, ну тринадцатого сменим вас на позициях. – Мы все прошли на КНП и я быстро познакомился с начальником артиллерии. Фамилию расслышал плохо, но переспрашивать не стал – запомнил, что его зовут Николай. Задал ему несколько вопросов о состоянии его артиллерии и об огневых позициях. В принципе, о них и не стоило спрашивать: дивизион 122мм гаубиц располагался в двухстах метрах сзади КНП. Располагался в кустарнике и сейчас вёл огонь по окраине Дуба-Юрта.
– Слушай, Николай, там куда ты стреляешь, насколько я помню по первой войне кладбище располагается у дороги. Чего вы там воюете?
– Хорошая у тебя память. Точно кладбище. Толпу на перекрёстке видел?
– Видел, там ещё недалеко у группы зданий то ли гантемировцы, то ли боевики сновали. Не хрена не понять.
– А, ни то и не другое. Карачаево-черкесский ОМОН там стоит блок-постом. Семьдесят человек. И у нас есть сведения что они пропускают по дороге, которую контролируют, за деньги раненых боевиков, продукты и боеприпасы. Шакальё. Вот и сейчас духи что-то оживились и начали правый фланг полка долбить. А он у нас метров двести-двести пятьдесят до дороги не дотягивает. Вот они и жмут: такое впечатление как будто нас хотят отжать подальше от дороги. И мы сейчас туда бросили все свободные силы чтобы удержаться на позициях. Оставили в штабе, в тыловых подразделениях по минимуму и всех свободных офицеров, прапорщиков, солдат бросили на тот участок. Во, во смотрите…, – Николай возбуждённо закричал и стал тыкать рукой в сторону асфальтной дороги, в трёхстах метрах от нас. Все сгрудились на этом краю КНП и матерясь стали наблюдать за двумя легковыми машинами, стремительно мчавшимся по дороге в сторону Чири-Юрта. Стрелять из автоматов было поздно и мы только наблюдали как машины подскочили к блок-посту, задержались там на полминуты и рванулись к толпе местных жителей. Чеченцы обступили машину, а через пять минут легковушки уже мчались обратно к Дуба-Юрту. Как только стало возможно, мы открыли огонь из своих автоматов, но автомобили на большой скорости проскочили опасный участок и скрылись за кустарником, а через минуту послышалась стрельба и из района кладбища.
– Вот так и воюем. Сил чтобы перекрыть весь участок местности вплоть до берега Аргуна не хватает, но мы всё равно стараемся их долбить, а эти суки их пропускают. Ведь наверняка они сейчас своих раненых перекинули в Чири-Юрт, а обратно увезли боеприпасы и продукты. Заскочили в толпу, сдали раненых мигом загрузили груз и умчались. Суки…, – Буданов опять выматерился и зло сплюнул.
Швабу задумчиво поскрёб пальцем подбородок: – Ну, что ж. Значит первым делом мы перекроем дорогу у кладбища и потянем линию обороны дальше…
– Слушай, а у тебя сколько человек в полку? – прервал Швабу командир танкового полка.
– Две с половиной тысячи человек. А что?
– Сколько??? – Одновременно в изумлении спросили Буданов и начальник артиллерии.
– Две с половиной тысячи… – Мы тоже в удивлении смотрели на танкистов.
– Две с половиной тысячи, – Буданов уже протяжно протянул слова, как бы пробуя их на слух и в его голосе прозвучала сложная гамма оттенков: тут была зависть, восхищение, горечь, обида и многое, многое другое. Потом полковник внезапно ожесточился и уже почти выкрикнул, – две с половиной…., а ты знаешь сколько у меня человек?
– Четыреста моих танкистов и две мотострелковые роты неполного состава – одна из них не моя. И я этими силами держу то, что ты послезавтра закроешь своими тысячами. Ёб…, ёб… и ещё раз ёб…. Где нет пехоты, там в линию выстраиваю танки и экипажи, четыре человека, держат оборону сто метров вправо, сто метров влево от танка. А танки. Ты же их видел. Каждому по тридцать, тридцать пять лет. Их на свалку надо, а меня на войну с ними послали. Блядь, сволочи…
Мы молчали и с сочувствием слушали лихорадочную речь командира полка и прекрасно понимали куда адресовались матерные слова, а я в который раз с благодарностью вспомнил командование округа, которое хоть и с матом, руганью, но укомплектовали полк наилучшим образом. А Буданов продолжал: – …у меня половины штаба полка в живых нету, потому что они как пожарная команда – последний мой резерв. И мне приходится их кидать в бой в критический момент как простых солдат…..
Командир танкового полка безнадёжно махнул рукой и отвернулся, чтобы мы не заметили предательски заблестевшие глаза.
Бой на окраине Дуба-Юрта постепенно затих, мы обговорили все вопросы и стали собираться обратно. Начальник артиллерии Николай пообещал передать мне все углы, все привязанные точки и шикарно сделанную панораму местности.
Бой закончился и на перекрёстке дорог толпы не было, лишь человек двадцать мужчин на корточках сидели вдоль забора, провожая нас недружелюбными взглядами. Здесь же у перекрёстка маячили и человек пятнадцать Карачаевские ОМОНовцы: ну точно вылитые духи – если где на "узкой тропке" встретишь пулю точно получит в лобешник и разбираться не будем. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени и мы уже в четыре часа дня въехали в узкие улочки Алхан-Калы, где нас ожидал неприятный сюрприз. По небольшому рынку перед разрушенным Домом Культуры слонялось до пятнадцати сильно выпивших контрактников, чуть дальше виднелось два "Урала", вокруг которых собрались человек двадцать молодых и крепких чеченцев, непринуждённо беседующих с такими же пьяными водителями. Контрактники покидали свои автоматы в кабинах автомобилей и бессмысленно бродили расхлюстанные между лотками не замечая как практически за каждым двигалось по два-три также крепких чеченцев. Да, опоздай мы минут на десять, и эти безмозглые контрабасы, вместе с автомобилями и оружием были бы захвачены в плен. Бронированные машины резко затормозили в центре рынка и с брони горохом посыпались разведчики, а командир взвода разведки поднявшись во весь рост на БМП дал длинную очередь из пулемёта над человеческим скопищем. Человеческая масса колыхнулось и чеченцы брызнули в разные стороны, скрываясь в улочки и переулки, а разведчики активно работая прикладами и ногами погнали это пьяное стадо контрактников к "Уралам", и через пять минут только сизые дымки от наших машин да выглядывающие головы чеченцев из улочек напоминали о произошедшем.
Наша колонна выскочила из селения и через километр остановилась за кладбищем. Опять пинками разведчики вытолкали контрабасов из машин и построили их в одну шеренгу. Швабу начал расспрашивать с какого они подразделения, как оказалось с третьего батальона, а пожилой контрактник стал возмущаться – чего мол, нельзя что ли съездить на рынок и купить себе что-нибудь….?
Красная пелена гнева и ненависти затмила мой взор: – Ублюдки, тупые твари. Они даже не понимают что сейчас им спасли как минимум здоровье. Ведь прежде чем обменять их бы избивали каждый день, требуя послать своим близким письмо с требованием собрать приличный выкуп. А так как это, блядь, нищета и убогость, то их бы просто грохнули…
Я коротко размахнулся и сильно ударил контрактника в челюсть, тот нелепо взмахнул руками и улетел в грязь. Второго я ударил в солнечное сплетение и он послушно согнулся, а потом медленно опустился на колени в грязную колею. Но я уже тряс третьего за грудки так сильно, что его голова моталась как у тряпичной куклы. Потеряв равновесие, я подскользнулся и вместе с солдатом упал на дорогу, что привело меня ещё в большее бешенство. Я вскочил и кинулся на шеренгу пьяных солдат и стал их молотить направо и налево, но мой гнев как то быстро улетучился и через полминуты я отошёл в сторону, брезгливо отряхивая руку от соплей и крови. Разведчики тоже, в свою очередь, слегка поколотили эту пьянь и по команде командира посадили контрактников в кузов и по приезду на КП полка всех их кинули в яму.